 |
ФОТО: ДМИТРИЙ АЗАРОВ  |
Борис Алешин, директор Федерального агентства по промышленности. Чем меньше об этом будут знать, тем лучше: меньше будут носить.
Андрей Казьмин, президент, председатель совета директоров Сбербанка. Не знаю, это не наша забота.
Игорь Коган, председатель правления Оргрэсбанка. А с чего вы взяли, что надо будет нести? У нас все реформы со времен Петра делаются, чтобы облегчить жизнь бизнесменам. Так что нужно не думать, кому нести, а ждать, когда принесут.
Анатолий Насонов, глава Федерального дорожного агентства. Куда нести, куда нести,— никуда, принципы поменялись.
Сергей Улин, вице-президент компании АЛРОСА. Непонятно. И те, кто носили раньше, сейчас в смятении. Поменялась система и люди. И эта система будет эффективнее, чем ловля за руку,— она не оставляет места взяткам.
Фархад Ахмедов, президент компании "Нортгаз". Желающих взять всегда больше, чем желающих отдать. А чем больше дашь, тем больше просят.
Андрей Нечаев, генеральный директор Российской финансовой корпорации. Когда правительство заработает, тогда, может, и прояснится. А пока это основной и неразрешенный вопрос. Надо ли давать взятки на каждом из трех уровней, или достаточно кому-то одному?
Юрий Ковалев, генеральный директор компании "Кампомос". Мне пока только понятно, что у нас есть трехуровневая система правительства. А взятки — это неправительственный уровень. Обычно их дают на очень низком уровне, например, инспектору, который приходит с проверкой.
Андрей Ананов, генеральный директор компании "Русское ювелирное искусство". Еще не ясно. Любое хлебное место предполагает шлагбаум в виде квот и лицензий, не прописанных в законе, который чиновник поднимает и опускает по своему усмотрению. А в России почти треть населения — чиновники, и отнять у них этот шлагбаум будет непросто.
Олег Калугин, член совета директоров Международного музея шпионажа. После перетасовки эти места обозначились еще ярче. Численность аппарата выросла, и взятки будет давать легче. Если уровень взяткоемкости чиновничества измерять по десятибалльной шкале, то я бы сейчас поставил девять.
Игорь Провкин, заместитель председателя комитета Совета федерации по финансовым рынкам и денежному обращению. Кому надо, разберутся. Тем более что желающих дать меньше не станет. Но осторожность повысится. К тому же не ясно, долго ли продержатся и новая структура, и сами чиновники. Но теоретически новая структура менее коррупционна.
Леонид Гозман, член правления РАО "ЕЭС России". Я гаишникам давал — грешен, а больше никому.
Сергей Литовченко, исполнительный директор Ассоциации менеджеров. Куда нести, сейчас вряд ли кто знает. Число ключевых фигур в правительстве сократилось, это уменьшит каналы взяток, но увеличит суммы. Но каналы выстроятся, что еще больше увеличит цену вопроса.
Сергей Митин, заместитель министра промышленности, науки и технологий. По промышленности я бы на все ответил, а про взятки не комментирую.
Неля Ханжанова, заместитель директора торгового дома "Тюменские моторостроители". Будем узнавать, если понадобится.
Владимир Брынцалов, генеральный директор компании "Брынцалов А". В Кремль — не прогадаешь. Правда, там не берут. А в Думу уже незачем — они ничего не решают. А вообще, при такой структуре бизнесменам придется давать больше — ведь пока не ясно, кто какие вопросы может решать. Плохо, когда на многие ключевые вопросы может ответить только Путин, Греф или Зурабов. Это порождает коррупцию.
Всеволод Кершенбаум, сопредседатель Союза производителей нефтегазового оборудования. При новой системе уровень коррупции должен быть снижен. Президент педалирует идею персональной ответственности. Число членов правительства сократилось, и все они на виду. Под строгим надзором вводится система одного окна. А раньше их было по несколько, и у каждого сидели чиновники, которых надо было кормить.
Ольга Вдовиченко, председатель внешнеторгового объединения "Машиноимпорт". Никуда. А если кто захочет, у них возникнут большие проблемы. Сейчас функции ведомств очень размыты, и это создаст определенные барьеры. К тому же государство и бизнес теперь более отдалены друг от друга. Реорганизация на время уменьшит коррупцию.
Олег Пятаков, президент страховой группы "Прогресс". Географически туда же, куда и раньше.
