Упрощенная процедура оказалась слишком сложной

Государство возлагало большие надежды на запущенный с сентября в России механизм внесудебного банкротства. По итогам 2020 года можно констатировать, что пока они не оправдались: несмотря на большое количество неплатежеспособных должников и рост безработицы во время пандемии процедурой воспользовались менее 2 тыс. россиян. С учетом прогноза Минэкономики на 111 тыс. внесудебных банкротов в год, а также на фоне все растущего спроса на банкротство в судах — это ничтожная цифра. Проблема в том, что в «игольное ушко» условий для права на «внесудебку» не проходит большинство должников, и если государство не смягчит критерии, новый механизм рискует остаться маловостребованным среди населения.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Идея создать упрощенную процедуру списания небольших безнадежных долгов граждан обсуждалась давно, но долго не могла реализоваться из-за того, что правительство и парламент не могли прийти к согласию о том, как должен выглядеть сам механизм и каким критериям должны соответствовать должники, имеющие на него право. Пандемия ускорила принятие поправок, и, несмотря на просьбу ряда банков отсрочить вступление закона в силу, с 1 сентября в России появилось внесудебное банкротство. Граждане с непосильными для них долгами в пределах 50–500 тыс. рублей получили возможность бесплатно списать их через подачу заявления в МФЦ.

Однако, как бы заманчиво ни выглядело такое освобождение от «финансового бремени», к концу года стало ясно, что ожидания государства, выделившего для МФЦ деньги с расчетом на 111 тыс. внесудебных процедур в год (9,3 тыс. в месяц), пока не сбылись. За четыре месяца с момента запуска внесудебной процедуры ей смогли воспользоваться лишь 1,9 тыс. человек. Обращает на себя внимание и большое число возвращенных должникам заявлений: из 6,55 тыс. обратившихся в центры граждан 4,6 тыс. человек получили отказ в возбуждении процедуры.

Судя по всему, возвраты связаны с ошибками как со стороны МФЦ, так и со стороны граждан: для всех процедура новая и еще не обкатанная. «Большинство заявителей, по-видимому, даже не осведомлены о требованиях, которым они должны соответствовать»,— говорит партнер BGP Litigation Дмитрий Базаров. Руководитель проектов юргруппы «Яковлев и Партнеры» Денис Крауялис также полагает, что граждане пока не разобрались до конца, кто может рассчитывать на упрощенное банкротство.

«Услышав о возможности освободиться от долгов быстро и бесплатно, простые обыватели не стали вникать в тонкости нового закона, предпочтя сразу подать заявления в МФЦ. Итог — 75% отклоненных заявлений»,— рассуждает партнер АБ ЕПАМ Денис Архипов. Да и в карточках внесудебных дел в ЕФРСБ встречаются странности: например, заявителя указывают и в качестве должника, и в качестве своего же кредитора.

К концу года ошибок стало заметно меньше. В декабре возвращенных заявлений было всего лишь в 1,4 раза больше принятых, в то время как в сентябре возвращали три заявления из четырех, — но к росту числа внесудебных процедур это пока не привело. Интересно, что такой низкий спрос на «внесудебку» сопровождается всплеском востребованности судебного банкротства на 65% за девять месяцев 2020-го, когда за один лишь месяц суды признавали банкротами свыше 10 тыс. человек. «Изначально разработчики "внесудебки" позиционировали ее как бесплатную альтернативу традиционным банкротным процедурам, на финансирование которых у многих должников элементарно не хватает средств»,— поясняет господин Архипов. Однако, очевидно, масштабы судебного и внесудебного банкротства граждан пока что несопоставимы.

