Производственное объединение «Монтажник», которое еще недавно было крупной компанией с двумя тысячами сотрудников и пулом крупных заказов, в том числе на строительство конгресс-холла в Челябинске, осенью прошлого года было признано банкротом и проходит стадию наблюдения. Что привело к такой ситуации, какие пути ее решения возможны, и причем здесь семья бывшего губернатора Челябинской области Бориса Дубровского, с которым постоянно связывают компанию, рассказал в интервью “Ъ-Южный Урал” директор ПО «Монтажник» Евгений Гусев, возглавивший его уже после признания организации несостоятельным должником.
— Евгений Борисович, в каком положении сейчас находится ПО «Монтажник»? Что с коллективом, ведется ли какая-то хозяйственная деятельность?
— На сегодняшний день в компании осталось работать где-то около 60 человек. Это охрана объектов недвижимости, бухгалтерия, ревизоры, инженеры. Руководство в последнее время занималось инвентаризацией имущества, задолженности, взысканием дебиторки.
— Как обстоят дела с задолженностью по зарплате?
— С октября объем задолженности уменьшен почти в два раза. Сейчас он составляет около 60 млн руб., а было больше 100 млн. Во многом появление задолженности было связано с тем, что, когда в прошлом году работа на объектах остановилась, люди воспользовались своим правом не увольняться, а уйти в простой с сохранением зарплаты. Кто-то этим правом злоупотребил – продолжал числиться в «Монтажнике», а фактически работал в других организациях. Когда я пришел в компанию, начал анализировать ситуацию, оказалось, что зарплаты в месяц выходило 8 млн руб. плюс налоги на нее, хотя предприятие стояло и ничего не производило. Брать эти деньги было неоткуда – объекты так и не запустились после ограничений, введенных в пандемию. Мы провели предусмотренное законом сокращение, уволили в установленном порядке большую часть людей и минимизировали затраты.
— Какие еще долги есть у ПО «Монтажник», и откуда они взялись?
— Предприятие было закредитовано на миллиард. Объем взятых кредитов рос с 2013 года. В 2020-м из-за пандемии получилось так, что не смогли обслуживать кредиты. Хотя контракты были. Работа встала, а банковские проценты продолжали “тикать”. Основной кредитор – это банки. Если учитывать те деньги, которые им уже выплачены, в том числе поручителями, то вместе с ними доля кредитных организаций составляла больше половины в структуре задолженности.
— Но банкротство инициировали не банки, а поставщик бетона…
— Да, дело о банкротстве появилось почти сразу после начала пандемии, в мае прошлого года – иск подала компания «Символ бетон». Когда мы не смогли им платить, они предприняли такой шаг как метод устрашения, чтобы с ними рассчитались в первую очередь. Конкурсный управляющий сам признавался, что он не собирался заходить на процедуру банкротства, у него была задача напугать и ускорить выплату. По конгресс-холлу ситуация сложная, там еще предстоит долгое судебное разбирательство после того, как объект пройдет строительную экспертизу. Мы ждем, потому что у меня есть подписанный акт сверки с ними, по которому они нам должны порядка 50 млн руб. Мы им направляли письмо, они ответили, что не рассчитываются, чтобы впоследствии, если экспертиза что-то найдет, удержать с нас эту сумму. А основные претензии у проверяющих органов по конгресс-холлу связаны с качеством бетона, единственным поставщиком которого был «Символ бетон» (поставки были на сумму более 500 млн. руб, сумма долга – 30 млн. руб, прибыль, полученная в период поставок более 200 млн. руб.) — его и будет устанавливать экспертиза. Поэтому они так торопились с иском – потому что понимали, что, если будут претензии к «Монтажнику», то они возникнут и к ним тоже.
— Вопросы с банками решаете в судах?
— У нас есть залоговый кредитор – Кредитуралбанк. С Совкомбанком мы судимся, потому что там всплыли, похоже, подписанные задним числом документы, которых у нас в обществе никогда не было. Скорее всего, бывший директор, чтобы списать с себя поручительство, мог отдать им в залог дебиторку. Даже когда мы эти документы затребовали, нам их не предоставили, только в суде, поэтому мы этот момент оспариваем. Вообще наша задолженность перед Совкомбанком, которая есть на сегодняшний день, — это даже не кредит, а штрафные санкции, по сути проценты за невыполнение обязательств по объекту «Сибирь-Полиметаллов» в Алтайском крае. Мы успели зайти на площадку, обустроить ее, перевезти технику – и как раз попали под ограничения в пандемию. При этом Совкомбанк, взыскивая эти штрафы, претендует на имущество «Монтажника».
— В различных сервисах, в том числе «СПАРК-Интерфакс», основным учредителем «Монтажника» до сих пор является его основатель Виктор Тулупов. За последние годы в разных источниках проходила информация, что владельцем является то Александр Дубровский, сын экс-губернатора Челябинской области, то Алексей Павлюк. Кто на самом деле является бенефициаром компании сейчас?
