Конституционный суд остался без друзей
КС решил отказаться от практики amicus curiae
Конституционный суд (КС) исключил из регламента норму amicus curiae, позволяющую независимым экспертам направлять суду свое мнение по общественно важным делам. Такие документы последние десять лет поступали в качестве заключений «друзей суда» и, по мнению юристов, позитивно влияли на решения. Более того, в 2017 году КС сам внес в свой регламент поправки, признающие официальный статус таких заключений. Но теперь позиция суда изменилась: там считают, что институт amicus curiae «создает излишние возможности для лоббизма», а некоторые авторы присылали «ненаучную и порой переходящую в политическую плоскость аргументацию». Эксперты считают, что «отмена прогрессивных положений регламента — это еще один репутационный удар» для КС.
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Алексей Смагин, Коммерсантъ / купить фото
Конституционный суд России решил отказаться от института amicus curiae — в переводе с латыни «друг суда». Это следует из поправок к его регламенту, которые были приняты на прошлой неделе. Напомним, что институт «друзей суда» распространен в зарубежной судебной практике, например в Европейском суде по правам человека.
Чаще всего в качестве amicus curiae выступает какая-либо профессиональная ассоциация, которая направляет суду свою позицию по общественно значимому делу.
Таким образом суд получает экспертную информацию, которую не предоставили стороны, участвующие в деле. Кроме того, предполагается, что «друг суда» доводит до судей мнение части общества по вопросу судебного разбирательства.
КС официально признал статус «инициативных научных заключений» в 2017 году. Судья Николай Бондарь заявлял тогда “Ъ”, что это будет способствовать «расширению взаимодействия КС с институтами гражданского общества и укреплению демократических начал конституционного правосудия». Впрочем, к этому времени судьи КС уже несколько лет принимали заключения независимых экспертов. Юрист Григорий Вайпан обращает внимание, что КС был единственным российским судом, который принимал инициативные заключения от тех, кто не является участником процесса. Так, Институт права и публичной политики направил в КС 13 заключений «друзей суда» — например, о проблеме доступа родственников к медицинским документам умершего пациента. «Выводы этого заключения нашли отражение в решении суда,— заверяет господин Вайпан.— КС решил, что медицинская тайна не должна быть причиной отказа родным».
Специалист по конституционному праву Ольга Кряжкова называет amicus curiae «абсолютно действенным правовым институтом». «В 2019 году я поучаствовала в подготовке такого заключения от президентского Совета по правам человека — по делу о жилищных правах жертв политических репрессий. Еще одно заключение было от "Мемориала" (внесен Минюстом в реестр так называемых иностранных агентов.— “Ъ”), и они оба повлияли на решение,— говорит госпожа Кряжкова.— Мне было приятно увидеть в постановлении КС идею из наших заключений, что характер обязательств России перед реабилитированными — это конституционно-правовые обязательства».
По ее подсчетам, с 2012 года по первое полугодие 2019-го в КС было направлено 17 заключений «друзей суда», из которых 11 «положительно повлияли на правовую позицию».
Решение КС об отказе от «друзей суда» никак не обсуждалось с профессиональным сообществом, говорят опрошенные “Ъ” юристы. «Друзья суда» и раньше были раздражающим фактором для некоторых органов, говорит эксперт по конституционному праву Ольга Подоплелова. В частности, представитель президента в КС Михаил Кротов на заседаниях активно возражал против приобщения таких заключений. «Это решение выглядит демонстративным шагом: будто КС жестко выстраивает стену между собой и гражданским обществом»,— говорит Ольга Кряжкова.
Как пояснили “Ъ” в пресс-службе КС, идея официального закрепления института «друзей суда» не удержалась в законодательстве после прошлогодних поправок к Конституции. Кроме того, официальное признание amicus curiae «в некоторых случаях провоцировало авторов инициативных заключений на ненаучную и порой переходящую в политическую плоскость аргументацию, что категорически неприемлемо для деятельности Конституционного суда». «Прозвучали и опасения ряда представителей научного сообщества, что этот инструмент создает излишние возможности для лоббизма,— добавили в пресс-службе.— И хотя у КС была возможность не признавать в качестве инициативного научного заключения документ, не отвечающий требованиям объективности, это могло, в свою очередь, вызывать обиды и претензии авторов».
Впрочем, в КС заверяют, что изменение регламента не лишает стороны процесса возможности представлять суду заключения ученых:
«Более того, если в Конституционный суд поступят авторитетные академические исследования, содержащие важную для дела информацию, которая не была предоставлена сторонами — они не будут выброшены в корзину. Как и прежде, КС сам волен выбирать себе друзей, а настоящие друзья действуют не для галочки».
Отметим, что последней фразой председатель КС Валерий Зорькин в 2016 году ответил на вопрос “Ъ” о своем отношении к экспертным заключениям «друзей суда».
Ольга Кряжкова удивлена объяснениями КС: «И в 2017 году регламент изменялся не из-за каких-то поправок, а потому что это была воля самого суда. Законодатель и сейчас не запрещал КС продолжать практику amicus curiae». «Я не думаю, что судебная система в целом пострадает от уничтожения института "друга суда" в КС,— говорит Ольга Подоплелова.— Есть шанс, что организации гражданского общества и академические учреждения все равно будут направлять заключения, надеясь донести важные сведения. Но отмена прогрессивных положений регламента КС — это большой шаг назад. И еще один репутационный удар, который КС нанес сам себе».