|
Победа за чужой счет |
 |
Строительство коммунизма в СССР резко сократило роль денег в экономике. Фондового рынка не существовало. Банковская система, по сути, была тоже ликвидирована. Место розничных банков заняли сберкассы. Для решения специфических задач в промышленности использовались специальные кредитные учреждения, являвшиеся фактически филиалами Госбанка. Планирование и расчеты тяготели в сторону натуральных форм. В частности, при плановых заказах на производство товаров предприятиям указывался необходимый выпуск в штуках, тоннах и т. п. Строительство госпредприятий предпочтительно тяжелой промышленности вызывало перекос экономики. Логичным следствием этого могло стать превышение спроса над предложением товаров народного потребления.
Однако инфляцию удавалось держать в приемлемых рамках. В первую очередь власти препятствовали росту цен путем их принудительной фиксации. Последствиями стали легендарные очереди, карточная система и черный рынок, где цены были в несколько раз выше официальных. С другой стороны, с инфляцией боролись путем ограничения спроса. В ход шли мизерные зарплаты — на пределе прожиточного минимума — и другие ограничения. Но все ухищрения проблемы не решали. У части населения появлялись излишки денежных средств, так называемые вынужденные накопления. Вынужденными они были из-за невозможности их потратить в условиях дефицита. Деньги накапливались как в наличной форме, так и на счетах в сберкассах. Получалась некоторая форма отложенного спроса. Потребители ждали возможности купить нужный товар, но часто не дожидались. Слухи о плохом урожае или грядущем повышении цен вызывали всплеск потребительской активности — деньги шли на покупку любых товаров, которые есть на прилавках. Такие явления наблюдались в 1936-1937 годах и сразу после начала войны с Финляндией.
Для борьбы с этими процессами активизировали использование подзабытых финансовых инструментов. Наиболее понятными населению были лотереи. Одной из первых стала лотерея Комиссии помощи голодающим в 1922 году. Было выпущено около 3 млн билетов по цене 500 тыс. рублей. Логичным продолжением стала лотерея Комиссии по борьбе с последствиями голода, которая выручила около 17 млн новых рублей. В дальнейшем лотереи проводили общества "Долой неграмотность!", "Книга вместо водки", "За новый быт", Осоавиахим, ОСВОД, Автодор и т. п.
Одновременно использовался и другой, более емкий способ изъятия денег: государство начало распространять займы. До 30-х годов участие в них было делом в целом добровольным. К тому же первые займы были привязаны к золотому рублю. За четыре года до начала первой пятилетки было выпущено более десятка займов разных сроков обращения (от года до пяти лет) и с разной процентной ставкой (от 5 до 10%) общим объемом более 1,5 млрд рублей. На нужды первой пятилетки, которая, как известно, была выполнена за четыре года, были мобилизованы ресурсы населения уже на сумму 13,5 млрд рублей. При этом был проведен один государственный однопроцентный заем (на сумму 3,75 млрд рублей) для размещения средств сберегательных касс. То есть часть средств, лежавших на сберкнижках населения, была переведена в облигации без ведома их владельцев.
Теперь уже ни о какой добровольности речь не шла. Продажу облигаций обеспечивали представители на местах. Расчет за облигации мог происходить в форме рассрочки за счет отчислений из заработной платы, вследствие чего последняя зачастую опускалась ниже прожиточного минимума. С течением времени до трех четвертей зарплаты возвращалось государству через займы.
Во вторую пятилетку (1933-1937) объем займов уже превысил 18 млрд рублей. При этом сроки займов тоже значительно выросли — до 20 лет. Доходность же сократилась до 4% годовых. К этому времени о золотом содержании рубля уже не вспоминали, хотя на бумажных червонцах еще указывалась возможность их обмена на золото. Нечего и говорить, что 4% не покрывали темпов инфляции. По оценкам экспертов, с 1930 до 1940 года цены в среднем выросли в восемь раз.
Избавиться от облигаций было так же трудно, как и отказаться от их покупки. Вторичный рынок облигаций отсутствовал. В начале 30-х годов государство разрешило в исключительных случая закладывать облигации в сберкассах. Правда, условия получения кредита под такой залог были крайне невыгодными, и объемы этих операций были минимальными.
С началом Великой Отечественной войны денежная политика Страны Советов еще больше ужесточилась. На второй день войны были установлены временные (но растянувшиеся до начала 1944 года) ограничения на выдачу вкладов: не более 200 рублей в месяц по каждой сберкнижке. Одновременно резко увеличились заимствования. В начале войны был выпущен государственный заем третьей пятилетки. В 1942-1945 годах ежегодно выпускались 20-летние государственные военные займы, доход по которым (те же 4% годовых) выплачивался в виде выигрышей. Таким образом было привлечено 61,5 млрд рублей. При этом за войну по разным годам в бюджет за счет займов поступило от 6,5 до 12,5% общих доходов.
