«Гласности не может хватать»

В феврале 1986 года на XXVII съезде КПСС Михаил Горбачев впервые заявил о необходимости развивать «политику гласности».

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Антон Комолов, шоумен, актер, ютубер:

— Той, что была в горбачевские времена, не хватает. Начиная с того, что у нас чуть ли не треть бюджета закрыта, и мы не знаем, куда уходят деньги налогоплательщиков, и заканчивая неизвестными последствиями недавней аварии на ТЭЦ «Норникеля».

Что касается инет-среды, то там происходят взаимоисключающие встречные движения. С одной стороны, гласности в виде свободы словоизъявления огромное количество. Достаточно почитать комментарии под любой статьей, и вы нигде не найдете столько грязи. А с другой — если речь идет не об анонимных высказываниях, то тут многие начинают заниматься самоцензурой, понимая, что слова, даже внешне безобидные, могут на кого-то негативно повлиять. Кто-то обидится, кто-то оскорбится, а то и в суд подаст.

Петр Сивак, сооснователь «CarambaTV» и креативный продюсер шоу «+100500»:

— Я не могу забыть телепередачу детства «Будка гласности». Это было время, когда мы стали интересоваться политикой. Мы стали вслух говорить о внутренних проблемах страны. Тогда каждый мог свободно рассказать на центральном канале, где он видит сбой в госсистеме.

Только гласность способна выявить коррупцию. При этом само слово «коррупция» следует понимать в широком смысле — испорченность, повреждение механизма, когда некоторые шестереночки берут на себя слишком много или не выполняют функцию. Я убежден, что без гласности не будет соблюдаться общественный договор между властью и обществом.

Дмитрий Чернышев, блогер mi3ch:

— Конечно, нет. И не хватает — это мягко сказано! Это как со свободой: ее не бывает слишком много. Гласности не может хватать, особенно учитывая репрессивные статьи в разных кодексах, прежде всего уголовном: за оскорбления, за разглашения, за мысль о преступлении и прочие глупости.

В 1985 году я служил в армии, и тогда случилось что-то ошеломляющее: свобода, гласность, митинги! Людям позволили говорить, что они думают. Но сегодня мы наблюдаем резкий откат, становится все хуже и хуже.

Лилия Абрамова (TatarkaFM), видеоблогер:

— Всегда! Я постоянно говорю и делаю то, что хочется. Мне хватает гласности, потому что я живу в свободной стране и у меня нет проблем ни с получением информации, ни с ее доставкой.

Александр Балковский, сооснователь агентства Z, менеджер Саши Спилберг:

— Политическим активистам и с той, и с другой стороны любой гласности всегда будет мало. Оппозиционные СМИ и блогеры широко представлены в соцсетях. Это их территория. В телевизоре живет своя точка зрения. И это логично. ТВ обслуживает интересы тех, кто платит. В нашей, сетевой индустрии гласности хватает.

Наша индустрия давно освоила и работает в YouTube, Facebook и еще десятках соцсетей. В нашей сфере могут быть ограничения, прописанные в контрактах с рекламодателями. Но это не ограничение гласности, а выбор артиста.

Алла Довлатова, актриса, телерадиоведущая, блогер:

— Мне гласности не хватает, в 90-е годы ее было больше. Сейчас есть свобода и шире возможности в выражении собственных чувств, прежде всего в интернете, а вот с выражением собственного мнения — так это смотря с чем сравнивать. Если с советским периодом, то сейчас, наверное, лучше, а вот если с европейскими странами, то там и с гласностью, и со свободами будет лучше намного.

Игорь Ашманов, президент компании «Крибрум», анализирующей социальные сети:

— Гласности у нас хватает. А по сравнению с другими странами — вообще полная свобода, у нас не выгоняют с работы, например, за поддержку Трампа или неправильные «расистские» слова, у нас нет так называемой cancel culture, культуры «цифрового убийства», стирания с лица цифровой земли. В рунете просто вакханалия гласности, каждый пишет что хочет, и никого за это практически не наказывают.

Ольга Свиблова, основатель и директор Московского дома фотографии и Мультимедиа Арт Музея, ведет свой блог в Instagram:

— В моей профессиональной деятельности — да, хватает. За почти 25 лет существования Музея мне никто и никогда не указывал, какие выставки делать и как. Если бы я сказала, что при создании выставок у меня нет самоцензуры, это была бы неправда. Любой человек, который так самоуверенно заявляет,— либо циник, либо просто не отдает себе отчета. Я могу сравнить мой уровень самоцензуры с тем, что есть у директоров музеев в Америке или Европе.

Группа «Прямая речь»