В бой идут одни историки

Российская история должна стать главным оружием в «ментальной войне» с Западом — к такому выводу вчера пришли в Совете федерации. Сенаторы вместе с представителями разных министерств почти два часа рассуждали о «войне без военных», «схватке за историю» и «войне памяти». Чтобы победить в ней, защитникам «экзистенциального кода» России не хватает идеологии, цензуры, а еще денег. Заодно участники встречи провели наглядную демонстрацию «войн памяти». Когда экс-премьер Сергей Степашин неосторожно напомнил, что в 1995 году западные страны «любили Россию», ему моментально разъяснили, что теперь об этом надо думать по-другому.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Сенатор Алексей Пушков открыл встречу заявлением, что Запад не только «продолжает борьбу за делегитимацию России в мире», но и намерен действовать «более агрессивно». Как-то не по-православному, а совсем даже по-манихейски парламентарий предупредил, что «исход этой битвы не предопределен» и зависит от усилий присутствующих. А чтобы «защитить Россию на мировой арене», необходимо «реагировать на законодательном уровне на попытки искажения исторической правды».

Помощник президента, экс-министр культуры Владимир Мединский со знанием дела подтвердил, что «войны памяти, схватка с историей происходили и происходят во все времена». Напомним, что недавно Минпросвещения одобрило школьный учебник по истории под редакцией Владимира Мединского. Бывший министр не удержался от искушения преподать урок и Совфеду: он рассказал, что «фальсификация истории — это не цель, а средство», а затем процитировал (не назвав источника) фразу: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим» — из романа «1984». Сенаторы слушали крайне внимательно. Впрочем, позже выяснилось, что господин Мединский все-таки имел в виду некие «западные силы», которые «промывают мозги» россиянам.

Судя по всему, у редактора школьного учебника есть планы и на высшее образование: Владимир Мединский упомянул, что студенты истфаков не должны слушать «неправильные» передачи на «соответствующих радиостанциях».

Ведь «работа по навязыванию западных ценностей» может привести к тому, что россияне добровольно захотят «отдать обратно Курилы, Калининград, Карелию и Выборг», предупредил он. «Я вас отсылаю к 1991 году, мы с вами сами все раздали,— сказал господин Мединский.— После Беловежской пущи ни один политик, ни один офицер, никто не вышел на улицу. Даже восьми человек не набралось, чтобы выйти на Красную площадь и сказать: "Сохраним Советский Союз". Весь аппарат КГБ, вся советская пропаганда, ЦК КПСС, ядерный потенциал — все они оказались бессильны против пассионарной атаки "романтиков из «Огонька»" на советскую версию истории. А теперь даже сугубо исторические исследования и статьи на тему: "Как так получилось, что исторически великоросские территории оказались в процессе формирования союзных республик частью Казахской ССР, Украинской ССР, Белорусской ССР?" вызывают большие эмоции даже у "наших друзей". Покопайтесь, кому интересно!»

Здесь экс-министр культуры явно зашел на территорию коллег из Министерства иностранных дел. Но представитель МИДа Мария Захарова не стала никак это комментировать — хотя помимо своего доклада охотно участвовала в полемике.

Она, в частности, напомнила, что многие фундаментальные изменения в мире не произошли бы, если бы не «победа СССР». «Появилось ли бы тогда международное право? Стал бы глобально порицаем и неприемлем расизм, нацизм, фашизм, если бы не принципиальная позиция Советского Союза?» — задавала Мария Захарова риторические, по ее мнению, вопросы. Представитель МИДа настаивала, что именно об этом Россия должна постоянно напоминать миру. И не просто заявлять, а «как говорил Горький,— в харю!», зашла Мария Захарова на территорию Министерства культуры.

Госпожа Захарова также выразила сожаление, что школьники в России «больше знают о египетских пирамидах, чем о Великой Отечественной войне», которая нет, уже не духовная даже скрепа, а ни много ни мало «наш экзистенциальный собственный код».

«Какие египетские пирамиды…— вздохнул Владимир Мединский.— Наши дети про генерала Власова знают (значит ли это, что в учебнике под редакцией господина Мединского он не упоминается? — “Ъ”), но ничего не знают о Михаиле Ефремове, которому мы безуспешно пытаемся установить памятник». Некоторые участники конференции удивленно переглянулись, но Владимир Мединский разъяснил им (как детям), что речь идет не об актере, а о советском генерале (генерал-лейтенант Красной армии Михаил Ефремов погиб в 1942 году во время неудачного контрнаступления в рамках Ржевско-Вяземской операции. Герой России посмертно (1996).— “Ъ”).

Разговор о непослушном поколении поддержала крымский сенатор Ольга Ковитиди.

«Четверо моих детей сидят в соцсетях, и я ничего не могу сделать, хотя и отбираю у них телефоны, лишаю чего-то,— поделилась сенатор Ковитиди личной болью.— Это бесполезно. Нам нужна цензура, идеология и пропаганда, хотя кому-то эти слова не нравятся».

Осталось не до конца понятно, имела она в виду только свою семью — или заодно и всю Россию.

Советник министра обороны РФ Андрей Ильницкий с некоторым даже сожалением назвал отношения России и Запада «войной без военных». Главной целью Запада он назвал «ментальное исчезновение России». Пора, пора контратаковать, убеждал господин Ильницкий. И нужно для этого всего ничего — «идеология и деньги». Но здесь представитель Минобороны сбился с курса и свернул на привычную колею: начал жаловаться, что бюджет российской армии «всего лишь девятый в мире».

Глава Российского книжного союза, экс-председатель правительства РФ Сергей Степашин оказался лишним на этом празднике исторической науки. Он предостерег собравшихся от очередного «переписывания истории», заявив, что в ней «неизбежна дискуссия». Господин Степашин напомнил также, что в 1995 году на параде Победы в Москве присутствовали лидеры всех западных стран, даже несмотря на войну в Чечне. И приехали они потому, что «Россию во всем мире любили».

В мае 1995 года Сергею Степашину было 43 года, и он занимал должность директора ФСБ, а госпожа Захарова была 19-летней студенткой МГИМО. Тем не менее именно она из всех присутствовавших решила разъяснить ему новейшую версию современной истории России: «Парад в 1995 году проходил не на Красной площади, а на Поклонной горе. И в этом был элемент унижения. И любили нас только тогда, когда мы позволяли себя унижать. Как только мы начинали ставить на место — нас резко переставали любить. Поэтому нужно подумать о мерах, которые не позволят возвращаться к подобным временам».

Мария Литвинова, Александр Черных