визит
Вчера в Липецке президент России Владимир Путин вместе с премьер-министром Италии Сильвио Берлускони открыл завод фирмы Merloni, дал пресс-конференцию по этому поводу и ответил на провокационные вопросы специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА.
Владимир Путин и Сильвио Берлускони, прилетев в Липецк, сначала посмотрели итальянский завод по производству холодильников Stinol. Это чудо итальянской техники производится в Липецке уже не первый год. На итальянцев их собственные успехи в рискованном бизнесе на русской земле произвели такое впечатление, что они, похоже, решили: помирать, так с музыкой — и построили в не самом амбициозном областном центре еще один завод, по производству на этот раз стиральных машин.
Владимир Путин и Сильвио Берлускони сначала осмотрели линию холодильников. Было такое впечатление, что им чертовски интересно, как люди с помощью умных машин у них на глазах делают сложную бытовую технику. Господин Путин и господин Берлускони постоянно останавливались и разговаривали с рабочими. Особенно активен был итальянский премьер-министр. У него явно была какая-то цель. Он словно пытался что-то понять и разгадать — быть может, страшную загадку русско-итальянской души. И явно ничего у него не получалось, пока он не дошел до самой многочисленной группы работников и работниц завода. Приблизившись к ней, он рассеянно повернулся к Владимиру Путину и негромко сказал ему, что хотел бы поцеловать сотрудницу, которая лучше всех проявляет себя на работе.
На самом деле было совершенно ясно, что он уже выбрал себе жертву. Он приблизился к русской женщине, очертаниями напоминавшую его любимый остров Сардиния, и всем своим телом сделал один характерный жест. Таким жестом пользуются хулиганы в темных подворотнях, когда хотят надругаться над спешащей домой девушкой. Сотрудница все поняла правильно и инстинктивно отпрянула (хотя, если бы подумала немного головой-то, то, может, и не стала бы так торопиться). Но, похоже, от господина Берлускони и не такие не уходили. Он в два прыжка настиг даму и начал бесстыдно целовать ее прямо в лицо. Дама сначала сопротивлялась, потом перестали и затихла в объятиях итальянского премьер-министра. Из состояния полной апатии ее вывел сам господин Берлускони. Он привел даму в чувство, хорошенько встряхнув ее и ободряюще улыбнувшись. А мог ведь просто положить ее на пол.
Дальнейший осмотр предприятия, похоже, потерял для Сильвио Берлускони всякий смысл. Он был безучастен к осмотру конвейера. Было похоже, что сам он еще не остыл после этой встречи и только теперь начал понимать, что произошло. В таких случаях говорят: солнечный удар.
С завода холодильников господа Берлускони и Путин переехали на завод стиральных машин. Там уже было много журналистов. Российский президент и итальянский премьер-министр встали возле красной ленточки, которую предстояло перерезать двумя ножницами, лежащими на серебряном подносе. Поднос держала в руках девушка по имени Оксана. Вот кого надо было, конечно, целовать господину Берлускони. Он явно поторопился все же (или все-таки жаждал настоящей русской экзотики?). Оксану отобрала для этой церемонии фирма Merloni из нескольких десятков девушек, работающих в московских модельных агентствах. Почти все и без того немногочисленные пуговицы на одежде Оксаны были расстегнуты, и от этого ей было холодно. А многим рядом с ней, конечно, жарко — от этого же.
Оксана хорошо справилась со своей задачей. Она вынесла ножницы, ленточку разрезали, завод был открыт. Теперь следовало запустить конвейер. Перед лидерами был пульт с двумя большими зелеными кнопками. Вы видели такие кнопки в телепередаче "Сто к одному". И кажется, Владимир Путин и Сильвио Берлускони тоже решили сыграть в эту игру. Они быстро подошли к пульту и, стараясь опередить друг друга, ударили по кнопкам. Сначала ничего не произошло. Потом конвейер пришел в движение, и по нему поплыли отчего-то уже готовые стиральные машины Indesit.
Господа Путин и Берлускони обошли и этот конвейер. Итальянский премьер-министр, уже демонстративно не глядя ни на каких сотрудниц. (Какая воля все-таки у этого человека! Я имею в виду — политическая.) Он остановился только один раз, возле машины с открытой дверцей. Сильвио Берлускони несколько раз закрыл ее и снова открыл, демонстрируя коллеге, как шикарно она защелкивается. С такой гордостью, наверное, итальянские мореплаватели в свое время показывали аборигенам на островах стеклянные бусы.
