2020 год устроил настоящее испытание российской системе образования — весной школьники и студенты по всей стране ушли на дистанционный формат обучения из-за эпидемии, в сентябре все вернулись, но уже через несколько недель все, кроме младших школьников, снова отправились домой. Претензии к качеству дистанционного обучения были у всех — у учителей, родителей, профильных чиновников и депутатов. Рособрнадзор предупреждал, что накопление проблем может «принять лавинообразный характер и привести к непоправимым последствиям». Анна Васильева разбиралась, как вышло, что чиновники в итоге доложили об успехе вынужденного эксперимента, а родителям и учителям остается только руками развести.
Фото: Зотов Алексей, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Зотов Алексей, Коммерсантъ / купить фото
Оперативность мартовского перехода на дистант вытекала из ухудшающейся эпидемической обстановки, участники образовательного процесса к такому повороту готовы не были. Учителям, часть которых по возрасту оказались в группе риска, дали три недели каникул на подготовку к новому для большинства из них формату преподавания. Перед родителями встала задача обеспечить каждого ребенка компьютером с камерой, параллельно решив проблемы собственной работы на удаленке или вопрос о том, кому быть дома с ребенком. Альтернативы, впрочем, не оказалось: дети помладше в основном сравнительно легко переносили болезнь, но могли передать ее родным с более высокой степенью риска. В итоге к концу учебного года школа фактически переехала домой — ее атрибутами стали суетящиеся родственники, играющие перед камерой питомцы, звуки ремонта у соседей, виснущий интернет, ученики, «вылетающие» из конференций, а также те, кто присоединяется к ним только с пятой попытки.
Формат обучения различался не то что от региона к региону — в соседних школах могли учиться по-разному.
В одних с очных занятий сняли онлайн-кальку; в других скидывали ссылки на видеоуроки «Российской электронной школы» и ее аналогов; в третьих учителя рассылали смазанные фото страниц учебников, а потом собирали снимки тетрадей с выполненными упражнениями; в четвертых по СМС присылали номера параграфов и просили их самостоятельно пройти до конца дистанционки. Как бы то ни было, тот факт, что схема, еще год назад казавшаяся футуристической, в общем, заработала по всей стране, пришлось признать даже скептикам.
Сначала из-за перехода в онлайн переживали не сильно: боялись заразиться и были уверены, что через месячишко все станет как прежде. Но заболевших становилось все больше, а нервов у родителей и учителей — все меньше. У школьников явно падала мотивация. Положение «сидя» устремилось к положению «лежа», а «проблемы с камерой» случались все чаще, если она вообще была. Дистант обострил проблему неравенства: семьям с несколькими детьми не хватало компьютеров, учителям в глубинке приходилось разносить домашнее задание по почтовым ящикам: сама школа была онлайн, но в самоизоляцию это помогало не всем.
Пока горожане в соцсетях бесперебойно обсуждали, можно ли с помощью вакцины от коронавируса чипировать население, школьник Алексей из деревни в Омской области лез за устойчивым интернетом на березу.
В апреле Минпросвещения разрешило школам перенести часть программы на следующий учебный год, а текущий при необходимости закрыть досрочно. До лета как-нибудь дотянем, подумали учителя и родители. Программу по части дисциплин полностью перенесли на осень: так и не придумали, как преподавать их онлайн. В сентябре школьники действительно вернулись за парты. Роспотребнадзор потребовал организовать в школах отдельные входы и выходы, разнести по времени перемены для разных классов и немедленно отправлять класс на карантин при первом положительном тесте на ковид.
Проверить, чему удалось научиться весной, рассчитывали с помощью всероссийских проверочных работ (ВПР). Учителя сразу запротестовали — на них и так в несколько раз выросла нагрузка. Но Рособрнадзор настаивал на необходимости «замера», ведь «накопление пробелов» грозит принять «лавинообразный характер» и привести к «непоправимым последствиям».
Вроде бы нашли компромисс, разрешив не ставить оценок за ВПР, но все пошло вразнос: школьники расслабились и сдавали пустые бланки, учителя делились в соцсетях фотографиями двоечных работ.
Наверстать упущенное весной так и не успели — в октябре в Москве ковид устроил досрочные осенние каникулы, которые затем продлили. Столичные старшеклассники за парты с каникул не вернулись — их снова перевели на дистант. Этому примеру последовали в ряде регионов. Неопределенность сроков дистанта увеличивала стресс и мешала планам: учителя банально не понимали, давать старшеклассникам сложный материал или подождать возврата к очным занятиям. Младшие и средние классы формально остались в школе, но каждый положительный тест «выключал» каждый класс на две недели и так до бесконечности.
Выгорали не только учителя и родители. У 83% школьников на самоизоляции ухудшилось психическое состояние. Школы стали снижать нагрузку. К весенним пробелам в знаниях добавились новые. Тем временем чиновники попросили учителей проанализировать итоги ВПР, отчитаться о них и, соответственно, изменить программы. Чтобы уложиться в срок, часть учителей просто придумали данные для отчета: по подсчетам профсоюза «Учитель», так поступил примерно каждый пятый. Некоторые учителя завышали баллы, чтобы избежать проверок. В итоге в ноябре чиновники сообщили о снижении результатов ВПР по сравнению с прошлым годом. Уже в декабре позиция изменилась: пробелов в знаниях, несмотря на весь бардак, не выявлено.
Тем не менее, между собой учителя уже называют пробелы невосполнимыми. И некоторые родители бьют тревогу: почти год они неотрывно смотрели, как их дети играют на уроке в телефон, и теперь сами просят оставить «отличника» на второй год. А директора их отговаривают: им не хочется лишнего свидетельства, что их школа не так уж и хорошо может в дистант. Тем более, что на второй год вполне может остаться и пандемия.