В чем могут быть причины такой низкой популярности нового механизма? Предположение о том, что помощь государства во время пандемии (в том числе выплата на детей) могла положительно сказаться на платежеспособности граждан, опрошенные BG юристы отвергают, указывая на крайне низкий и явно недостаточный ее уровень. «Коронавирусные меры поддержки населения повлияли на его платежеспособность на уровне статистической погрешности,— считает Денис Архипов.— Средняя российская семья должна банкам 341 тыс. рублей, так что выплаты по 5–10 тыс. рублей в данном случае "не спасут отца русской демократии"». Временное же улучшение платежной дисциплины со стороны граждан, по мнению юристов, может объясняться попыткой в преддверии кризиса максимально расплатиться по старым долгам, чтобы иметь возможность взять новые кредиты и не оказаться потом в еще более тяжелой ситуации.

Проблема в том, что пока уровень информированности граждан о новой возможности признания их банкротами достаточно низкий. Но главной причиной является то, что в стремлении избежать злоупотреблений со стороны недобросовестных лиц (чего опасались банки) критерии для должников были выбраны, наверное, самые строгие из возможных. Опрошенные BG юристы считают заниженной верхнюю планку долга в 500 тыс. рублей, так как значительная часть граждан просто «пробивает» этот порог, оставаясь без шанса на поддержку. «Средняя "цена иска" по личному банкротству в арбитражных судах — свыше 5 млн рублей, что подтверждает тезис о слишком низких пороговых суммах для внесудебного банкротства»,— указывает господин Архипов. Он полагает, что лимит долга нужно увеличить как минимум до миллиона рублей, кроме того, стоит пересмотреть подход к критерию отсутствия имущества для возбуждения процедуры, а также смягчить последствия признания гражданина банкротом во внесудебном порядке.

Помимо небольшой пороговой суммы, вторым условием для должников стала необходимость окончания приставами исполнительного производства по взысканию долга с гражданина, причем по конкретной причине — из-за отсутствия у него имущества, на которое можно обратить взыскание. Кроме того, в отношении гражданина не должно быть возбуждено новых исполнительных производств на дату подачи заявления в МФЦ. Господин Базаров отмечает, что на практике часто присутствует только одно условие — наличие долга в пределах отведенного лимита, а остальные выполняются далеко не всегда.

Юристы считают поставленные условия основным препятствием на пути к внесудебному банкротству, поскольку здесь мало что зависит от самого гражданина-должника. Помимо того, что он не должен получать официальной зарплаты или пенсии (иначе приставы продолжат взыскивать долг по копейке и не прекратят исполнительное производство), его кредитор должен сначала просудить свой долг, а потом еще и смириться с тем, что с должника получить ничего не удалось.

Однако банки и МФО не спешат судиться с просрочившим небольшую сумму заемщиком, предпочитая подождать накопления долга за счет процентов. И даже после просуживания долга окончание исполнительного производства в большей степени зависит не от должника, а от судебных приставов. «В результате возможность использования нового механизма гражданами поставлена в прямую зависимость от активных действий кредитора, с учетом неторопливой работы судебных приставов»,— говорит господин Крауялис. «А если кредитор хочет предотвратить упрощенное банкротство своего должника, он может снова предъявить исполнительный лист приставам сразу же после окончания производства, исключив тем самым возможность внесудебного списания долга»,— добавляет Дмитрий Базаров. «Можно сказать, что внедренный законодателем механизм внесудебного банкротства, при явной и насущной его необходимости, в текущем своем виде вряд ли может обеспечить списание большинства долгов»,— констатирует он.

Стоит учесть также и то, что многие граждане-должники в целом относятся к институту несостоятельности настороженно и не хотят себе проблем после признания их банкротами (в частности, сложностей с получением нового кредита). С другой стороны, мир все еще находится в условиях «коронакризиса» и предугадать, когда он закончится, сложно, поэтому внесудебное банкротство еще имеет шанс найти своих «поклонников». В связи с этим хоронить новый институт преждевременно, но увеличить доступность упрощенной процедуры для большего числа должников необходимо, уверены юристы.

Эксперты надеются, что в 2021 году законодатель смягчит условия и в будущем основная цель банкротства гражданина — социальная реабилитация — будет выполнена не в отношении «трех с половиной» человек, чудом попавших под критерии «внесудебки», а для десятков и сотен тысяч реально в этом нуждающихся.

Екатерина Волкова