|
Многосерийный драматург |
 |
| Фото: ДМИТРИЙ ЛЕБЕДЕВ, "Ъ" |
— Как вы пришли в драматургию?
— По образованию я химик, занимался журналистикой, работал в журнале "Наука и жизнь", где заведовал отделом химии, писал научно-художественные книги по истории — например, "Неслучайные случайности", истории случайных открытий от Архимеда до наших дней. Первую пьесу я написал только в 1971 году, когда мне исполнилось 37 лет. Одно утешало: Бернард Шоу начал писать в таком же возрасте. Называлась моя пьеса "Третьего не дано" и только спустя год вышла в Театре имени Моссовета. Вообще-то у меня склонность к драматургии была всегда, еще со школы, но долгое время существовала только подспудно. Тогда была тяжелая жизнь, надо было получать серьезную профессию, рассчитывать было не на кого. Только когда начал работать журналистом, появилась возможность рискнуть. И первый блин вышел не комом — пьесу поставили.
— Вы просто взяли и принесли написанную пьесу главному режиссеру театра?
— Не все так просто. Я носил ее по московским театрам несколько месяцев, но завлиты мне отвечали: "Оставьте на проходной, мы вам перезвоним". И не перезванивали. Компьютеров тогда не было, постоянно приходилось допечатывать новые экземпляры на машинке. И только примерно через полгода мне позвонил сам Юрий Александрович Завадский, главный режиссер Театра имени Моссовета. Еще через полгода спектакль был поставлен. Правда, выпуск пьесы запретила цензура по одной простой причине: главной героиней была журналистка, расследовавшая аварию на химическом комбинате. Понятно, что в СССР не могло быть ни аварий, ни катаклизмов — они случались только на Западе. Но мне неожиданно "повезло": в апреле 1972 года случился взрыв на химическом комбинате в Минске, причем точно по такой схеме, которую я описал в пьесе. И уже на следующий день театр получил разрешение играть. Потом друзья ехидничали: не специально ли я взорвал завод, чтобы пробить постановку?..
— Хороший ход с точки зрения драматургии. А как вы попали из театра в кино?
— Мне просто позвонили с "Мосфильма" и попросили для них экранизировать мою пьесу "Возможны варианты", шедшую тоже в Театре имени Моссовета. Так получился всем известный фильм "По семейным обстоятельствам". Самый первый мой фильм оказался довольно успешным, его уже 25 лет регулярно крутят по всем каналам. Через три года после успеха "По семейным обстоятельствам" "Мосфильм" заказал мне еще одну комедию. Так вышел фильм "Отпуск за свой счет". Потом в 1984 году фильм "Страховой агент", в 1985-м Алла Сурикова поставила "Искренне ваш", дальше пошли экранизации моих старых пьес — "Гражданский иск", "При открытых дверях" и проч.
— Вы где-то учились сценарному мастерству?
— Нигде. Мне кажется, научить драматургическому мышлению просто невозможно, это или есть, или нет. Можно дать какие-то основы технологии, научить ремеслу. Но как научить искусству?
— Как рождается идея фильма?
— Почему-то лучшие сюжеты придумываются на ходу, во время движения. Например, "По семейным обстоятельствам" я придумал в метро, когда ехал из Театра имени Моссовета домой. Наверное, когда ты все время думаешь о новом проекте, работа поглощает 24 часа в сутки. Где-то в тебе все это живет, пока не обретет какие-то осязаемые черты, возникнут персонажи, сюжет, идея. И тогда главное — успеть записать, чтобы не забыть. Бывает, ночью проснешься, знаешь, что придумал что-то абсолютно гениальное, а что — утром уже не вспомнить, а встать и записать поленился. Поэтому теперь я всегда рядом с собой кладу блокнот с ручкой.
— Вы сейчас занимаетесь только телевизионным жанром?
— Не только, но большей частью сериалами и двухсерийными телефильмами. За последние годы у меня вышло несколько проектов: восемь серий "Под крышами большого города" — семейный сериал про четыре поколения большой семьи, 12 серий "Права на защиту", "Любовь императора" — экранизация моего же романа "Хроника любви и смерти" про императора Александра II и его возлюбленную княгиню Долгорукую, "Чужое лицо" — сериал про пластического хирурга. На прошлой неделе запустился в производство новый сериал "Косвенные улики" по моему сценарию, снимает его студия Владимира Досталя.
— Сейчас выходит много сериалов на профессиональные темы, но нередко заметно, что авторы не стараются особенно вникнуть в профессию.
— Точность в деталях и достоверность — необходимые составляющие качественного проекта. Все начинается со сценария, и если он не правдивый, то и фильм получится таким же. Во время годовой работы над романом "Хроника любви и смерти" пришлось много времени провести в библиотеке, найти мемуары Долгорукой, изданные в Париже на французском, воспоминания придворных. Сопоставляешь факты, выясняешь, у кого больше правды. К сожалению, сейчас производством сериалов занимается много непрофессионалов. А это видно, когда продукт сделан "на коленке".
