Десятки полицейских машин и пара бронетранспортеров охраняли подступы к берлинской гостинице Intercontinental, где остановился госсекретарь США Колин Пауэлл. Он прибыл в Берлин для участия в Международной конференции ОБСЕ по борьбе с антисемитизмом. Вчера Колин Пауэлл ответил на вопросы шести европейских СМИ — германской газеты Frankfurter Algemeine Zeitung, британской Times, французской Liberacion, итальянской Stampa, испанской ABC. Россию представлял первый заместитель гендиректора информагентства "Интерфакс" РЕНАТ АБДУЛЛИН, подготовивший отчет о встрече специально для Ъ.
— Господин Пауэлл, 30 июня США собираются передать власть иракским силам. Насколько полной будет ответственность иракских властей после 30 июня?
— Имейте в виду, что данное правительство — это в действительности временное правительство, которое будет у власти до конца этого — начала следующего года, когда в Ираке пройдут выборы в национальное собрание. И уже национальное собрание изберет правительство переходного периода. Мы хотим, чтобы временное правительство обладало такой полнотой власти, на которое оно способно. Временная коалиционная администрация и посол Бремер уйдут. Правительство, которое сейчас существует в лице посла Бремера, уже не будет существовать. Вместо этого будет американский посол, представляющий наши интересы так же, как наш посол представляет наши интересы в любой точке мира.
Потребуется проведение комплекса мероприятий, касающихся безопасности, использования средств на восстановление. И в некоторой мере им тогда придется вернуть часть своих полномочий тем из нас, которые будут осуществлять в Ираке определенные мероприятия. Например, это временное правительство будет не в состоянии защищать себя и защищать территорию Ирака. Там будут крупные военные силы — многонациональные силы, и эти многонациональные силы должны находиться под руководством своих собственных командующих и американского командующего. Поэтому в этом смысле временное правительство не будет обладать полномочиями по отношению к этим войскам. Это никому не должно казаться чем-то необычным.
Мы договоримся с новым временным правительством относительно той свободы действий, которой мы должны обладать, и относительно их полномочий, и относительно той части полномочий, от которой им придется отказаться, так как нам необходим свободный доступ ко всем военным силам Ирака и коалиции, с тем чтобы иметь возможность обеспечить их безопасность.
Поэтому я думаю, что выработать договоренности такого рода будет нетрудно. Однако главное состоит в том, что правительством в глазах иракского народа будет не посол Бремен и не посол Негропонте. Когда у иракцев возникнут вопросы, на которые им понадобится ответ, они будут спрашивать своего президента, своего премьера, своих вице-президентов и своих министров. Когда иракцы захотят узнать, каким образом будут проводиться выборы, пусть спрашивают своих руководителей, а не командира коалиционной дивизии. Наш посол будет играть очень важную роль, мы надеемся, что он будет пользоваться большим влиянием, но тем не менее он будет послом, а не правительством.
— А как США относятся к идее проведения международной конференции по Ираку?
— Министр иностранных дел России Лавров и я обсуждали эту тему. Как вы знаете, господин Брахими (спецпредставитель генсека ООН.— Ъ) предложил план, который предполагает созыв довольно важной и многочисленной группы иракских граждан, представляющих все слои гражданского общества, после того как будет создано переходное правительство и после того как это правительство начнет исполнять свои обязанности, для того чтобы утвердить это переходное правительство.
Мы сейчас также думаем над тем, какие еще институты следует утвердить международному сообществу. Явится ли международная конференция тем инструментом, который обеспечит это утверждение, или резолюции ООН достаточно, поскольку такая резолюция представляет точку зрения международного сообщества? Таким образом, мы не приняли решения по поводу того, нужно ли созывать международную конференцию в том случае, если имеется одобрение в виде резолюции СБ ООН. Но этот вопрос открыт для обсуждения, и Сергей Лавров, и я обсуждаем его регулярно.
— У многих стран были разногласия с США по поводу Ирака. Чего вы сейчас от них ожидаете?
— Пришло время, когда мы должны объединиться, оставить разногласия в прошлом и сообща работать над политическими процессами в Ираке, помочь в его восстановлении.
Нам потребуется охрана сотрудников ООН в этой стране, чтобы обеспечить то самое необходимое присутствие ООН, о котором все мы говорили и которое все поддерживали. Нам потребуется обеспечить безопасность сотрудников ООН, обеспечивающих выборы, и сотрудников, которые будут ездить по всей стране для регистрации людей и для подготовки выборов в начале будущего года. И мне хотелось бы надеяться на то, что все страны, заинтересованные в оказании помощи иракскому народу, найдут возможность подумать о содействии нашим усилиям по обеспечению безопасности сотрудников ООН.
