|
Неоплаченный воинский долг |
 |
Между первой и второй перерывчик небольшой
Первая мировая война закончилась в 1918 году фактическим поражением Германии. Страна находилась в очень тяжелом положении. Кроме разрухи в экономике и политических проблем перед правительством стояла необходимость выплаты репараций. Причем требования стран-победителей для германского бюджета были невыполнимы.
Жертвой этой ситуации стала стабильная до этого времени немецкая марка. Еще в начале первой мировой по законам военного времени привязка марки к золоту была отменена. Это означало, что государство не гарантирует обмен бумажных денег на золото. На первом этапе этого и не требовалось. За все время войны цены в Германии выросли всего в два раза. Но реального положения дел это не отражало. Для финансирования военных действий Германия выпускала военные займы, а также занималась эмиссией денег. По сравнению с началом войны их количество в обращении возросло в семь раз. Рост цен сдерживался их государственным регулированием и жестким распределением товаров.
С наступлением мирного времени ситуация лучше не становилась. Для финансирования своих расходов государство продолжало эмиссионную деятельность, и к 1923 году объем денег в обращении возрос еще в семь раз. Но обесценивание марки за тот же период было на порядок сильнее. Существенно более быстрыми темпами росли и цены. А в середине 1923 года началось то, что принято называть гиперинфляцией. В Германии она достигла величин, до сих пор не имеющих аналогов в истории других развитых стран. За полгода курс марки к другим валютам упал в сотни тысяч раз, а цены взлетели почти в миллион раз. Доходило до того, что зарплату служащим выдавали два раза в день с тем, чтобы они могли купить продукты по постоянно растущим ценам. На конец года, по данным Рейхсбанка, объем денег в обращении достиг 500 квинтиллионов марок.
Финансовый рынок в привычном смысле этого слова перестал существовать, но возникла довольно интересная ситуация. Гиперинфляция внутри государства не является игрой с нулевым результатом. Проигравших выделить довольно легко — это люди, чей заработок каким-либо образом связан с выплатами государства, и другие наемные работники, получающие доход в марках. Выигрывает теоретически правительство. Но на самом деле правительству бешеная эмиссионная деятельность приносила минимальные дивиденды: основной доход утекал за рубеж. Также этому способствовала разница между внутренним и внешним обменным курсом национальной валюты. Экспортеры, имевшие возможность производить продукцию с минимальными затратами, при ее реализации за рубеж получали сверхприбыли в твердой валюте. Эти доходы тоже оседали за границей.
В обстановке гиперинфляции приходилось действовать и ловким дельцам. Простейшая их уловка заключалась в выпуске собственных денег с обещанием их последующего обмена на марки. Такие деньги дешевели чуть менее быстрыми темпами. Кроме того, очень выгодно было брать кредиты. Сумма выплат в реальном выражении могла снизиться в несколько раз за один день. Причем банки давали нужным клиентам кредиты даже во время гиперинфляции. Рейхсбанк до последнего времени сохранял ставку рефинансирования на низком уровне.
Фондовый рынок Германии регулировался примерно так же, как и в США в то время, то есть почти никак. Лишь благодаря его сравнительно меньшему влиянию на экономику потрясения на фондовом рынке ощущались меньше. При этом существование фондового рынка во время гиперинфляции можно назвать условным. Стоимость акций в твердой валюте стремилась к нулю. Привлекать инвестиционные средства на таком рынке для компаний становилось смертельно опасным занятием. О покупателях активов этого сказать нельзя, наоборот, по дешевке можно было заполучить работающий бизнес. Фридрих Флик (см. "Деньги" #14 от 14 апреля 1996 года) умудрился в это время, по некоторым данным, стать самым богатым человеком Германии. Он брал кредит в банке, покупал рудник или шахту и расплачивался с банком уже обесценившимися деньгами.
В конце 1923 года благодаря усилиям нового президента Рейхсбанка Яльмара Хашта состоялась стабилизация валютного рынка. Хашт ввел в обращение новую марку, названную рентной. Было твердо закреплено ее соотношение с долларом 4,2 марки за 1 доллар. Одновременно рентную марку обменивали на триллион обычных марок. Благодаря жесткому контролю над эмиссией валютную систему удалось стабилизировать. С 1925 года в Германии начался экономический рост. В немалой степени этому способствовало возвращение вывезенного капитала, а также иностранные инвестиции.
Тем не менее стабилизация валютного рынка в 1923 году решила лишь часть проблем, оставшихся в наследие от первой мировой войны. Оставались еще многочисленные держатели военных облигаций. Из-за прошедшей инфляции их номинальная цена недотягивала даже до сотых долей новой марки. В принципе о держателях могли и забыть, но правящие центристские силы столкнулись с политическими проблемами. Тем более что на волне народного недовольства активизировались радикальные группировки, существенно усилившие свое влияние.
