Вампир национальной безопасности
Михаил Трофименков о «Товарище Дракуличе», комедии о смысле жизни в советской Венгрии
7-й фестиваль венгерского кино Cifra откроется фильмом Марка Боджара «Товарищ Дракулич», ретрокомедией о вампирах в соцлагере, лучшие эпизоды которой заставляют вспомнить о «Монти Пайтоне»
Фото: Filmkontroll
Фото: Filmkontroll
«Товарищ Дракулич» экзотичен не потому, что рассказывает об охоте венгерской госбезопасности на вампира в антураже «гуляшного социализма» Яноша Кадара 1970-х годов: эка невидаль — вампиры. Куда примечательнее тот простой факт, что это, кажется, первая венгерская комедия на нашем экране за 35 лет. По-хорошему вульгарная и снятая с подкупающей небрежностью смесь соц-арта, абсурда и надрывного романса позволяет оценить, насколько по-разному русское и венгерское кино смеется над общим прошлым эпохи Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи.
Году примерно в 1980-м, после нескольких десятилетий на фронтах мировой революции, домой возвращается ветеран венгерского коммунистического движения товарищ Фабиан (Жолт Надь). Ну тот самый, что 1 января 1959-го въезжал в Гавану на одном танке с Фиделем и Че. Возвращается, как можно было бы предположить, на заслуженный отдых: из встречающих Фабиана соратников его подпольной юности давно песок сыплется. Ан нет, Фабиану его возраст ни за что не дашь: обряженный в модную укороченную дубленку, рассекающий на красном «Мустанге» и одним взглядом укладывающий в койку любую фемину, своей рок-н-ролльной пластикой он удивительно похож на западногерманского городского партизана Баадера.
Фото: Filmkontroll
Фото: Filmkontroll
Фото: Filmkontroll
Фото: Filmkontroll
Фото: Filmkontroll
Фото: Filmkontroll
За человеком, который провел столько лет в тылу идеологического врага, будь он хоть трижды героем, нужен глаз да глаз. Фабиан буквально обложен подслушивающей и подмигивающей аппаратурой, чекисты чуть ли не прячутся под его ложем, хотя делят это ложе с ним тоже чекисты женского пола. Фабиан меж тем ведет себя все страньше и страньше. Улучает момент, чтобы украсть из больничного морозильника несколько литров крови, которую гурмански потягивает, прячется от солнца, ссылаясь на подцепленную в тропиках экзотическую хворь, и даже подложенную ему оперативницу Марию (Лили Уолтерс) приглашает в легендарные будапештские купальни под покровом ночи. Близок час, когда руководству госбезопасности придется обвешать себя гирляндами чеснока и, наступив на горло идеологии, вооружиться распятиями. Впрочем, вампир вернулся на родину как нельзя вовремя: товарищ Брежнев потребовал от товарища Кадара в течение двух недель найти для него эликсир вечной жизни, иначе венгерскому другу придется, ха-ха, встречать Рождество в ГУЛАГе.
Боджар ни в чем себя не стесняет и никого не щадит: лучшие и, увы, немногочисленные эпизоды близки по накалу богоборческого идиотизма скетчам «Монти Пайтона». Дорогого стоит оборачивающаяся катастрофической катавасией торжественная церемония передачи делегации героического Вьетнама крови, собранной венгерскими донорами. Работай Боджар в политкорректной стране, его бы за одну эту сцену удавили за издевательство над инвалидами, вьетнамцами и женщинами.
Само собой разумеется, издевается он вовсе не над ними. Но над чем же?
Когда соцлагерь рухнул, положение обломков венгерского кино по большому счету оказалось выигрышнее, чем обломков кино советского. Венграм не надо было мстить поверженной цензуре, сублимировать диссидентские комплексы и выдавать за кино плохо переваренную публицистику. Венгрию не зря называли «самым веселым бараком» соцлагеря: Кадара в будапештских кабаре пародировали чуть ли не с его личного благословения. А темы послевоенных репрессий, мятежа 1956 года и последовавших за ним жестоких лет венгерское кино к концу 1980-х вычерпало едва ли не до дна. Если бы Боджар насмехался над давно павшим режимом, это было бы нелепо и безвкусно. Но «Товарищ Дракулич» — не издевка над социализмом, а пародия в квадрате, издевка над современными стереотипами прошлого.
Взять хотя бы любовь Фабиана и Марии. Хладнокровная чекистка проникается чувством к объекту оперативной разработки, охотница спасает дичь, которую преследует. Это же откровенная пародия на нашумевшую «Жизнь других» (2006) Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка, фильм, где бесчувственно профессиональный филер из «Штази» жертвовал карьерой, спасая интеллигентов, за которыми следил.
Или, например, лекции по теории и практике борьбы с вампирами, которые читают агентам ЦРУ переметнувшиеся на Запад ветераны госбезопасности. Дескать, чеснок, конечно, дело хорошее, но соленый огурчик с чесноком еще лучше. Полагаю, реальные перебежчики дают бывшим врагам уроки, не слишком отличающиеся от экранных. Вспомним, какими байками потчевал янки генерал Пачепа, замначальника румынской разведки, сбежавший на Запад еще в 1978-м и меньше месяца назад умерший в США. Уверял, например, что лично прослушивал гомосексуальные оргии Ясира Арафата и его охранников. А янки конспектировали, конспектировали.
Кстати, ведь родина Дракулы — Трансильвания. Ныне румынская, но для венгерского коллективного бессознательного остающаяся «своей». И во время свержения Чаушеску самые респектабельные европейские СМИ бредили о найденных в Румынии захоронениях младенцев, чьей кровью омолаживался кондукэтор. Нет ли часом в «Товарище Дракуличе» геополитического подтекста, элегантной претензии на историческую родину товарища Фабиана?
«Каро 11 Октябрь», 23 марта, 19.30; 28 марта, 16.00