— В чем разница между многонациональными силами, которые будут размещены после 30 июня, и сегодняшними коалиционными силами? Вам не кажется, что вы слишком долго ждали, прежде чем попросить ООН о помощи в организации политического переходного периода?
— Я не уверен, что вы заметите очень большое различие, за исключением того, что после 30 июня многонациональные силы будут тесно взаимодействовать с суверенным временным правительством и уже не будет временной коалиционной администрации.
Я считаю, что иракское временное правительство с иракским лицом улучшит обстановку, но, к сожалению, окончательное решение состоит, видимо, не в этом. Мы можем долго обсуждать, была бы обстановка намного лучше, если бы мы проделали это раньше? Но мы считали, что раньше для этого не было условий. Мы всегда хотели, чтобы ООН играла важную роль. Именно поэтому мы хотели, чтобы в прошлом году приехал Сержиу ди Меллу (спецпредставитель генсека ООН.— Ъ). Давайте вспомним, что ООН пришла в прошлом году при нашей полной поддержке и одобрении. Я думаю, что безвременная кончина Сержиу ди Меллу от рук террористов отбросила нас назад, и нам понадобилось время, чтобы возобновить работу с ООН. Я рад, что теперь мы взаимодействуем с ее представителями так тесно и что они играют жизненно важную роль.
— Вас не беспокоит, что бои вокруг Эль-Фаллуджи приобретают символическую роль в арабском мире?
— Такое мнение действительно бытует, но оно быстро исчезнет по мере урегулирования ситуации. Бесконечно долго так продолжаться не может. Давайте надеяться, что ситуация разрешится мирно благодаря вовлечению шейхов племен, а также совместному патрулированию коалиционными и непосредственно иракскими силами.
— Отводится ли какая-либо роль в Ираке НАТО?
— Я думаю, что потенциальная роль для НАТО есть, и ни один член НАТО до сих пор не сказал, что ее нет. Во время встреч, которые я имел в НАТО за последний год, эта возможность обсуждалась неоднократно. НАТО продемонстрировало готовность рассмотреть свою потенциальную роль. Некоторые государства придают этому вопросу большее значение и демонстрируют большую заинтересованность, чем другие. Но НАТО — это альянс, состоящий из 26 государств. В чем может быть эта роль? Это могло бы быть формирование штаб-квартиры, или предоставление странами--членами НАТО дополнительных войск, которых там пока еще нет, или увеличение числа членов НАТО, участвующих в предоставлении этих сил. Кстати, если не ошибаюсь, 16 из 26 стран--членов НАТО сейчас представлены в Ираке. У них имеются там силы. Германия дала понять, что не будет посылать в Ирак свои войска, то же самое сделала Франция. Таким образом, получается, что еще восемь государств могли бы послать в Ирак свои войска. Некоторые из стран--членов НАТО не имеют там своих войск, например Исландия. Поэтому я не думаю, что решение НАТО позволит направить в Ирак значительные дополнительные силы. Я думаю, однако, что если бы НАТО показало, что в качестве альянса, а не просто совокупности отдельных государств-членов оно вовлечено в этот процесс и приверженно будущему обустройству демократического Ирака, это было бы воспринято как важный сигнал. То, во что это может вылиться, является темой для обсуждения, и, быть может, какие-то конкретные идеи будут готовы к стамбульской встрече на высшем уровне.
— Как вы считаете, будет ли на этой встрече принята декларация или политическое заявление?
— Мне кажется, что, собравшись в Стамбуле, участники вряд ли завершат встречу, не сделав какого-нибудь заявления по поводу этого очень важного вопроса. Но я не могу вам сказать сейчас, какой именно документ будет принят.
— На 4 мая намечена встреча "четверки" международных посредников по Ближнему Востоку. Чего вы ожидаете от предстоящей встречи и считаете ли вы Арафата серьезным партнером в процессе ближневосточного урегулирования?
— Что касается последнего вопроса: нет, мы не рассматриваем господина Арафата как ответственного партнера. Мы дали это понять в июне 2002 года, когда президент Буш заявил, что нам необходимо видеть реформы в Палестинской автономии, нам необходимо видеть человека, который мог бы обеспечить мир. И поэтому мы стремились, чтобы палестинцы создали пост премьер-министра и нашли кандидата на этот пост. Они это сделали дважды. Но у людей, которые занимали этот пост — сначала Махмуд Аббас (Абу Мазен), а потом Ахмед Куреи, были связаны руки. И кем? Арафатом.