Потери держателей облигаций решили компенсировать. Разработанные схемы погашения, по подсчетам экономистов, отличались более чем щадящим режимом для бюджета. Выплаты планировалось растянуть на долгие годы. При этом держателей поделили на категории. В первую категорию входили те, кто приобрел бумаги до первой мировой войны и все это время хранил их у себя. Такие граждане в случае благоприятного исхода могли рассчитывать вернуть чуть более 10% от вложенных денег. Но для этого надо было доказать, что эти ценные бумаги не обращались на вторичном рынке. Другие категории могли были получить 5% и меньше. Для них планировалось регулярно проводить лотереи по досрочному погашению бумаг. Одновременно декларировалось намерение компенсировать другие потери граждан, вплоть до депозитов в банках. Правда, это откладывалось в еще более долгий ящик.
Война все спишет
Но все эти похвальные намерения правительству не помогли. Подъем экономики длился недолго. В 1929 году в США произошел биржевой крах (см. "Деньги" #11 от 22 марта 2004 года). Последовавшая за этим Великая депрессия (см. "Деньги" #12 от 29 марта 2004 года) превратилась в мировой спад. По подсчетам экономистов, мировое производство и торговля сократились примерно в два раза. Довольно сильно пострадала от этого и Германия, как в экономическом, так и в политическом смысле.
До 1930 года экономика еще росла. Процентные ставки в Германии превышали 7%, и по сравнению с Англией и США, где ставки были почти в два раза ниже, Германия была неплохим местом для вложения денег. Доля иностранных инвестиций доходила до 40% всего капитала. С ухудшением мировой конъюнктуры опять начался отток капитала. В Германии это стало той движущей силой, роль которой в США сыграл в биржевой крах. С оттоком капитала возникло сокращение депозитов в кредитных учреждениях. Первые банки стали рушиться в 1931 году. При этом банки в Германии, как и в США до кризиса, представляли собой универсальные учреждения, структура которых была довольно сильно подвержена рискам. Однако более сильная, чем в США, роль центрального банка (Рейхсбанка) свела к минимуму потери вкладчиков. Под руководством Рейхсбанка на бюджетные деньги и из взносов обычных банков был создан фонд, помогавший деньгами терпевшим бедствие банкам. Но проблему вывоза капитала это не решило. Отток инвестиций создавал нагрузку и на валютную систему. Правительство Германии по мере возможности решало эти проблемы, но по большей части за счет обнищания населения.
Марксисты видели в происходящем конец капиталистической системы. Но власть захватили националисты. В начале 1933 года Гитлер стал рейхсканцлером и впоследствии сосредоточил всю власть в своих руках. С этого момента в Германии началась совсем другая экономика.
Лозунги нацистов в экономике были популистскими — отмена процентного рабства, искоренение спекулянтов и массовая национализация. На деле для претворения их планов в жизнь требовалась рыночная экономика. Инфляцию власти подавили стимулированием сбережений. А подготовка к войне финансировалась при помощи облигационных займов, как среди населения, так и частных кредитных учреждений. Выручка от них составляла подавляющую часть доходов бюджета (до 75%). С реализацией облигаций на внешнем рынке возникли закономерные проблемы. Иностранные инвесторы готовы были их покупать лишь за полцены, то есть по нынешним меркам фактически на уровне дефолта. Дело в том, что нацисты отказались платить по внешним долгам и ликвидировали золотовалютные резервы. Марка осталась необеспеченной и за границей стоила значительно меньше, чем в Германии. При этом внутри страны инвесторы покупали государственные бумаги довольно активно. В том числе и потому, что это давало право экспорта собственной продукции.
В 1939 году началась вторая мировая война, и экономика Германии заработала в соответствии с законами военного времени. Примечательно, что во время этой войны противоборствующие стороны пробовали подкосить финансовое состояние противника путем подрыва его валютной системы. Нацисты занялись подделкой иностранных денег на государственном уровне (см. "Деньги" #15 от 29 апреля 1998 года). В частности, ими был налажен выпуск фальшивых фунтов. Гитлеру нужны были деньги для закупки сырья и оборудования в нейтральных странах. С конца 1942 до весны 1945 года было изготовлено 134 млн фунтов.
Германский фондовый рынок в это время практически не функционировал. Вплоть до 1942 года еще наблюдалось некоторое подобие торговли акциями. Если в конце 20-х годов на рынке котировались ценные бумаги 300 предприятий, в первую очередь горнодобывающей и металлургической промышленности, то вскоре в обращении осталось всего несколько десятков эмитентов. А в 1942 году всякая торговля прекратилась.
Возобновилась она лишь к 50-м годам, хотя даже сравнительно с довоенным уровнем капитализация немецких компаний приближалась к нулю. Это была не единственная проблема побежденной Германии. Ей пришлось опять иметь дело с падающей валютой, репарациями, держателями облигаций и другими субъектами бывшей финансовой системы, но это уже другая история.
АЛЕКСЕЙ БАЙБАКОВ