В рыночной экономике такие формы снижения инфляции могли бы ее, наоборот, усилить по мере возвращения денег владельцам. Но в СССР этого не опасались. Как уже было отмечено, лотереи не обеспечивали возврата денег, а облигации погашать никто не собирался — фактически шел обмен старых выпусков на новые, с более отдаленным сроком погашения. Уже после войны, в 1947 году, срок погашения увеличили еще на 20 лет, доходность урезали до 2% и обменяли в соотношении три рубля старых облигаций к рублю новых. При этом ежегодно размещались займы на 20 млрд рублей на восстановление народного хозяйства, а в дальнейшем они разрослись до 30 млрд рублей. 1957 год стал последним годом выпуска принудительного займа. Одновременно выплаты по предыдущим займам были заморожены вновь на 20 лет. А в 1980 году, который XXII съездом КПСС был объявлен годом построения коммунизма в СССР, на эти деньги уже мало что можно было купить.
За океаном
В США ситуация развивалась совсем по-другому, ведь государственный строй, а следовательно, и экономические методы там были иными.
В конце 30-х годов прошлого века страна тяжело выходила из депрессии (см. "Деньги" #12 от 29 марта). В 1936 году индекс Dow Jones сравнялся с уровнем 1930 года. Но к 40-м годам все более отчетливо стало чувствоваться дыхание войны. Географическая обособленность страны позволяла действовать не торопясь, однако не снимала с повестки дня проблему финансирования военных действий. До краха 1929 года такие вопросы сравнительно легко решались с помощью Уолл-стрит: банки распределяли военные облигации среди своих клиентов, из-за возможности заработать на разнице курсов покупали их и инвестиционные компании. Теперь такие возможности свелись к минимуму. Последовательная политика очернения фондового рынка и снижения его роли в экономике дала свои плоды.
Первые государственные облигации, имевшие отношение к войне, появились в США в мае 1941 года и назывались оборонными. Этот относительно небольшой заем так и остался единственным оборонным, после Перл-Харбора облигации стали называться военными. Первый такой заем появился в 1942 году. Облигаций было выпущено на $13 млрд, хотя перед началом размещения правительство рассчитывало всего на $9 млрд. Из этого займа физические лица купили бумаг всего на $1,6 млрд, но впоследствии их активность росла.
Всего было восемь займов. Самым результативным получился седьмой заем, развернувшийся в мае 1945 года. Целью было собрать $14 млрд, но правительство боялось, что окончание войны уменьшит патриотические порывы граждан. Опасения оказались напрасными. Отмечая победу, американцы купили облигаций на $8,6 млрд. В целом на войну было собрано около $150 млрд, что составило около 30% ВВП. Это даже больше, чем было потрачено во время войны на оказание помощи союзникам по масштабному договору ленд-лиза.
Облигации были разных номиналов, чтобы их мог купить любой желающий. Выпускали даже казначейские марки стоимостью меньше $1, чтобы нацию могли поддержать в войне и малосостоятельные люди. Распространялись облигации всеми возможными способами. Использовали специальные агентства. Пункты для продажи облигаций устраивали на площадях, оживленных улицах, вообще везде, где их мог кто-нибудь купить. Продавцами облигаций для населения часто были женщины. Повышению популярности облигаций и подъему патриотизма в большой степени способствовала реклама. Вот один пример. Специально для этих целей с фронта был выписан бомбардировщик B-17F, известный под названием Memphis Belle. Он стал первым американским бомбардировщиком, уцелевшим после 25 боевых вылетов в Европе. В середине 1943 года ветерана отправили на родину для участия в агитационных полетах с целью продажи военного займа США. Всего на рекламные услуги было потрачено около $200 млн. Итоговый результат был потрясающий: в войну инвестировали 85 млн человек.
Подход к обращению облигаций в Америке был иным, нежели в СССР. Все-таки правительство собиралось по ним расплачиваться, но при этом платить много оно не хотело. Стараниями ФРС поддерживалось достаточное предложение денег. Особенно актуально это было в период войны, когда часть населения создавала некоторые запасы капитала. Благодаря выверенному предложению денег процентные ставки были на крайне низком уровне. Это была так называемая программа поддержки облигаций. В итоге ФРС поддерживала максимальные фиксированные уровни процентных ставок: по краткосрочным векселям (90 дней) — 3/8% (три восьмых процента), по среднесрочным облигациям (год) — 7/8% (семь восьмых), по долгосрочным облигациям (больше 10 лет) — 2,5% годовых. С одной стороны, такая политика позволяла минимизировать расходы на обслуживание внутреннего долга, с другой — эта программа сокращала спекулятивную активность инвесторов, ожидавших роста процентных ставок, присущего военному времени. У властей уже был негативный опыт периода первой мировой войны, когда постоянный рост ставок на долговом рынке привел к сокращению числа потенциальных покупателей облигаций и тем самым затруднил финансирование военных действий. Стабильность цен укрепляла доверие инвесторов. Облигации были ликвидны в любой период времени, и получить по ним доход можно было, не дожидаясь погашения.
При этом индекс Dow Jones чувствовал себя прекрасно. Быстрыми темпами развивалась промышленность военного комплекса за счет помощи союзникам. В конце 1940 года индекс составлял 150 пунктов, а в конце 1945 года — уже 200 пунктов. Вообще, американский фондовый рынок традиционно извлекал прибыль из войн. По исследованиям Smith Barney, с 1896 по 2000 год среднегодовой рост индекса Dow Jones в мирное время составил 4,9%, а в военное — 5,8%. Дивиденды рыночной политики США после войны оказались еще больше. Они позволили легко расплатиться по военным долгам.
АЛЕКСЕЙ БАЙБАКОВ