С этой же проблемой столкнулась и предыдущая администрация президента Билла Клинтона. Три года я напряженно работал, чтобы начался процесс мирного урегулирования. Сначала был план Митчелла, затем план Тенета, затем план Зинни. Но мы так и не смогли привлечь внимание палестинцев к простой проблеме — проблеме терроризма — и убедить их предпринять что-либо, чтобы обуздать терроризм. Господин Арафат так ничего и не предпринял.
Поэтому господин Шарон в конце концов несколько недель назад сказал, что господин Арафат не является партнером по урегулированию и поэтому ему придется что-то предпринять в одностороннем порядке. "Мне необходимо двигаться вперед, я не могу ждать бесконечно",— сказал он. Почему он решил вывести все поселения из сектора Газа, не разрушать их, а отдать в управление и в конечном итоге предоставить эту собственность палестинскому народу? Все эти годы люди говорили: "Уходите из поселений". И он делает именно это. А чтобы это не привело к остановке процесса урегулирования, мы дали понять господину Шарону, что это необходимо в конечном итоге включить в "Дорожную карту" в качестве элемента процесса урегулирования. Окончательные решения все равно должны согласовываться обеими сторонами.
Он также согласился вывести четыре поселения с Западного берега реки Иордан. Это еще не конец, это лишь начало. Сколько будет длиться этот процесс — вопрос договоренностей обеих сторон. Однако для того, чтобы господин Шарон мог двигаться по этому пути, ему необходимо было учесть определенные аспекты права палестинцев на возвращение. Наша позиция состояла в следующем: суть вопроса в том, что если будет Палестинское государство, у палестинцев будет страна, где они смогут жить. Поэтому им и надо там поселиться. И эта страна не Израиль. Все знают это. В этом состояла основа предыдущих обсуждений и переговоров. Поэтому президент США всего лишь публично констатировал эту реальность.
Вторая реальность, которая известна всем и также была основой всех предыдущих переговоров и обсуждений, состоит в том, что линия прекращения огня в конечном итоге должна быть изменена некоторым образом, учитывая реальные демографические и политические перемены. Но не США решать, какова будет эта измененная линия. Поэтому президент, реагируя на позицию господина Шарона, выразил следующие принципы: первое — вопросы окончательного статуса подлежат взаимному согласованию сторон; второе — мы не исключаем ничего; третье — давайте учтем эти реалии относительно права на возвращение: куда палестинцы смогут уехать, какие изменения должны быть внесены в линию прекращения огня. И давайте перестанем игнорировать эти реалии. Давайте признаем их существование. Из-за этого поднялся большой шум. Но когда я разговаривал с арабскими лидерами в течение последних недель, я сказал им: я знаю, что вас это беспокоит, но давайте взглянем на существо дела. Поселения выводятся. Вы на деле должны сосредоточиться на том, каким образом Палестинская автономия сможет подготовиться к включению в свой состав сектора Газа после ухода поселенцев и израильской армии.
На встрече "четверки" на будущей неделе с участием Евросоюза, Российской Федерации, ООН и США мы будем обсуждать все эти вопросы. Мне очень хочется услышать мнение моих коллег по "четверке", и я надеюсь, что после этой встречи у нас появится больше понимания возможностей, которые теперь открываются перед Палестинской автономией. И, возможно, появится план нашей помощи Палестинской автономии при подготовке к принятию ответственности за сектор Газа. Я действую в тесном контакте со своими коллегами по "четверке". Я почти ежедневно разговариваю с Кофи Аннаном, я регулярно разговариваю с Сергеем Лавровым, а также с представителями Европейского союза — Хавьером Соланой, а теперь и с министром иностранных дел Ирландии, страны--председателя ЕС. Я надеюсь, мы проведем хорошее обсуждение по этим вопросам в Нью-Йорке. Нам была предоставлена возможность продвинуть ближневосточный процесс. До этого смелого одностороннего заявления премьер-министра Шарона ничто не двигалось вперед. Мы просто смотрели друг на друга, стояли на месте. Никто не пытался воспользоваться возможностями и не хотел рисковать. И вот внезапная перемена. Много внимания, много споров, но в них есть шанс, за который мы должны ухватиться.