Заморозка цен на продукцию птицеводства обойдется индустрии в несколько миллиардов рублей за два месяца. Аналитики по просьбе “Ъ FM” подсчитали упущенную выгоду бизнеса, который во вторник добровольно вызвался ограничить отпускную стоимость куриного мяса и яиц. Теперь производители из других сельхозотраслей продумывают план действий на случай, если и в их сферах произойдет нечто подобное. Некоторые предприниматели признают, что единственный выход для них — закрыться. Подробности — у Григория Колганова.
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Эмин Джафаров, Коммерсантъ / купить фото
Внерыночное регулирование цен вышло на новый уровень оперативности. Если с момента президентского возмущения стоимостью подсолнечного масла и сахара до соглашения между производителями этой продукции прошла неделя, то птицеводы взяли на себя ограничительные обязательства на следующий день после поручения антимонопольной службе проверить этот рынок. Два месяца отпускные цены на куриное мясо и яйца повышаться не будут, а ведь бизнес за это время мог бы неплохо заработать, подсчитал аналитик инвесткомпании «Фридом Финанс» Валерий Емельянов: «Год назад тушка бройлера стоила менее 100 руб., а за год ее цена изменилась более чем на 30%, сейчас она стоит больше 130 руб. в опте. Можно предположить, что, если никаких вмешательств не было бы, рынок мог бы еще прибавить процентов 5. Недополученная выгода составит минимум 7-8 млрд руб. за пару месяцев, а максимум — 15 млрд руб.»
Сейчас в России с помощью разных инструментов ограничиваются цены на масло и сахар, зерновые, а теперь еще на курятину и яйца. Представители других сфер сельского хозяйства, опрошенные “Ъ FM”, предположили, что они рискуют стать следующими. И теперь думают, какие могут принять меры, чтобы минимизировать свои потери. Но фермер-животновод из Самарской области Кирилл Ермоленко пока не видит для себя благополучного сценария: «Говядина — это очень длинные деньги, оборотный цикл — три года. Если сегодня меня ограничить в ценах на продукцию, я три года буду вынужден работать в минус. Но у меня не будет никогда такого запаса прочности, чтобы и предприятие сохранить, и цену держать. Я закроюсь и новое производство уже не открою никогда».
Впрочем, другие предприниматели смотрят на проблему не столь радикально. Например, подсолнечное масло и сахар заморозили чуть ли не на пике их стоимости. Поднять отпускные цены перед тем, как ограничить их, звучит не слишком благородно, но это лучше, чем гибель бизнеса, считает производитель молочной продукции из Татарстана Олег Коробченко: «Мы будем цены подымать. Если у меня 3,5% прибыль, мне нужно же делать инвестиции, вложения, обновить оборудование.
Я работал, пахал весь год, налоги заплатил, проценты банку заплатил, все сделал. И если сейчас еще меня заставят сдерживать цены на продукты, которые я произвожу, я тогда вообще просто умру».
Бизнес покрупнее вряд ли решится задрать цены перед заморозкой — слишком на виду он у тех же антимонопольщиков. Но что мешает ему, например, придержать продукцию, которую он обязан отпускать по фиксированной стоимости? Председатель наблюдательного совета агрохолдинга «Белая дача», член федерального политсовета Партии роста Виктор Семенов не исключает, что его коллеги по цеху поступят именно так, а потом поднимут цены при первой возможности: «Производители, как действует в ручном режиме правительство, так же в ручном режиме могут пытаться реагировать на эту ситуацию. Просто будут больше прятать резервы, и в каждом моменте, даже когда не надо, будут пытаться поднять цену, как только хоть какое-нибудь окошко будет появляться».
По мнению бизнеса, различные формы искусственного сдерживания цен дадут лишь краткосрочный эффект, и буквально через несколько месяцев продовольствие подорожает по всем законам рынка. Но есть и альтернативная точка зрения. Председатель мурманского регионального отделения предпринимательской Партии роста, специалист по ценообразованию, предприниматель Николай Пальченко полагает, что по крайней мере в этом году ничего драматичного с ценами не случится: «Все-таки год выборный, и я буду очень удивлен, если государство допустит резкие скачки цен на продукты питания, чтобы люди это ощутили на себе. Но механизмы есть: можно надавить на производителей, можно договариваться о ценах, можно ограничивать цены. Производителей гораздо меньше, чем, скажем, торговых точек, можно с ними о чем-то поговорить, что-то пообещать».
Борьба властей с ростом цен на продовольствие все больше напоминает эпическую сагу. Интересно, что в последнее время она обходит стороной ритейлеров. Хотя производители говорят, что розничную стоимость их продукции определяют как раз торговые сети.