Одному американскому журналисту в "Золотом теленке" популярно объяснили, что евреи у нас есть, а еврейского вопроса — нет. Может, в начале 1930-х так оно и было. Но в 2003 году, когда Ариэль Шарон встречался с Владимиром Путиным, нашему президенту пришлось признать, что у нас-таки есть и то, и другое. И пообещать израильскому премьер-министру, что в России будет целый еврейский музей, каковые имеются во всех европейских странах, и будет он, как и до революции, — в Петербурге. Пока же — уникальная выставка в Этнографическом музее.
В музее говорят, что экспозиция — это вроде как улица штетла, еврейского местечка, словно из Шолом-Алейхема. Типичный дом, типичная синагога с бимой — сенью для чтения Торы. Где свадьбу играют, где Пурим-шпиль смотрят, тут Шаббат празднуют, там к Пейсаху готовятся. На лубках из Галиции — "свое" бок о бок с "чужим". "Похороны Иакова": скорбная процессия с траурным ложем, а за ней — гордо шествует рота гренадер. Или "Ревекка и Элиазар у колодца": невеста Исаака черпает воду для каравана верблюдов из колодца-журавля. Мелкие детали быта — многое давно вошло в общероссийский обиход. Например, рейзеле — резные украшения из бумаги для праздника Шавуот — кто в детском саду не вырезал такие же вот снежинки на Новый год.
Улица, впрочем, получилась длинной: тянется через всю Украину с Белоруссией, заворачивает на Кавказ, теряется где-то в Каракумах. Ведь речь идет не только об ашкеназах, евреях Восточной Европы, есть здесь и горцы, и бухарцы. Вот уголок кавказских "клезмеров" — играют на чианури, чонгури и пандури. Вот роскошное платье еврейской невесты из Грузии — и кто отличит ее в этом наряде от грузинки. Вот бухарская сукка — шалаш для Суккот, праздника кущей, — этакая юрта, увешанная персидскими коврами. Если что и объединяло все эти разные племена в один народ — так это древний язык, писанные квадратным шрифтом священные книги и Закон с его строгими правилами. И хотя уклад в каждой местности был свой — ритуал оставался практически единым для всех. Так что семисвечники, мезузы (талисманы с текстами Торы, которые вешают на косяк двери), указки для чтения Торы (по священному тексту грешно водить пальцем) — одни, что в Меджибоже, что в Бухаре.
И все же больше всего места досталось ашкеназским евреям. Дело в том, что Этнографический музей — самый богатый из наследников еврейских коллекций экспедиции С. Ан-ского (псевдоним Шлойме Раппопорта). Легендарный просветитель, бывший одно время революционером-народником, секретарем Петра Лаврова, автор "Диббука", Ан-ский занялся спасением местечковой старины под впечатлением погромов в Одессе и Кишеневе. Со своей этнографической экспедицией в 1910-е годы он исколесил Подольскую, Волынскую и Киевскую губернии — собирал фольклор и древности. В "черту оседлости" ездил и Соломон Юдовин, однокашник Марка Шагала по витебской школе Иегуды Пэна, зарисовавший множество местечек, стертых с лица земли Второй мировой войной. Материалы, собранные Ан-ским, превратились в "музей еврейской цивилизации", открытый в 1916-м в Петрограде на Васильевском острове и доживший аж до 1929-го, когда в ходе кампании по "ликвидации еврейских буржуазных структур" его прикрыли, а фонды распылили по всему СССР, но лучшая часть все же осталась в ленинградском Музее этнографии. Здесь особенно гордятся редчайшей коллекцией костюмов, в основном — XIX века: вышитые ермолки на Йом-Кипур, облачение цадика, облачение раввина, праздничные наряды. Хвастаются роскошной субботней салфеткой из Ирана. Только некоторые экспонаты омрачают праздник — вроде сумки, сшитой из пергаментов свитка Торы после погромов начала XX века.
АННА ТОЛСТОВА