— В ваших фильмах нет ни убийств, ни даже крови. Это принципиальная позиция?
— Ни убийств, ни крови, ни жестокости, ни одного трупа — это мои принципы. Даже в фильме "Право на защиту" о буднях адвокатов не показано ни одного убийства, о них лишь иногда вспоминают на судебных заседаниях. К сожалению, сейчас зрителям прививается другая эстетика. Та же нашумевшая "Бригада" сделана очень достойно, но, мне кажется, это вредный фильм. Телевидение — страшная сила. Уже дети начали играть в Сашу Белого, а у нас сейчас больное общество, которое необходимо лечить. Часто ссылаются на Леоне, на его "Однажды в Америке". Но этот фильм снят в сытой, обустроенной стране, где достаточно совершенная система правосудия. Там можно себе позволить такие шалости. А в России сама судебная система полукриминальная.
— А если продюсер просит: подкинь мне пару трупов?
— Отказываюсь. Если они хотят крови и горы трупов, могут пригласить других сценаристов, которые на этом специализируются.
— Часто ли продюсер или режиссер вмешивается в творческий процесс работы над сценарием?
— Режиссер, как правило, не может в точности следовать сценарию, так как сам человек творческий. Он немножко по-другому видит всю историю и нередко просит, например, прояснить какой-то персонаж. Если я понимаю, что это пойдет на пользу фильму, соглашаюсь; если нет — значит, нет. Спорим. Кино отличается от театра и литературы тем, что непосредственно историю снимает режиссер, рассказывают ее зрителям актеры. И если режиссер что-то не умеет делать, он никогда этого не сделает, как бы ты ни настаивал. И сценарист на этот процесс повлиять никак не может. У меня были неудачные проекты, когда над неплохим сценарием работала недостаточно профессиональная команда. Плюс еще ограничения сметы — бюджеты у сериалов небольшие, хоть и растущие. Если раньше $50 тыс. считалось хорошо, то сейчас уже и $100 тыс. не предел. Но все равно эпизод на Женевском озере я, конечно, придумать не могу, и вряд ли его будут снимать именно там: не хватит денег на экспедицию.
— Насколько велик сейчас спрос на сценаристов?
— Сценариев не хватает. Как утверждают продюсеры, сейчас снимается не более 50% от потребностей рынка, то есть нужно еще столько же. Основная беда — нет идей. Почему все время идут повторы? Надо забивать программную сетку. Мне часто звонят главные редакторы студий с просьбой кого-нибудь порекомендовать — некому писать грамотные сценарии. На самом деле это очень нелегкий труд. Сценаристу приходится держать в голове весь замысел, все серии, а это постоянное и большое напряжение.
— Неужели настолько все плохо с идеями, которые, как известно, носятся в воздухе?
— Я являюсь главным редактором Центральной сценарной студии, и мы ежегодно совместно с Минкультом проводим конкурс на лучший киносценарий. Победитель получает $5 тыс. (за второе место — $3 тыс., за третье — $1 тыс.) плюс поддержку для экранизации. И мы вынуждены читать много сценариев. Обычно присылают порядка сотни работ, из которых считанные единицы достойного уровня. Большинству авторов не хватает мастерства.
— А как можно стать сценаристом? Какие качества необходимы профессиональному автору сериалов?
— Конечно, можно поступить во ВГИК на сценарный факультет, но можно попробовать и самостоятельно. Но все равно должен быть талант, какие-то способности и даже внутренняя потребность рассказывать истории, интересные не только тебе, но и большинству людей. Надо придумать персонажи, с которыми ты можешь остаться один на один в комнате и не стыдно будет запустить их в каждый дом. Если вы что-то написали, можно попробовать найти режиссера, предложить ему. Если ему понравится сценарий, он сам предложит его продюсеру. Можно и самостоятельно выйти на продюсера, предложив ему какую-то идею. Если она окажется хорошей, но вы сами не в состоянии ее развить, продюсер предложит соавторство с уже проверенным мастером (в каждом договоре есть пункт, согласно которому продюсер, если вы не достигли определенного художественного результата, имеет право привлечь другого автора, но, соответственно, ваш гонорар уменьшится на сумму гонорара соавтора). Сейчас в Москве работает не один десяток независимых продюсерских компаний, занимающихся съемками телесериалов, так что есть к кому обратиться.
— С чего начинается работа над сценарием?
— С идеи. Идеей делишься с продюсером. Если она ему нравится и на нее есть деньги, он заключает со мной договор. Начинающих сценаристов нередко просят написать пробную серию.
— Многие творческие работники жалуются на договоры с продюсерами.
— И вполне справедливо. Они, по сути, кабальны. Сегодня получается, что сценарист должен все, а продюсер — почти ничего. Наша Гильдия сценаристов разработала свой вариант договора, и мы надеемся, что нам удастся договориться с Гильдией продюсеров о компромиссном варианте.
