следственный эксперимент
Вчера в Катаре состоялось первое заседание суда над двумя россиянами, обвиняемыми в убийстве Зелимхана Яндарбиева. Оно завершилось победой адвокатов: суд удовлетворил их просьбу о переносе слушаний. Поскольку участники процесса делают все возможное, чтобы он был максимально закрытым, и стараются избегать шума, специальный корреспондент Ъ МИХАИЛ Ъ-ЗЫГАРЬ провел свой следственный эксперимент. Проверив, легко ли совершить громкое политическое убийство, он пришел к выводу, что российским агентам ничего не грозит.
"Можете об этом деле больше не беспокоиться"
Процесс начался невероятно тихо. Заранее о предстоящем начале слушаний в Дохе не объявлялось. Лишь в день суда приложение к катарской газете "Аль-Ватан" ("Отечество") "Аль-Ватан валь-Муватын" ("Отечество и гражданин"), пишущее о криминале и происшествиях, поместило заметку в пять строк, в которой говорилось, что в городском суде начинается рассмотрение дела об убийстве бывшего президента Чечни Зелимхана Яндарбиева.Заседание началось около десяти утра и продолжалось немногим более часа. На нем публике впервые показали самих обвиняемых. Они неплохо выглядели, были одеты в обычную одежду (никаких тюремных роб). Кроме того, их появление опровергло еще один слух, давно ходивший вокруг этого дела,— будто бы оба агента чеченцы по национальности: один из них блондин, другой шатен с короткой бородой. Кроме того, стали известны их имена — в арабской транскрипции они звучат примерно как Анатолий Владимирович Белашков и Василий Анатольевич Бокчов. Вчера представитель адвокатов заявил Ъ, что точный вариант написания имен позже официально объявит МИД РФ.
Сначала прокурор Саад ад-Дусари, представлявший позицию генпрокурора Катара, зачитал пункты обвинения (убийство господина Яндарбиева, покушение на убийство его сына Дауда, контрабанда оружия). Затем судья Ибрагим Салех ан-Нисф спросил у россиян, признают ли они свою вину. Они ответили отрицательно.
На скамейке рядом с обвиняемыми сидел только катарский защитник россиян Мохсен ас-Сувейди, так как по местным законам иностранные юристы не имеют права выступать в суде. Остальные адвокаты — двое россиян и американец — сидели в зале. Господин ас-Сувейди взял слово и попросил у суда отложить слушания на более поздний срок, сказав, что защита еще не успела детально ознакомиться с материалами дела. Трое судей, недолго посовещавшись, удовлетворили его ходатайство и отложили слушания на две недели — до 25 апреля. Впрочем, по данным Ъ, возможно, в этот день будет всего лишь принято решение о новом переносе слушаний.
Помимо адвокатов в зале присутствовал также российский консул Максим Максимов. Посольство, как и представители адвокатов, до последнего момента держали в секрете информацию о начале процесса. Буквально за полчаса до открытия слушаний пресс-секретарь адвокатов Илья Левитов уверял, что в ближайшее время никакого суда не будет, главы группы защитников Дмитрия Афанасьева вообще нет в Дохе, а без него ничего серьезного произойти не может.
А после процесса господин Левитов рассказал, что все адвокаты заранее знали о начале слушаний, однако заказчик просил ничего не сообщать прессе. В российском посольстве отказались от общения с Ъ, посетовав на чрезмерно едкий характер публикаций, а за информацией отослали к утренней пятистрочной публикации в газете "Аль-Ватан".
Иностранные СМИ начала процесса практически не заметили. Корреспондент агентства France Presse в Дохе Фейсал Бахджет сказал корреспонденту Ъ, что заметил в зале суда лишь нескольких местных журналистов.
Катарские власти и до, и после процесса делали все возможное, чтобы не привлекать излишнего внимания к слушаниям. Так, государственное Катарское новостное агентство, обычно озвучивающее официальную позицию эмирата, вопреки обыкновению никак не отреагировало на событие. В дирекции агентства корреспонденту Ъ заявили, что никаких официальных заявлений на эту тему нет. В агентстве иностранной информации Ъ заверили, что данный судебный процесс — внутреннее дело Катара, и посоветовали обращаться в органы юстиции. Директор информационного отдела МИД Катара Мохаммед Амр Хаммади также заявил корреспонденту Ъ, что данное дело очень незначительно и МИД уже перестал им интересоваться, им занимается исключительно генпрокуратура.