На пресс-конференции Сильвио Берлускони рассказал, какая огромная честь для него встречаться с Владимиром Путиным.
— Я вообще считаю, что я — большой молодец,— поделился он одним своим наблюдением.— Я готовлюсь ко всем встречам и уезжаю встречаться уже подготовленным, все знающим человеком. Но с Владимиром, признаюсь, мне так трудно... У него слишком хорошая память. Он помнит то, о чем мы говорили несколько лет назад, и, таким образом, превращает нашу работу...
Он хотел, наверное, сказать сгоряча правду, но вовремя спохватился:
— В очень приятное времяпрепровождение.
Сильвио Берлускони честно путался перейти к реальной повестке этого дня, но это было, похоже, невозможно. Вместо этого он рассказал, что, как и раньше, когда был председателем Европейского союза, видит Россию полноценным участником ЕС. Только вместе с Россией ЕС, как ему по-прежнему кажется, может превратиться в большую Европу. Известно, впрочем, что так уже не первый год кажется ему одному. А когда кажется, говорят у нас в России, креститься надо.
После этого господин Берлускони перешел наконец к тому, что его действительно волновало. Он рассказал журналистам буквально следующее:
— Мы с Владимиром буквально встали в очередь и соревновались, кто первым поцелует самую красивую девушку на этом предприятии. Выиграл он, я проиграл.
Я был, конечно, в шоке. На что рассчитывал господин Берлускони, произнося эту неправду? На то, что Владимир Путин предпочтет расценить ее как шутку? На то, что на заводе холодильников не было журналистов? Наверное, и на то, и на другое.
Ясно было, по крайней мере, что происшедшее до сих пор не дает Сильвио Берлускони покоя. Он понял, что с его стороны был некоторый все же перебор, и пытался, что называется, клин клином вышибить. Констатирую: не получилось.
— И я хочу оставить время,— заявил под конец итальянский премьер-министр,— Владимиру. Очень важно послушать его. Он должен объяснить мне, что я должен сделать в Италии, чтобы получить на выборах 71%.
Итальянский журналист спросил своего премьер-министра о судьбе итальянских заложников в Ираке. Господину Берлускони не понравился этот вопрос. Он сказал, что готов отвечать здесь только про холодильники и стиральные машины. Журналист тут же переформулировал вопрос. Правда, ему все равно не удалось сосредоточиться ни на том ни на другом, и вопрос вышел про возможность новой резолюции ООН по Ираку.
— Мы не затрагивали возможное содержание такой резолюции,— раздраженно ответил Сильвио Берлускони и неожиданно вопросительно посмотрел на Владимира Путина.
— Правильно я говорю? — словно спрашивал итальянский премьер у российского президента.— Предлагаю придерживаться такой версии.
Владимир Путин едва заметно кивнул. Эти люди понимали друг друга с полуслова. Мне, впрочем, уже казалось, что и я тоже.
Отвечая на следующий вопрос, Сильвио Берлускони некоторое время рассуждал о национальных особенностях итальянских рабочих.
— У них есть один чрезвычайно заразный вирус — желание работать. Там, где они появляются, начинают работать все! — пригрозил он.
Это, конечно, очень опасный вирус для нашей нестабильной экономики. Правда, у всех у нас ведь есть прививки от него.
Владимир Путин увлекся ответом на вопрос об инвестициях в Россию. Хотелось бы, чтобы и его ответ привел к их притоку.
— Хочу в заключение сказать, что самым главным специалистом по созданию благоприятного климата является сам итальянский премьер-министр. Мы знаем его позицию в отношении России и критику, которую он получил в ЕЭС за эту позицию. Но политических противников у него от этого не стало ни меньше ни больше, а вот друзей в России прибавилось,— говорил российский президент.
Между тем Владимир Путин и не заметил, как в этот момент к нему сзади подкрался итальянский премьер-министр. После инцидента с сотрудницей завода от господина Берлускони можно было, конечно, ожидать чего угодно. И снова он проявил себя неожиданно. Вытащив белоснежный платочек, он, по-прежнему стоя сзади, старательно и даже нежно смахнул воображаемую пыль с пиджака Владимира Путина, а затем вытер воображаемые слезы умиления со своих щек.
Господин Путин наконец-то обратил внимание на все эти сомнительные маневры. Он мог, наверное, при желании подыграть коллеге. В конце концов, раньше он практиковал такое, но не сегодня. Похоже, российскому президенту поднадоели эти шуточки.
