Поздно вечером в прошлую пятницу президент России Владимир Путин в Ново-Огареве принял участников только что закончившегося в Москве экономического форума "Либеральная программа для нового века: глобальный взгляд". Про людей, приглашенных к Владимиру Путину, принято говорить как про экономических гениев планеты. Именно эти люди выводили свои страны из кризисного состояния. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ был откровенно удивлен высочайшим качеством сливок экономического общества в ново-огаревском кабинете президента. Он настаивает, что таких профессионалов своего дела здесь еще не было, и предполагает, что уникальная встреча напрямую связана с работой над посланием президента Федеральному собранию.
Гостей президенту представил его советник Андрей Илларионов. Представление заняло не меньше получаса, но оно того стоило. Первым удостоился чести Арнольд Харбергер, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе.
— Я знаю, господин Илларионов вас эксплуатирует. Он сказал, что вы уже в двенадцатый раз приезжаете к нам и что это только начало,— сказал президент.
Андрей Илларионов смутился. Ему, похоже, стало неудобно перед чужим профессором за вольности своего президента.
— Профессора Хайбергера трудно эксплуатировать,— нервно пожал он плечами.— Ученики профессора становились министрами, премьерами и президентами. Ни один профессор мира не может продемонстрировать такую результативность.
Профессору, впрочем, похоже, нравились все без исключения замечания в свой адрес, лишь бы только они не прекращались. А больше всего ему нравилась выпечка, которую только что — две минуты назад — положили перед ним. Тарелка с выпечкой, я не мог не обратить внимание, уже была практически пуста.
— Госпожа Рут Ричардсон,— продолжил Андрей Илларионов,— будучи министром финансов, добилась выдающихся темпов экономического роста у себя в Новой Зеландии. Кроме того, она обуздала инфляцию! Когда она уходила, годовая инфляция в Новой Зеландии была на уровне полпроцента в месяц.
Андрей Илларионов, правда, не сказал, какой была инфляция, когда Рут Ричардсон пришла.
Хосе Пиньера, сидевший по левую руку от госпожи Ричардсон, является автором пенсионной реформы в Чили.
— Он не только своими руками создал пенсионную реформу,— отметил Андрей Илларионов.— Господин Пиньера уже ушел со своего поста, а его машина до сих пор работает и приносит хороший доход гражданам его страны. Господин Пиньера известен тем, что каждую неделю выступал по телевидению и радио с разъяснением смысла своей реформы.
Сначала, по словам господина Илларионова, население с недоверием относилось к тому, что можно вкладывать пенсионные деньги в частный фонд, а теперь этот путь выбрали 95% населения страны. У них хороший вкус: доходы по этим вкладам на 10% опережают инфляцию.
Следующий гость, Григорий Марченко, работает первым вице-премьером Казахстана. Андрей Илларионов считает, что Казахстан — сильнейшая на постсоветском пространстве страна.
— Господин Марченко — великолепный распространитель своих идей,— произнес Андрей Илларионов.— Некоторые страны в результате своих рывков стали экономическими тиграми, другие — экономическими драконами. А Казахстан, благодаря своим 11% экономического роста в год, за последние четыре года стал экономическим барсом.
Андрей Илларионов практически безупречно справлялся со своей ролью председательствующего на международном экономическом семинаре. Его характеристики одинаково льстили самолюбию и тех, про кого он рассказывал, и всех остальных, сидящих за столом на равных с ними.
Но очередь еще даже не дошла до Марта Лаара, бывшего премьер-министра Эстонии ("Автор блестящей концепции беспрецедентной либерализации экономики своей страны"), и американца Эдварда Крейна, президента Института Катона. Об этом человеке были сказаны особые слова. От них совершенно захватывало дух.
Дело в том, что, по рассказу Андрея Илларионова, десять лет назад Эдвард Крейн уже приезжал в Москву и подарил Евгению Примакову бюст Фридриха фон Хайека. Господин советник не сказал, зачем директору Службы внешней разведки России был нужен бюст Фридриха фон Хайека и кто это такой вообще. Те, кому нужно, и так знают, что это такой философ.
Это грандиозное для посвященных событие прошло, впрочем, довольно незамеченным в мире и до сих пор не было по достоинству оценено современными историками. Дело дошло до того, что, по признанию Андрея Илларионова, бюст вообще затерялся где-то в Москве и теперь, спустя десять лет, несмотря на все принятые меры, не удалось отыскать его и доставить в Кремль, чтобы сделать приятное Владимиру Путину (а главное, Эдварду Крейну).
