Баварский город Штраубинг выступил с примечательной инициативой. В центре вакцинации от коронавируса, расположившемся в зале для торговых выставок, разместилась настоящая художественная выставка — 84 работы 42 местных художников, чья декабрьская отчетная выставка была отменена из-за локдауна. За Штраубингом последовал город Ботроп в земле Северный Рейн—Вестфалия, где прививки вакцины и современного искусства проводят в здании крытого гольф-клуба. Следующим может быть древний рейнский город Трир. Рассказывает Кира Долинина.
Прививающимся от вируса представился шанс поддержать не только свое здоровье, но и местных художников
Фото: Armin Weigel/dpa/ТАСС
Прививающимся от вируса представился шанс поддержать не только свое здоровье, но и местных художников
Фото: Armin Weigel/dpa/ТАСС
Штраубинг — совсем небольшой город, старый, красивый, богатый, как многие баварские города, но всего-то около 46 тыс. жителей. Основной поток вакцинации от вируса COVID-19 ожидается здесь в марте—апреле, однако начало уже положено. Пришедшие в центр за прививкой оказываются в месте странном, но точно небезынтересном: серые полотнища, разделяющие помещение на кабинки для вакцинации, кабинеты врачей и рекреационную зону, завешаны картинами. Тут же стоят скульптуры и объекты. Абстракции и неоэкспрессионизм, дорогие материалы и объекты «из говна и палок», гипер-, фото- и все иные реализмы — все, что может быть сегодня предъявлено своему зрителю современными художниками Штраубинга и окрестностей, тут в изобилии. Все это можно купить. Последнее вызывает особый интерес невольных зрителей этой «выставки». Ее «куратор», президент ассоциации художников Штраубинга Эрих Грубер, рассказывает о вопросе от одного пациента: почему картина на деревянной панели была оценена в €14 тыс., в то время как материалы не стоили даже €100. Вопрос законный, но ответ на него явно озадачит вопрошающего, до сих пор дела с произведениями искусства явно не имевшего.
Эрих Грубер старается воспринимать такую встречу землян с инопланетянами в позитивном ключе: «Художникам хорошо покинуть пузырь искусства и выйти в общественное пространство, чтобы столкнуть обычных людей с вещами, которые забавны или отличаются от того, к чему они привыкли. В этом центре будут десятки тысяч посетителей». Однако есть и другие причины если не радоваться, то повнимательнее отнестись к немецкой инициативе.
Еще до пандемии, вот уже почти год радикально меняющей наши представления о мире в целом и о существовании в нем искусства, последнее постепенно захватывало все новые и новые пространства. И дело не в росте количества галерей или выставочных залов, а именно в совершенно новых площадках и новой аудитории. «Рейксмюсеум в Схипхоле» (выставочный зал главного нидерландского музея в аэропорту Амстердама); анимированный Рубенс в аэропорту Брюсселя (проект арт-группы Skullmapping, в котором купидон с картины 1630 года «Праздник Венеры» вырывается за пределы полотна и начинает шалить на глазах у изумленных пассажиров); инсталляция «Эрмитаж в "Галерее"» (в ТЦ «Галерея» в Санкт-Петербурге на площади 500 кв. м была представлена инсталляция, повторяющая геометрию восточного крыла Главного штаба c 3D-изображениями главных экспонатов этой части музея). В этих трех и многих других примерах особая значимость возникает именно в связи с тем, что зрителями тут становятся люди, специально ничего для этого не предпринявшие.
Пассажиры, покупатели, пациенты, клиенты банков и страховых компаний оказываются лицом к лицу с произведениями искусства тогда, когда к этому не готовы. Если в случае с так называемым стоматологическим искусством (успокаивающим, анестезирующим, способствующим медитации) объекты отбираются с определенной практической целью, то перенесение обычных для музейных или галерейных выставок экспонатов в чужую для них среду порождает новые смыслы — и нового зрителя.
Доступность искусства глазу любого человека в несвойственных «высокой культуре» местах ведет к особому типу апроприации этого самого искусства. То, что висит или стоит в музее, как бы не имеет отношения к тебе, оно отделено от тебя правом постоянной (или почти постоянной) собственности музея на экспонат. В продающую искусство галерею или салон надо зайти (перейти символическую границу). Картина с ценой под ней, возникающая перед твоим взором в больнице, в центре вакцинации, в библиотеке, открыта для обладания. Это совсем не значит, что все пациенты сейчас же кинутся отдавать дикие тысячи евро за искусство. Это значит, что произошла важная встреча профанного зрителя с самой возможностью обладания. С ценой за впечатление. С правом смотреть на «свое» произведение. С тем, что искусство совсем не только игрушка для богатых и знаменитых, а некая свойственная человеку субстанция, в определенный момент жизни вдруг способная утолить жажду.
Скептики скажут, что все это игра в демократизм искусства, никакого отношения к настоящему арт-рынку не имеющая. Можно поспорить: в истории искусства были периоды, когда иметь произведение искусства в доме почитал за необходимость почти каждый домовладелец. Вот золотой век голландской живописи: крестьяне довольствовались гравюрами, буржуа мечтали о живописи, аристократия позволяла себе заказывать портреты. Момент, когда наши дети заменят постеры на своих стенах оригинальной графикой, не так невозможен в ближайшем будущем, как кажется. И пандемия тут двинула процесс именно в эту сторону: выход художников, попавших в трудную финансовую ситуацию, на открытый и дешевый рынок интернет-продаж или аукционов вызвал спонтанное желание развязать свои электронные кошельки у сотен тысяч людей, до этого себя и не мысливших коллекционерами. А если еще и прививку сделают заодно, совсем будет хорошо.