— Есть реестр наших акционеров, и согласно ему и всем официальным документам основным бенефициаром является Aybridge Invest Holding inc (зарегистрирована в Объединенных Арабских Эмиратах. – “Ъ-Южный Урал”). Это компания Алексея Павлюка ( у нас имеется свидетельство о правообладателе с момента создания и по сегодняшний день), который был директором «Монтажника», но в прошлом году внезапно оставил пост. Около 15% принадлежит компании «Прокатмонтаж», остальное – у физлиц, бывших работников. Все документы, касающиеся состава акционеров, нотариально заверены, я видел оригиналы, и мне в них сомневаться не приходится.
Долгое время владельцем был Тулупов. Я не следил тогда за деятельностью компании, но знаю, что с 2013 года начались проблемы в закредитованностью. Потом Тулупов, с его слов, переуступил свои акции Александру Дубровскому за 166 тыс. руб., но при этом последний принял на себя все его поручительства на миллиард. Анализ этой компании для Дубровского делал Павлюк, который сделал заключение, что сделка выгодная. Вскоре новый владелец понял, что это не так, и в 2018 году продал акции. А Павлюк вскоре купил их у нового владельца. Но на Павлюка было сложно переоформить личное поручительство, поэтому по многим обязательствам основным поручителем оставался Александр Дубровский, а Павлюк – вторым.
— И все же фамилия Дубровских постоянно звучит в связи с упоминанием «Монтажника» и его банкротства. В СМИ пишут, что де-факто они до сих пор связаны с предприятием. Так ли это?
— Для Александра Дубровского участие в «Монтажнике» имело скорее имиджевое значение. Вроде престижно взять компанию с именем, с сертификатами и идти с ней на крупные стройки. А то, что эта компания уже хромала на одну ногу, от него, видимо, каким-то образом скрыли. Да, сейчас появляются публикации о том, что Дубровских могут привлечь к субсидиарной ответственности по делу о банкротстве, но за что? За то, что они уже после того, как Александр вышел из состава учредителей, вливали в компанию свои деньги, чтобы она продолжала деятельность? Для субсидиарной ответственности должны быть действия, которые привели к банкротству, а здесь все наоборот, люди не забирали, а вкладывали деньги в чужую компанию, в новые проекты.
— В этом контексте вы считаете ситуацию вокруг «Монтажника» больше хозяйственным спором или политической историей?
— Она абсолютно политизирована. Сейчас везде, особенно в государственных структурах, обсуждая самые разные проблемы, все почему-то намекают на одну и ту же фамилию – предыдущего губернатора. Те же люди, когда Дубровский был губернатором, хвалили его и пеняли на прежнего. Видно, это русская традиция.
— Но есть факт, что при губернаторе Дубровском на ключевой объект – конгресс-холл на набережной – зашла компания, учредителем которой был его сын…
— Да, но директором компании оставался Виктор Тулупов. Он и принимал решение об участии в проекте. К тому же работы были по профилю, масштабу и специализации компании, в Челябинской области я больше не знаю подобных организаций. Я имею опыт работы с госконтрактами и могу сказать, что желающих на них нет, они заведомо убыточные. Если ты заходишь на коммерческий контракт, то зарабатываешь, но редко кто-то зарабатывает на государственных. Обычно там в лучшем случае банкротство, а часто и “посадки”. И пока не поменяется подход к сметной политике, госконтракты рентабельными не будут. У «Монтажника» хватало работы, и идти на конгресс-холл было плохой идеей. Кроме проблем, она ничего не сулила. И тот, кто пойдет его достраивать, наверняка столкнется с тем же.
— В повестке собрания акционеров, которое планируется в апреле, значится обсуждение проекта мирового соглашения с кредиторами…
— Да, мы готовим план оздоровления, ведем переговоры с потенциальными инвесторами. Понятно, что без инвестиций, финансовых гарантий, на слово нам вряд ли кто-то поверит. Изучаем ситуацию, рисуем для себя в том числе худшие варианты ее развития, чтобы в итоге получить лучший, взвешиваем все «за» и «против». Правда, кредиторы, которые вошли в реестр, торопятся быстрее уйти в процедуру банкротства. Они обратились в суд, чтобы быстрее убрали обеспечительные меры, и предпринимают шаги для того, чтобы начать делить предприятие.
— Насколько, по-вашему, вероятен вариант финансового оздоровления? Ситуация выглядит довольно сложной.
— Знаете, я свидетель очень похожей и, даже, пожалуй, более тяжелой ситуации, тоже в Магнитогорске. Я говорю про «Трест Магнитострой». Предприятие стояло, была задолженность по зарплате, расторгнутый госконтракт. В итоге нашелся инвестор, и компания из наблюдения вышла на оздоровление. Чтобы это стало возможным, «Монтажнику» нужен кто-то с финансами. Кто выступит гарантом перед кредиторами. Новые заказы найдутся – у компании все оборудование, техника на месте, в целости и сохранности. Кредиторы, конечно, хотят и это побыстрее продать. Жаль, что они не понимают, что в этой ситуации надо договариваться, а не “пилить”, потому что, если начнется раздел, все заберут банки, остальным достанется 5-10%.