дело чекиста
Вчера Московский окружной военный суд вынес приговор экс-подполковнику ФСБ, адвокату и участнику общественной комиссии по расследованию взрывов жилых домов в Москве осенью 1999 года Михаилу Трепашкину. Его признали виновным в незаконном хранении боеприпасов и разглашении гостайны.
Все заседания по делу господина Трепашкина проходили в закрытом для СМИ режиме. Журналистов пустили только на оглашение резолютивной части приговора.
Как только подсудимого ввели в зал, к нему сразу же бросились корреспонденты:
— Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, хорошо,— ответил господин Трепашкин.
— Ваш прогноз по приговору?
— Ничего хорошего не жду.
Как во вторник сообщал Ъ, один из сотрудников СИЗО "Матросская Тишина", где содержится адвокат, за несколько дней до последнего заседания сообщил ему, что приговор будет обвинительным, но вместо колонии его отправят на поселение. Так и произошло.
Председательствующий Седов признал господина Трепашкина виновным в незаконном хранении боеприпасов и разглашении гостайны и назначил ему четыре года отбывания наказания в колонии-поселении (обвинитель просил пятилетний срок). Суд постановил исчислять срок с момента ареста подсудимого — с 1 декабря 2003 года.
Что касается обвинения в злоупотреблении служебными полномочиями, то суд прекратил дело за истечением срока давности.
Суд не стал лишать Михаила Трепашкина по отбытии наказания права занимать должности в госструктурах, а также не наложил на него штрафа. Но, как сообщил Ъ защитник Валерий Глушенков, согласно закону об адвокатуре, получивший судимость господин Трепашкин не сможет работать адвокатом. Валерий Глушенков заявил, что намерен обжаловать приговор в Военной коллегии Верховного суда. Кроме того, он напомнил, что другой адвокат, Елена Липцер, уже подала жалобу в Страсбургский суд по правам человека, который обещает рассмотреть ее в приоритетном порядке.
Напомним, что, по данным Главной военной прокуратуры, господин Трепашкин, проходя с 1984 по 1997 год службу в КГБ СССР и ФСБ России, делал копии служебных документов и незаконно хранил их у себя дома. Позже господин Трепашкин якобы разгласил гостайну своему коллеге полковнику Виктору Шебалину — передал материалы прослушивания телефонных переговоров членов гольяновской ОПГ (раскрыв, по мнению следствия, данные о методах работы ФСБ). Господин Шебалин впоследствии раскаялся и сообщил об этом следствию. Уже после возбуждения уголовного дела при обыске в квартире господина Трепашкина сотрудники ФСБ нашли 20 патронов.
Арестовывать Михаила Трепашкина сразу не стали. Но 22 октября 2003 года на 47-м км Дмитровского шоссе машину господина Трепашкина остановили сотрудники ГАИ. При осмотре автомобиля под сиденьем нашли пистолет Иж-21 с патронами. Адвокат заявил, что оружие ему подбросили, но Дмитровский суд санкционировал его арест.
Сам подсудимый и на следствии, и в суде не раз заявлял, что виновным себя не считает, так как "все эти документы после ликвидации Министерства безопасности в 1993 году оказались никому не нужными и поэтому остались у него дома". Патроны, по заявлению Михаила Трепашкина, ему были подброшены. Что же касается разглашения сведений, составляющих гостайну, то и на этот счет у защиты подсудимого были свои аргументы.
Дело в том, что обвинение в разглашении строилось на показаниях отставного чекиста Шебалина, который вместе с Михаилом Трепашкиным и ныне скандально известным политэмигрантом Александром Литвиненко в ноябре 1998 года выступил с заявлением о том, что от руководства ФСБ им поступил приказ убить Бориса Березовского. Впоследствии чекист Шебалин расхотел разоблачать ФСБ и стал разоблачать своих бывших коллег Литвиненко и Трепашкина.
Дело о хранении господином Трепашкиным пистолета Дмитровский горсуд планирует рассмотреть 2 июня.
АЛЕКСЕЙ Ъ-СОКОВНИН