Начальник информационного отдела генпрокуратуры Абдалла аль-Джасим поблагодарил Ъ за столь пристальное внимание к судебной системе эмирата и предположил, что до следующего заседания суда никаких изменений в деле произойти не может. "Можете об этом деле больше не беспокоиться, если что-то важное произойдет, я первым делом вам позвоню и все расскажу",— доверительно сообщил катарский чиновник.
Аэропорт, машина, связь
Поскольку стороны намеренно делали все, чтобы скрыть имеющуюся информацию и сделать процесс максимально непрозрачным, корреспондент Ъ провел собственное расследование, проверив, легко ли совершить в Катаре громкое политическое убийство.О перемещениях двух россиян, сидящих сейчас в небоскребе "Справедливые суды" (см. Ъ за 10 апреля), известно мало. Большая часть информации — это слухи, многие из которых пересказываются западными СМИ. Один из немногих фактов, который известен наверняка (об этом официально заявлял российский МИД): двое сотрудников российских спецслужб прибыли в командировку в российское посольство в Катаре незадолго до теракта в Дохе. Поскольку у них, как и у меня, не было диппаспорта, они не были застрахованы ни от каких сюрпризов при въезде в страну. У меня, к примеру, был такой: в моей визе (она не вклеивается в паспорт, а является отдельной бумажкой) был неправильно указан номер паспорта. Не просто опечатка с разницей в одну цифру — неверными были три или четыре цифры из шести. Поэтому на паспортном контроле меня безжалостно развернули и отправили к специальному офицеру, который занимается такими, как я.
Таких оказалось довольно много. Большинство — именно приезжие с европейской внешностью, поэтому шанс, что аналогичная участь постигла двух российских агентов, прибывших в Катар за два месяца до меня, не так уж мал. Пока шло выяснение, почему случилась ошибка, мне пришлось раз десять подробно описать чиновникам в военной форме и в штатском, кто я и зачем приехал. "Въехать в страну незаметно", как, мне казалось, должны делать сотрудники спецслужб, у меня не вышло.
Следующим шагом двух россиян, как утверждала газета Washington Post, был поиск автомобиля. По данным издания, они взяли напрокат минивэн. Сделать это, как оказалось, проще простого. В аэропорту Дохи масса агентств, предлагающих арендовать машину. Чтобы взять машину напрокат, не нужен паспорт — достаточно лишь кредитной карточки и водительских прав. Как утверждала Washington Post, именно эпизод с машиной стал впоследствии определяющим доказательством вины россиян — видеокамеры засняли их садящимися в машину, которую видели на месте преступления. Действительно, камер слежения в аэропорту Дохи немного, но на стоянке автомобилей, сдающихся в аренду, они есть.
Если верить западной прессе, затем российские разведчики взяли напрокат еще и мобильные телефоны — не все российские компании сотовой связи имеют партнерские соглашения с катарским монополистом Q-tel. Причем, как уверяют СМИ, телефоны они взяли "под вымышленными европейскими именами".
Эта ситуация меня несколько запутала — я телефон напрокат брать не стал, ограничившись тем, что вставил в свой же мобильник купленную на месте сим-карту Q-tel. Однако при продаже у меня первым делом попросили паспорт и без него продавать что-либо наотрез отказались. Паспорта на "вымышленное европейское имя" у меня, увы, под рукой не оказалось — пришлось раскрыться и воспользоваться своим. Как вышли из положения российские агенты, для меня остается не очень понятным — если они работали под прикрытием, то значит ли, что и машину они брали по фальшивым правам? И если и то и другое верно, зачем потом поехали в российское посольство?
Выезд на место
Следующий эпизод подготовки к покушению я был вынужден пропустить. Я не стал искать взрывчатку. По версии катарского следствия, она была переправлена в страну через Саудовскую Аравию: пришла диппочтой на имя первого секретаря посольства Александра Фетисова. Однако предположим, что здесь-то все прошло без накладок.Итак, в заданный день, в пятницу, прямо перед полуденной молитвой я отправляюсь в Ад-Дафну — престижный район, где жил Зелимхан Яндарбиев. Ад-Дафна — это катарская Рублевка. Она находится на самой окраине, но в то же время является самым новым и дорогим коттеджным районом. С одной стороны здесь роскошные частные виллы, в одной из которых и жил бывший президент Чечни. С другой — посольства, а сбоку — целый квартал находящихся в собственности дипмиссий каменных домиков барачного типа. В одном из них, очевидно, и жили сотрудники спецслужб. Оттуда до дома господина Яндарбиева не более десяти минут на машине.
