Со всей сокровенностью
Ретроспектива Билла Виолы в Пушкинском музее
В главных выставочных залах ГМИИ им. Пушкина на Волхонке открылась выставка из тех, что просятся в разряд «к просмотру обязательны». Это монографическая экспозиция одного из наиглавнейших современных художников — Билла Виолы. Под общим названием «Путешествие души» скрывается более 20 видеокомпозиций, созданных Виолой с 2000 по 2014 год. Почему это стоит посмотреть всем и каждому, рассказывает Кира Долинина.
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Глеб Щелкунов / купить фото
Про искусство Билла Виолы говорить легко. И советовать сходить на его выставку тоже легче легкого. Смотрите, здесь есть все, что мы хотим видеть в современном искусстве, притом что в основном мы его побаиваемся. Общечеловеческие ценности: практически все сюжеты Виолы взяты прямиком из Библии и иных главных религиозных текстов нашей цивилизации, в которую для него на равных основаниях входят также верования американских индейцев и индуизм, дзен и классический буддизм. Связь со старым европейским искусством: иногда прямая (Виола в своих видео часто визуализирует канонические полотна Ренессанса и барокко), иногда через бродячие сюжеты и форматы (чтение церковного иконостаса как раскадровки; почти молитвенное предстояние как центральный способ познания религиозного изображения; зрительское одиночество перед изображением, поданным как стихия). Неагрессивность: Виола — это шум воды, шепот, треск огня, тишина церквей и тотальное замедление всего сущего вокруг тебя.
Все это так, и за это Виолу любят и привечают в российских государственных музеях, даже в тех, где современное искусство разрешено по особым поводам (и лучше в специально отведенных для этого местах). Биллу Виоле вот уже почти 20 лет назад отдался Эрмитаж — первую его показанную в России композицию, «Приветствие» с Венецианской биеннале 1995 года, увидели в Петербурге в 2003-м, сегодня его «Море безмолвия» в постоянной экспозиции музея. ГМИИ еще при Ирине Антоновой допустил Виолу в один из задних зальчиков главного здания (то же «Приветствие», в 2005-м), но за последующие годы Виола перестал быть для нас опасным и, наоборот, стал самым «музейным» видеохудожником. Однако не эта «музейность» делает нынешнюю выставку такой уж обязательной. Дело в самой сути искусства Виолы, которое всегда про каждого из нас в отдельности и про всех в целом.
Билл Виола только что отметил свое 70-летие. Возраст по нынешним меркам смешной для классика. Однако Виола вот уже несколько лет тяжело болен, и, увы, новых работ не будет. Московский проект, который курирует его жена Кира Перов,— не итоговая, но очень солидная выборка из уже прошедших по главным выставочным залам мира работ. Ведь без Виолы в одной из венецианских церквей и биеннале не биеннале, потому что именно там, в гулких храмах, его работы обретают идеальное свое состояние, между земным и небесным. Нечто подобное надеялись обрести и те англиканские клирики, которые приняли решение заказать Виоле четыре композиции серии «Мученики» для собора Святого Павла в Лондоне (2014). Тот же эффект имело помещение «Приветствия», видеоремейка «Встречи Марии и Елизаветы» Понтормо, в золоченную оболочку эрмитажных залов. Да и его театральные работы (для «Тристана и Изольды» Вагнера в постановке Питера Селларса (2005), например) выносят коробку сцены в пространство инобытия.
Здесь нет и не может быть единого зрительского рецепта. Перед видео Виолы ты всегда один на один с собой. Он выливает на тебя тонны воды и обжигает огнем, в который входит (или из которого выходит) его герой; он предлагает вглядываться в лица так внимательно, как не может никакой человеческий глаз; он останавливает твое личное время, чтобы ты мог сам с собой поговорить. Да, у каждой композиции Виолы есть сюжет, который можно пересказать, но будет счастлив тот зритель, который позволит себе, смотря на эти работы, слушать прежде всего себя. «Классичность» Виолы очевидна во многом, но именно эта способность художника говорить с каждым о своем делает его классиком в самом прямом смысле этого слова. Это как с «Блудным сыном» Рембрандта: уверены ли мы, что это только о новозаветной притче? Мы плачем и смеемся, пробегаем мимо и стоим столбом перед картиной, она всегда открыта для разговора. Виолу с кем только из великих не сравнивали, и с Рембрандтом, конечно, тоже. Конкретика тут не важна. Важно то, что художник не побоялся больших слов и жестов. И мы ему за это невероятно благодарны.