Борис Надеждин, член политсовета СПС. Министрам теперь носить бессмысленно. Если надо решить рабочие вопросы по лицензиям, квотам или быстро зарегистрировать сделку, нести придется в федеральную службу. Если получить казенный подряд,— в федеральное агентство. Мест для лоббистов будет меньше, а со взятками — вопрос.
Юрий Скуратов, бывший генеральный прокурор России. Куда и раньше. Немного выросла роль агентств. Если у них будет распределение финансовых потоков и от них будет зависеть решение, то им так же, как и в министерства, понесут. Главное, найти, кто будет брать. При назначениях наблюдалось сильное лоббирование, на назначенцев затрачены большие средства, поэтому именно они и начнут брать — надо же отработать то, что в них вложили.
Юрий Ласточкин, генеральный директор НПО "Сатурн". Мне понятно, что носить не за что. Такое впечатление, что в новом правительстве никто промышленностью не занимается. Мало того что усложнилась система, так еще и квалификация снизится у чиновников. Нельзя, чтобы одно министерство занималось шоу-бизнесом, валенками и турбинами.
Владимир Полеванов, президент консорциума "Золотой мост", бывший глава Госкомимущества. Пока никуда: понесешь — хуже будет. Перемены реформой можно назвать условно. Правительство — это стая ворон, их спугнули, но они рассядутся по другим веткам. И пока не будут четко распределены роли и сферы влияния удельных князьков, то есть начальников отделов, серьезные вопросы решать нельзя.
Евгений Сабуров, директор Института проблем инвестирования. Все зависит не от должности, а от конкретных людей. Ключевые точки находятся при личных отношениях с аппаратом. Вот когда будут утверждены аппараты во всех ведомствах, тогда ответ будет очевиден.
Александр Воловик, председатель совета директоров нефтегазовой корпорации "Би-Газ-Си". Даже думать над этим не хочу. Не давал и не буду. Я пережил наезды бандитов и власти, с налоговой судился не единожды, но всегда выходил правым. Сейчас надо думать, как не давать.
Григорий Томчин, президент Всероссийской ассоциации приватизированных и частных предприятий. Пока не ясно, потому что административная реформа только начинается. Не определена матрица принятия решений для каждого уровня. Не ясно, куда идти даже заплатить штраф. А при старой системе без взяток нельзя было обойтись.
Леонид Скопцов, член совета ассоциации "Ассонефть". Всякая смена правительства угрожает повышением размера взяток. Через месяц после смены правительства Силаева правительством Ельцина размер взяток увеличился в десять раз. Система взяток действовала активно в 1991-1997 годах. В конце 90-х годов аппарат правительства приватизировали крупные компании, поставив во главе министерств своих людей, и уровень взяток сократился. Зачем нести взятки, если там сидит свой человек. Сейчас Путин деприватизирует государство. И если опять будут брать взятки, значит, Путин цели добился. На самом деле это было бы хорошо.
|
Что Владимир Путин делает не так? Павел Бородин, госсекретарь Союза России и Белоруссии. Да все он делает как надо! Просто все это понимают только потом. И чтобы оценить его работу, одного срока явно маловато. Александр Лившиц, заместитель гендиректора компании "Русский алюминий". Не победил инфляцию. Она выше, чем была в 1997 году. Если исключить налоговую реформу, не удалось и перейти от законов к их выполнению. Не смог ускорить экономический рост. Георгий Сатаров, президент фонда "Индем". Уничтожает политическую конкуренцию, свертывает прозрачность власти и ограничивает свободу слова. Александр Назаров, председатель комитета Совета федерации по делам Севера и малочисленных народов. Не забрал недра в пользу государства. Это же наше национальное достояние. Климент, архиепископ Калужский и Боровский, первый зампред ОВЦС Московской патриархии. Недостаточно внимания уделяет нравственному воспитанию детей и мало содействует в этом церкви. Дмитрий Штейнберг, адвокат. Он опаздывает на официальные и неофициальные встречи даже на 15-20 минут. Берл Лазар, главный раввин России по версии Федерации еврейских общин. Боюсь, он мало внимания уделяет проблемам медицины. Олег Солодухин, политтехнолог. Ничего, потому что он ничего не сделал. Страна сама плывет по течению. Путин — пиарный президент. Ему создали имидж патриота-государственника, человека сильной руки. Путин остается президентом ожиданий. * Должности указаны на момент опроса |