— Какие качества должен иметь сценарий, который купят?
— Хороший сценарий — это прежде всего хорошая идея, хороший сюжет и хорошие диалоги. Сложение этих трех качеств дает выпуклость характеров персонажей, за которыми зрителю интересно будет наблюдать. В идеале после титров "Конец фильма" у зрителя должно что-то остаться в душе — своеобразное послевкусие от фильма.
— Как известно, на российском телевидении процветает воровство идей.
— Для того чтобы это предотвратить, надо еще до представления своего сценария или заявки продюсеру подать ее на защиту в РАО (Российское авторское общество) или в Юридическую службу авторского права. Они отметят дату регистрации, запечатают сургучом в двух конвертах ее копию и оставят у себя. Это не защитит от воровства, но вполне сможет помочь при судебном разбирательстве или заставит продюсера задуматься, когда на вашей заявке он заметит штампик РАО. Когда я только начинал работать, принес одну интересную заявку на телевидение, оставил, а через полгода увидел отснятый телеспектакль — конечно, под чужой фамилией. Это жизнь.
— Сколько времени занимает работа над одной серией?
— Одна серия — примерно 30 машинописных страниц при плотной записи, на которые уходит от одной до трех недель. Например, последний мой сценарий под названием "Косвенные улики", который только что запустился, я написал всего за два месяца — так увлекла работа,— хотя планировал справиться за полгода. Это, кстати, первый мой опыт создания классического психологического детектива, в котором вся история держится за счет игры ума. Пожалуй, это один из самых сложных жанров, ведь в нем нет ни погонь, ни драк, которые двигают сюжет. Главный герой — писатель, автор детективов, и вокруг его романа начинают разворачиваться события, повторяющие сюжет его книги.
На самом деле то, что я делаю, не является традиционным сериалом, в котором одна серия — законченная история. Я создаю многосерийные художественные фильмы — со сквозной историей на восемь или 12 серий. Фактически это большое кино, кинороман. Кроме сериалов, сейчас спросом пользуются двухчастийные картины. Я их называю фильмами выходного дня, поскольку они идеально подходят для воскресного показа, когда традиционные сериалы не ставят в программную сетку. За последнее время вышли три телефильма по моим сценариям — "Серебряная свадьба", "Снежная любовь, или Сон в зимнюю ночь" и "В двух километрах от Нового года". А сейчас начались съемки фильма "Убей меня, ну пожалуйста" про человека, которого, с одной стороны, "заказали" киллеру, с другой — он хочет сам покончить с собой.
— Вы одновременно работаете сразу над несколькими проектами?
— Нет, только над одним. Дело в том, что весь сюжет фильма, характеры героев необходимо держать в голове. Максимум, что я могу,— записать идею нового фильма. Но пока я не сдал сценарий, не могу себе позволить ничего другого.
— Как построен ваш рабочий день?
— Приходится работать с утра до вечера. Сперва я пишу ручкой на бумаге, потом перепечатываю на компьютере.
— Если не пишется, какой-то допинг используете — сигареты, алкоголь?
— Раньше много курил, как и большинство писателей, во время работы. Пока набиваешь трубку, раскуриваешь, хорошо думается. Но лет десять как бросил. Теперь пью только крепкий чай с молоком, но много — привычка.
— Вы получаете какие-то деньги за показ ваших старых фильмов по телевидению?
— Только если фильм взят для показа на "Мосфильме". Если телевизионщики берут копию не на "Мосфильме", а у себя в "Останкино" — нет. Наша Гильдия сценаристов добивается принятия Госдумой поправки к закону об авторском праве. Ведь сейчас там написано, что за каждое публичное исполнение свой процент получает лишь композитор, но не получают сценарист и режиссер. Раньше система вознаграждения была справедливее. Например, после достижения фильмом порога окупаемости, который для комедий составлял 15 млн зрителей, сценаристу, режиссеру и композитору начинали платить по 4% от кассовых сборов. В результате можно было получить еще столько же, сколько и за сам сценарий. В общей сложности на успешном фильме можно было заработать больше 10 тыс. рублей — по тем временам очень неплохие деньги. От пьес также шли неплохие процентные отчисления. И был еще один вид заработка. Например, драматурги из южных регионов Союза давали мне свои "сырые" пьесы, я их переводил, так сказать, на русский, после они обратно на свой язык. В результате получался приемлемый для постановки вариант. Проходила эта статья оплаты через Минкульт как работа с национальными кадрами.
— А сколько сейчас зарабатывает сценарист?
— Есть три вещи, о которых не принято спрашивать: сколько ты зарабатываешь, за кого голосовал и какой ты веры.
— Мне попадались данные, что заработок сценариста в зависимости от его востребованности составляет от $800 до $5 тыс. за одну серию.
— Все по-разному. Какой-то одной ставки, как раньше, нет.