Найти дом бывшего чеченского лидера не составляло особого труда. Зелимхан Яндарбиев вовсе не вел жизнь затворника, он, например, встречался с журналистами, в том числе и российскими. В любом случае следившие за Зелимханом Яндарбиевым разведчики наверняка хорошо знали, где он молится по пятницам.
Чтобы разведать обстановку, я приехал в пятницу на место действия (к мечети) заранее, около половины одиннадцатого. Тут мне открылась еще одна особенность этого района. Хотя он сейчас и застроен шикарными домами, еще недавно здесь была пустыня. Пространство между виллами и пустыней остается: местами она заасфальтирована, местами нет. Спрятаться здесь негде. Зелень, кусты и деревья — все это за оградами, в частных садах. На дорогах — палящее солнце и пустота. Естественно, нет никаких прохожих, поскольку местные жители пешком не ходят.
Разведывая обстановку возле мечети, я остался практически незамеченным. Верующие еще не подъехали, возле входа стояли лишь два пакистанца, с большим удивлением посмотревшие в мою сторону. Но минуты через две они заскочили в проезжавший мимо мини-грузовик и уехали.
Погуляв по стоянке, я тоже решил на время удалиться, чтобы дать возможность местным жителям собраться на пятничную молитву. Когда я вернулся (было чуть больше двенадцати часов), совершенно пустая еще час назад стоянка была почти забита. Только автомобилей Toyota Land Cruiser, как у Зелимхана Яндарбиева, я насчитал не меньше десяти. Эксперимента ради я подошел к одной из них, вытащил из рюкзака ручку, бросил ее под машину, потом нагнулся, пошарил рукой под днищем и положил ручку на место. Мои маневры оставили публику безучастной.
После убийства Зелимхана Яндарбиева рассказывали, что якобы один местный полицейский, у которого неделей раньше во время молитвы украли магнитолу, решил в ту роковую пятницу последить за стоянкой и видел там двух людей якобы "славянской внешности". Правда, для большинства арабов, в чем я не раз убеждался, понятия "славянская внешность" вообще не существует. Все европейцы, уверены здесь, на одно лицо, и отличить, скажем, испанца от финна, им невероятно трудно. Поэтому для меня огромная загадка, как тот полицейский определил в неизвестных на стоянке именно славян. Также остается непонятным, как он смог их опознать. Смог бы кто-нибудь опознать меня, неизвестно: тот бдительный полицейский в этот раз за мной не наблюдал, а если кто-то что-нибудь и заподозрил, то не подал виду.
Провал
От мечети я отправился к посольским виллам, где, по всей видимости, жили прикомандированные к российскому посольству сотрудники спецслужб. Как сообщали СМИ Катара, именно здесь они были схвачены катарскими силовыми структурами. Дипломата Фетисова вроде бы взяли в другом месте. На подходе к виллам происходит неожиданное: откуда ни возьмись появляется полицейский, который требует у меня документы. Проверив паспорт, он спрашивает, в какой гостинице я живу, и прощается со мной уже такими назидательными словами: "Зачем вы здесь гуляете? Не надо здесь ходить. Идите к себе в гостиницу, сегодня же выходной, вот и отдыхайте".Я покорно отправился ловить такси, а полицейский вернулся на прежнее место — стеречь принадлежащие посольствам виллы. Миссию я провалил. Пятничный намаз, судя по доносящимся словам проповеди, еще не кончился.
Вернувшись в отель, я встретил Александра Дубровского, тренера по греко-римской борьбе, работающего со сборной Катара. Он тоже косвенно оказался участником этого дела: его вместе с борцом Ибадом Ахмедовым и работником катарской федерации Насером Мидахи задержала ФСБ в ответ на арест российских разведчиков в Катаре. "Ты знаешь, мне кажется, у катарцев просто нет никаких доказательств вины наших фээсбэшников,— говорит он мне,— вот они их и держат. Прямо как нас держали".
Может быть, он прав, но только если на самом деле эти наши фээсбэшники все делали совсем не так, как считает следствие и как писали западные СМИ. Если же их поведение и правда хоть самую малость было похоже на мое — тогда катарские власти наверняка знают все и имеют все возможные доказательства. И то, что их еще не осудили, может означать только, что их уже и не собираются осуждать.
МИХАИЛ Ъ-ЗЫГАРЬ