Американец Дэниел Йергин работает председателем Кембриджской энергетической ассоциации и является автором двух мировых бестселлеров: "Атлант расправил плечи" и "Добыча". Обе книги — про историю мировой нефти и про то, как она правит миром.
Автор двух книг дружелюбно улыбался всем сидящим за столом и журналистам и старался не пропустить ни одного взгляда Владимира Путина. Так они весь вечер, как мне показалось, и присматривали друг за другом.
Последним, кого представил Андрей Илларионов, был отечественный предприниматель Каха Бендукидзе. Его доблесть, по рассказу советника, состоит в том, что однажды поздним вечером он приехал домой к Андрею Илларионову и попросил его объяснить разницу между двумя сложными величинами в американской статистике. Господин Илларионов к тому же назвал эти величины их полным именем, но даже переводчик не смог повторить его успех.
Владимир Путин, выслушав своего советника, попытался что-то вставить от себя, но но не смог.
— Прошу прощения! — довольно жестко прервал его Андрей Илларионов и продолжил сам, впрочем, ничего существенного уже не сказал.
Владимир Путин, все-таки, так сказать, овладев микрофоном, предложил гостям высказываться на интересующие их темы, сказав, правда, что с удовольствием послушал бы их впечатления от Москвы, и заявил, что если они чего-то не успели увидеть, то он с удовольствием об этом им хотя бы расскажет.
— Так как сам чувствую себя москвичом достаточно уверенно,— заявил президент.
Без всяких скидок, президент впервые решился на такое признание.
Было, конечно, довольно странно приезжать в Ново-Огарево, чтобы поговорить о достопримечательностях нашей красавицы Москвы, мнимых, как говорится, и подлинных. Наверное, поэтому никто об этом и не стал говорить.
Хосе Пиньера вспомнил, правда, что впервые он оказался в Москве в апреле 2000 года.
— Это был период кризиса, но я написал тогда, что с оптимизмом смотрю на Россию. Меня за это усиленно критиковали, в основном в Америке (и правильно, видимо, делали.— А. К.), и спрашивали, что потеряла Россия за годы реформ...
Господин Пиньера, судя по всему, до сих пор гордится, что не раскрыл им наших секретов. Но это — не главный предмет его гордости.
— Мы у себя в Чили решили, что настоящий патриот стремится обеспечить годовые темпы роста семь-девять процентов в течение 20-25 лет. И за 20 лет мы создали совершенно другую страну.
Так на моих глазах наконец-то было дано исчерпывающее определение настоящего патриота. Увы, у нас в России людей, соответствующих таким высоким стандартам, пока нет.
Основой успеха реформ Хосе Пиньера назвал простую и понятную пенсионную реформу.
— Надо, чтобы все рабочие понимали,— сказал он,— что им выгодно. Вы движетесь в правильном, может быть, направлении, но нерешительно, неторопливо, мелкими шагами... Ни одно ваше телевидение не сможет объяснить смысла вашей реформы. Она у вас четырехуровневая, запутанная, предназначена, по-моему, прежде всего для чиновников... А главное — человек должен знать, что отчисления с единого социального налога поступают на его личный счет, вот и все. Стопроцентные, простые, решительные шаги — и Россия будет не только великой культурной сверхдержавой,— довольно обидно закончил свою мысль Хосе Пиньера, добавив, что на следующий день прикоснется к искусству Большого театра. Это произойдет, по его словам, благодаря Андрею Илларионову (а не благодаря, конечно, солистам Большого).
Владимир Путин все это время конспектировал в блокноте речь чилийца (успел ли записать про Большой?). Когда господин Пиньера закончил, президент спросил его, в каком возрасте женщины и мужчины в Чили выходят на пенсию.
— Мужчины в 65, женщины — в 60.
— И когда была введена эта система? — спросил президент.
Он явно подводил чилийца к какому-то очень важному вопросу. И чилиец пока не понимал, к какому. А ведь он был уже у самого края пропасти.
— 60 лет назад,— вспомнил чилиец.
— Так как тогда обеспечивается экономическое равноправие между мужчиной и женщиной, если они выходят на пенсию в разное время? — выдал наконец президент.
В таких случаях говорят: срезал. Мне, как непрофессионалу, не очень, правда, понятно, при чем тут вообще экономическое равноправие, но я, в отличие от многих, никогда и не претендую на полное понимание происходящего.
— Вопрос очень трудный,— с растерянной улыбкой сказал господин Пиньера.
— Тогда другого выступающего давайте! — с, наоборот, уверенной улыбкой махнул рукой господин Путин.
— Прити вумэн! — воскликнула Рут Ричардсон и показала на себя.
