Наиболее удачные литературные герои часто продолжают свою биографию в последующих произведениях, причем не обязательно того же автора. Знаменитые три мушкетера не только перекочевали в романы "Двадцать лет спустя" и "Виконт де Бражелон": одному из них особенно повезло, и он ожил более чем через сто лет после смерти своего создателя. Только что в издательстве Grasset вышла книга Жана-Поля Дюфреня (Jean-Paul Dufreigne) "Последняя любовь Арамиса". Действие ее происходит в 1677 году. Арамису 76 лет. На троне Людовик XIV — уже третий французский король в жизни экс-мушкетера. Друзья Арамиса давно умерли, а сам он стал необыкновенно богат и знатен: герцог д`Альмеда, испанский гранд... всех титулов не перечислишь. В остальном Дюфрень сохраняет верность образу, созданному Дюма: Арамис все так же интересуется теологией и по-прежнему романтичен. Он встречает 22-летнюю графиню Луизу-Шарлотту де N. — девушку, которую он когда-то крестил...
Роман написан вполне в современном духе: Луиза-Шарлотта придерживается свободных взглядов и сама делает решительные шаги к сближению, "используя все средства, какими только может располагать молодая, красивая, взбалмошная и восхитительно распутная женщина". Начинается все довольно безобидно: Арамис, к старости ослабевший глазами, диктует Луизе свои воспоминания (представляющие собой цитаты из "Трех мушкетеров"). Узнав обо всех подвигах мушкетеров, Луиза влюбляется в Арамиса и без излишней скромности заявляет: "...хватит думать о возрасте и о смерти. Считай, что я не графиня и даже не любовница, а просто шлюха, которая сделает все, что ты захочешь". На что Арамис после долгой внутренней борьбы весьма изысканно отвечает: "Мне отнюдь не неприятна мысль лежать в кольце ваших золотистых рук". Как отмечают критики, именно этот юмористический стилевой контраст, проходящий через весь роман, и составляет основную прелесть произведения Дюфреня.
Большой соблазн для любителей сочинять продолжения к романам представляет и творчество Франсуа Рабле (1494-1553), посвятившего Гаргантюа и его сыну Пантагрюэлю пять романов. (Интересно, что литературное рождение сына произошло на два года раньше, чем отца: "Пантагрюэль" вышел в 1532 году, а "Гаргантюа" — в 1534-м; позже появились книги III, IV и V).
По крайней мере один писатель этому соблазну дописывания уже поддался: один из лучших специалистов по Рабле Майкл Скрич (Michael Screech) в своей только что изданной во Франции книге утверждает, что по результатам стилистического анализа пятый том истории великанов принадлежит не Рабле, а неизвестному и не слишком талантливому подражателю. В целом же, по мнению Скрича, герои Рабле — настоящие литературные долгожители: великан Гаргантюа, оказывается, существовал в фольклоре еще в средние века, а Пантагрюэль, пока не попал на страницы романа, был бретонским божеством. Еще интереснее последующая жизнь героев Рабле. Так, обитатели Телема — воображаемой коммуны, где в совершенстве развиваются духовные и физические силы людей, как утверждает Скрич, почти в неизменном виде перекочевали в работы социалистов-утопистов.
Среди ныне здравствующих писателей один из убежденных приверженцев обращения к одним и тем же героям — Робер Сабатье. (Родился в 1923 году. Помимо многочисленных романов известен своей "Историей французской поэзии" и сборником стихов "Солнечные праздники".) Новая книга Сабатье "Оливье и его друзья" (изд. Albin Michel) посвящена все тому же Оливье, который прославился в "Шведских спичках" и которого читатели снова встретили в романах "Три мятных леденца", "Дикие орешки" и "Поющие девочки". В отличие от большинства других писателей Сабатье не следует хронологии. В "Оливье и его друзьях" описано раннее детство героя, хотя в предыдущих романах читатели видели Оливье уже юношей — рабочим типографии и будущим писателем. Критики отмечают, что далеко не всех радует новая встреча с Оливье — многим он порядком надоел. Да и не в нем главная прелесть романов Сабатье. Писатель воссоздает особую поэтическую атмосферу Монмартра, где прошло его детство. "Движимый ностальгией, — пишет обозреватель FIGARO, — Сабатье путешествует в самое ближайшее прошлое, и читатели не устают поражаться, как все с тех пор изменилось".