Мировой океан денег
Как монетарное смягчение стало нормой для всех экономик
Под конец года главной радостной новостью для рынков стало начало вакцинации в США и Европе — и хотя, по прогнозам аналитиков, до полного снятия ограничений остается не менее года, у монетарных регуляторов появилось время передохнуть — с марта центробанки как развитых, так и развивающихся стран прибегли к беспрецедентным мерам стимулирования экономики. Низкие ставки теперь нескоро будут скорректированы в сторону роста — в океан почти ничего не стоящей для заемщиков денежной массы мировая экономика погружена на годы вперед.
Глава ФРС Джером Пауэлл
Фото: Yuri Gripas / Reuters
Глава ФРС Джером Пауэлл
Фото: Yuri Gripas / Reuters
Главным поставщиком новостей о принятых мерах поддержки в 2020 году стала ФРС США — 3 марта регулятор резко снизил ставку на 0,5 процентного пункта. Решение было принято на внеочередном заседании и не всем тогда казалось своевременным (к примеру, ОЭСР на тот момент закладывала в прогноз снижение роста глобального ВВП всего на 0,5 п. п.). Однако уже к концу месяца, когда на фоне резкого роста числа заболевших многие страны стали вводить жесткие ограничения, потребность в экстренных мерах стала очевидной.
ФРС в итоге не только снизила ставки до околонулевого уровня, но и фактически отказалась от ограничений на объем выкупа активов для поддержания стабильности на финансовых рынках — на пике Резервный банк Нью-Йорка выкупал ценные бумаги на $125 млрд в день. Также регулятор сообщил о запуске нескольких программ на $300 млрд для поддержки кредитования — задействовав таким образом весь набор доступных монетарным властям инструментов.
В ФРС таким образом пытались отыграть задержку с началом выкупа активов в 2008 году — тогда количественное смягчение началось через три месяца после банкротства Lehman Brothers (но к этому моменту уже и Международный валютный фонд прогнозировал более глубокий спад в мировой экономике, чем в 2008–2009 годах).
Успокоить рынки, к слову, действительно удалось: обвал конца марта оказался краткосрочным — по итогам года индекс S&P 500 вырос на 16%.
Позднее была допущена еще одна корректировка — ФРС объявила, что будет стремиться к уровню инфляции «несколько выше 2%», чтобы в среднем он в итоге равнялся 2% и ему соответствовали долгосрочные ожидания. Тогда глава регулятора Джером Пауэлл заявил, что в США хронически низкий рост цен уже является причиной для беспокойства — так как ведет к снижению инфляционных ожиданий ниже таргета. Более остро эта проблема стоит в зоне евро, однако ЕЦБ, чьи ставки уже давно не поднимались выше околонулевого уровня (по депозитам с 2014 года действует отрицательная ставка), ограничился в этом году умеренным количественным смягчением — вероятно, участники совета управляющих регулятора скорее опасаются негативных последствий хронически мягкой политики, нежели того, что поддержка будет недостаточной.
Заметим, политика инфляционного таргетирования (когда главной целью становится стабилизация роста цен, в первую очередь его замедление) стала особенно популярной после азиатского кризиса 1997–1998 годов, в ответ на который центробанки стали ужесточать монетарную политику для борьбы с инфляцией, отказываясь от регулирования валютных курсов (Россия прибегла к этой мере в 2014 году — на фоне падения цен на нефть). Распространенным следствием этой политики стало почти повсеместное снижение уровня ставок вслед за снижением инфляции (помимо этого среди причин экономисты также отмечают более низкие темпы прироста населения и производительности).
Однако важным итогом этого года можно считать и то, что отрицательные ставки так и остались исключением — их сторонниками, по крайней мере до следующего кризиса, остались ЦБ Японии и нескольких европейских стран.
На развивающихся рынках после кризиса 2008–2009 годов ставки были существенно выше, чем в развитых,— что обеспечило некоторым странам вроде Китая и Турции заметный приток капитала. В этом году смягчать собственную политику вынуждены были и центробанки развивающихся стран. Российский ЦБ весной продолжил снижать ставку, доведя ее с 6% в феврале до 4,25% к концу года. В Бразилии, где пиковый рост числа заболевших пришелся на лето, в июне ставка была снижена сразу на 0,75 п. п., всего же за год — с 4,5% до 2% (в 2015–2016 годах доходила до 14,25%), в Индии центробанк страны также снизил ключевую ставку до 4%, самого низкого уровня с момента ее появления в 2000 году (с начала года — минус 1,15 п. п.). В Китае базовая ставка снижалась всего на 0,3 п. п., до 3,85%, однако регулятор традиционно использует другие инструменты для расширения кредитования.
Едва ли развивающиеся страны прибегнут к новым мерам смягчения — инфляционные риски здесь остаются более выраженными, чем в США или Европе,— однако и вернуться к прежним ставкам будет непросто: вероятно, такой сценарий станет возможным не раньше чем после того, как предполагаемая повсеместная вакцинация снимет риски новых волн пандемии.