Но чилиец уже приходил в себя и не дал ей сказать больше ни слова:
— А мы и не преследовали цели обеспечить абсолютное равенство. Главное — чтобы мужчины и женщины откладывали деньги! Женщины — народ более правильный, дисциплинированный, и живут дольше. Это — в плюсе. В минусе — получают поменьше.
Господин Путин, не дожидаясь перевода с чилийского английского, несогласно качал головой.
— Мужчины и женщины вообще разные организмы,— уперся чилиец,— и в работе, и биологически. Благодаря Господу!
На этот раз Владимир Путин энергично покачал перед лицом Хосе Пиньеры пальцем.
— Лучше бы вы этого не говорили,— вздохнул он.
Было такое впечатление, что Владимир Путин, начиная задавать свои вопросы, надеялся, что сможет взять чилийскую пенсионную реформу на вооружение, но, услышав последнее замечание, полностью разочаровался в ней.
Российский президент все же высказался насчет мужчин и женщин. По его мнению, мужчины, может, и живут дольше женщин, но ненамного.
— Мужчины в продуктивном возрасте чаще уходят,— пояснил он,— это правда. Нехорошо звучит, но срок дожития примерно одинаковый.
Они еще с удовольствием поговорили о сроке дожития. Наконец Андрею Илларионову удалось сосредоточить внимание президента на следующем собеседнике — Григории Марченко. Казах говорил Владимиру Путину более приятные вещи. Так, он словно бы невзначай вспомнил про американского президента Джона Кеннеди, который в свое время пригласил в свой кабинет в Белом доме американцев--лауреатов Нобелевской премии и сказал, что никогда в этом кабинете не было столько ума, гения и таланта, кроме, конечно, тех случаев, когда другой американский гражданин, Бенджамин Франклин, обедал здесь в одиночестве (по сведениям Ъ, господин Франклин скончался за два года до того, как началось строительство Белого дома).
— Самые выдающиеся граждане планеты,— продолжил он,— приехали в Москву на Экономический форум, и вот наиболее яркие из них находятся здесь, в этом зале...
Себя Григорий Марченко по понятным причинам не исключил из этого списка. Он даже рассказал, почему. Реформы в Казахстане настолько масштабны, что для этого нет никакого повода.
Владимир Путин задал много вопросов и казахскому гению. Они касались, между прочим, тоже в основном пенсионной реформы. Это явно то, что больше другого беспокоит сейчас господина Путина. Господин Марченко с удовольствием отвечал и всякий раз подчеркивал, что пенсионная реформа стоит в центре всех остальных реформ. Владимир Путин оживленно кивал. Я бы с удовольствием послушал и остальных выступающих, но тут выяснилось, что с остальными Владимир Путин хочет поговорить без прессы. Разговор продолжался еще три с лишним часа. Было ясно, что президенту все же крайне интересны эти люди.
Выйдя от президента, они поделились с нами впечатлениями об услышанном. Больше всех горячилась Рут Ричардсон. Она рассказала, как заверила президента, что реформы откладывать нельзя, иначе в России произойдет что-то страшное (то есть, видимо, как всегда, ничего). Она сказала Владимиру Путину, что у него есть всего шесть недель, чтобы сделать все имеющиеся у него в распоряжении решительные шаги. В свое время она у себя в Новой Зеландии использовала эти шесть недель на все сто.
С особым чувством Рут Ричардсон говорила про полпроцента роста инфляции в год. По ее мнению, ни в коем случае нельзя выходить за эту цифру. Ей в конце концов удались даже 0,2%. (Интересно, что несколькими часами раньше к Владимиру Путину в Ново-Огарево приезжал председатель Центробанка Сергей Игнатьев, с которым президент обсуждал, как сделать все возможное, чтобы инфляция в России не превысила в 2004 году 10%.— см. Ъ от 10 апреля.)
Любопытно, что Рут Ричардсон, как и все остальные участники встречи, говорила с президентом так, как будто реформы в России еще даже и не начинались, и промедление смерти подобно. И он не спорил. Надеялся услышать от этих людей что-то архиполезное. Услышал ли? Возможно, мы узнаем об этом из его послания Федеральному собранию РФ (по обмолвкам двух высокопоставленных источников Ъ после этой встречи я понял, что президента она интересовала именно в связи с работой над этим документом). Если посчитал не очень серьезным, узнаем из послания что-то другое.
Под конец я спросил участников встречи, не предложил ли им президент поработать на него и на Россию в качестве советников на постоянной основе за деньги. Все они отрицательно покачали головой (Каха Бендукидзе, мне показалось, с особенным сожалением).
Видимо, все-таки не произвели ожидаемого впечатления. Как же трудно, практически невозможно одним гениям повлиять на мнение другого!