Но итальянцы, оказалось, только начали. Итальянский журналист спросил, не собирается ли какая-нибудь команда российских финансистов купить какую-нибудь итальянскую футбольную команду. И снова господин Путин при желании мог бы позволить себе пошутить. И опять не стал. Видимо, слишком серьезна для него эта тема.
— Нет, они мне ничего не говорили. А я этим не занимаюсь. Но премьер-министр, я знаю, неравнодушен к футболу. Я лично имел возможность наблюдать за ним на Сардинии, когда он смотрит футбол. Это настоящий футбольный тиффози.
Сильвио Берлускони, пока Владимир Путин отвечал, быстро кивал, явно не понимая, о чем речь. Но когда ему перевели, оживился еще больше.
— Я ни с кем на эту тему тоже не говорил. Но если в России есть кто-нибудь, кто хотел бы профинансировать, мы будем очень и очень рады! — воскликнул он.
Не могли под конец не поговорить про Ирак. Господин Путин рассказал, с каким интересом он относился и относится к критике Запада по поводу действий России в Чечне.
— Мы анализируем ее и реагируем, я вас уверяю, конструктивно...— говорил он.
Сначала было не очень понятно, от чего это он заговорил вдруг про Чечню. Но потом все разъяснилось
— Сейчас террорист номер один в мире — бен Ладен,— сказал Владимир Путин.— И вот он обращается к Европе с предложением о переговорах. Предложение отвергнуто. Почему? Если к нам Европа сама обращается с призывами подобного рода?
Сразу после пресс-конференции итальянские журналисты окружили своего премьер-министра. Владимир Путин остался один в сторонке и стал делать вид, что внимательно изучает предложенную ему бумагу с мониторингом утренних событий в стране и мире. Но кажется, он чувствовал себя обойденным вниманием. Мне показалось, что я должен ему как-то помочь. Я подошел и спросил его, какой стиральной машинкой их семья пользуется у себя дома.
— А я не знаю! — искренне удивился президент России.
— Может, итальянская? — пытался подсказать я.— Ariston? Indesit?
— Да не помню...— искренне пожимал плечами президент.— Кажется, пользуемся какой-то... А, нет! В прачечную сдаем! Конечно, комбинат-прачечная...
Ну вот и все. Самое главное я выяснил. В том, что президент приехал на открытие завода стиральных машин, не было ничего личного.
А Владимир Путин уже отвечал на вопрос о том, что для него важнее в отношениях с ЕС: договоренность о грузовом транзите или защита русско-язычного населения.
— Конечно, защита населения! — резко сказал он.
И рассказал про недавнюю резолюцию комиссии ООН, которая 36 голосами против 12 осудила ксенофобию.
— И героизацию Waffen SS,— добавил он.— Мы вышли в комиссию по правам человека ООН с таким проектом; страну, конечно, не называли, но ясно было всем, что речь идет о Латвии, ведь ясно же. И ЕС проголосовал против, представляете? Нельзя было здесь отступать, и мы не отступили. Резолюция была принята.
Владимир Путин не скрывал своего раздражения. Это был совсем другой человек, чем несколько минут назад на трибуне рядом с Сильвио Берлускони.
— Нельзя быть белым и пушистым,— продолжил он.— Пусть тогда уж они за стол переговоров с бен Ладеном садятся. А что? А то хотят быть белыми и пушистыми, а за стол переговоров не хотят. А нам-то сами рекомендуют.
— Вы действительно думаете, что Европа должна была начать переговоры с бен Ладеном? — спросил я.
— Нет! — воскликнул Владимир Путин.— Но зачем же они нам предлагают разговаривать с его учениками?
Я понял, что президент России по-прежнему обижен на Европу за эту, как он настаивает, конструктивную критику. И теперь он использовал ультиматум бен Ладена насчет переговоров с Европой исключительно в воспитательных целях. После пресс-конференции под Липецком Владимир Путин и Сильвио Берлускони посмотрели демонстрационные полеты российских истребителей (итальянцы делают хорошие стиральные машины, а мы — неплохие истребители, словно имелось в виду). А потом, проводив коллегу до самолета, Владимир Путин подошел к журналистам. И я спросил его о том, что по-прежнему больше всего мучило меня все это время:
— Почему, как вы думаете, господин Берлускони всем рассказывал, что это вы целовали ту девушку? Ведь это ложь.
— Господин Берлускони — большой шутник,— ответил господин Путин.— Он очень любит шутить. Это была шутка. Он итальянец. Он горячий. Я не против,— пожал он плечами.— Пусть шутит.
И кто после этого будет говорить, что у нас в стране нет свободы слова?
АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