В Театре эстрады прошел концерт группы "АукцЫон" и поэта, художника, режиссера, шансонье Алексея Хвостенко (Хвоста). Это первое почти за десять лет возвращение на родину господина Хвостенко, недавно получившего с неожиданной для отечественной бюрократии расторопностью российское гражданство. На концерте побывал МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ.
Кажется, прогрессивная общественность радуется превращению парижанина-апатрида в полноправного гражданина РФ больше, чем сам Алексей Хвостенко. Накануне концерта в Театре эстрады, после выступления на фестивале SKIF, смертельно усталый Хвост, кажется, даже не понимал вопросов журналистов, выпытывавших, пробудило ли творческое пламя в его душе торжественное вручение российского паспорта: "Вот с 'Лицедеями' хочу поработать, я же Славу Полунина давно знаю".
Муза господина Хвостенко, как и он, апатрид, внутренне независимый ни от времени, ни от пространства. Он поет, вернее, декламирует, хрипит, бредит как бы на русском языке, но на самом деле создает свое собственное наречие, генетически связанное и с шаманскими камланиями, и с футуристическим словотворчеством. Он выступает с "АукцЫоном", молодежь битый час после концерта берет у него автографы, зал ревет, заслышав первые ноты "Орландины" или "Чайника вина", но он сам остается в лучшем смысле слова несовременным человеком. Его называют единственным русским битником, вспоминают о выступлениях Аллена Гинзберга, но его битничество — лишь воплощение вечного бродяжничества, традиции трубадуров и юродивых.
Вообще, если определять этот концерт одним словом, то это будет слово "средневековый". В хорошем смысле слова. Музыканты расселись на сцене вроде бы без изысков. Но их яркие рубашки, окружавшие Хвоста в простеньком пиджаке и Олега Гаркушу в белоснежной рубашке, переливались, как витраж готического собора. Сам Хвост напоминал пророка средневековой секты или главаря разбойной театральной труппы. Лишь один раз со своего места сорвался, чтобы совершить несколько традиционных для него экстравагантных па, Олег Гаркуша, в остальное время непрерывно менявший перкуссию то на дудочки, то на свистульки. Иногда Хвост оборачивался к сидевшему по правую руку от него гитаристу Леониду Федорову и вступал с ним в дуэт, взвинчивая драйв. При почти абсолютной статичности музыкантов концерт был перенасыщен музыкальной динамикой. Директор "АукцЫона" Сергей Васильев, довольно покуривая в фойе, скромно замечал: "Трудненький концерт. Нелегко восьми музыкантам под Хвоста подстраиваться".
Алексей Хвостенко и Олег Гаркуша вместе были столь экспрессивны, что в голову приходила диковатая мысль. Да это же лучший актерский дуэт на роли короля Лира и Шута. Причем любой из них может сыграть и того, и другого, и юродство усталого венценосца, и величие юродивого.
Как положено человеку мистической традиции, Алексей Хвостенко превратил свое возвращение в Петербург в ритуал — смешной, трогательный и неуловимо величественный. На послеконцертных посиделках в баре он с несколькими друзьями осушил, к изумлению официантов, аж два чайника вина, как лирический герой одной из самых известных его песен. И нарушил свою усталую немногословность лишь для того, чтобы поднять тост за то, чтобы Петербург стал столицей Европы.