Результаты госпрограммы «5-100», на которую из бюджета было выделено около 80 млрд руб., до сих пор вызывают споры в экспертном сообществе. Речь идет о майском указе президента Владимира Путина, по которому не менее пяти российских вузов должны были попасть к 2020 году в топ-100 мировых рейтингов. Участники проекта заявляют о его успехе, а Минобрнауки — о перевыполнении. Однако формального выполнения госпрограммы помогла добиться поправка, внесенная правительством РФ еще в 2016 году. Она позволила считать целью указа не три глобальных рейтинга, а их многочисленные подвиды.
Фото: Влад Некрасов, Коммерсантъ
Фото: Влад Некрасов, Коммерсантъ
Вчера, 8 апреля, состоялось отчетное заседание ассоциации «Глобальные университеты», которая объединяет вузы—участники госпрограммы «5-100». Напомним, этот проект был запущен для выполнения одного из майских указов 2012 года. Тогда президент Владимир Путин потребовал, чтобы к 2020 году не менее пяти российских вузов вошли в первую сотню «ведущих мировых университетов согласно мировому рейтингу университетов».
На реализацию программы было выделено в общей сложности 80 млрд руб., их получил 21 российский университет.
МГУ и СПбГУ, обладающие особым статусом, в программу не вошли.
Важно понимать, что в президентском указе не были названы конкретные рейтинги. Но в правительственном постановлении 2013 года были перечислены три самых престижных и авторитетных — Quacquarelli Symonds (QS), Times Higher Education (THE) и Academic Ranking of World Universities (Шанхайский рейтинг). Как отмечал “Ъ”, уже в 2015 году ректор НИУ ВШЭ и глава «Глобальных университетов» Ярослав Кузьминов откровенно признал: у вузов—участников программы «практически нулевые шансы войти в топ-100 институциональных рейтингов к 2020 году». Он объяснил это особенностями методики — мол, продвижение в этих рейтингах во многом зависит от голосования зарубежных экспертов, а они пока плохо знают российские вузы.
Тогда же господин Кузьминов предложил, как университетам все-таки выполнить президентский указ: ориентироваться не на три «общих» рейтинга, а на многочисленные «отраслевые». В них вузы оценивают строго по их профилю — например, только медицинские или математические университеты. Правительство прислушалось к этой идее и спустя полгода скорректировало цель майского указа. Весной 2016 года в постановлении кроме трех мировых рейтингов появилось уточнение — «включая отраслевые (предметные) рейтинги».
Таким образом, вопрос выполнения президентского указа зависит от того, что считать его целью.
К концу 2020 года ни один участник проекта «5-100» так и не вошел в первую сотню трех мировых рейтингов.
Сейчас из российских вузов в топ-100 глобального рейтинга QS входит только МГУ (74-е место), он же единственный числится в топ-100 Шанхайского рейтинга (93) и в топ-200 рейтинга THE (174). Поэтому Счетная палата в феврале 2021 года заявила, что вузы-участники не достигли «верхнеуровневых целей». Минобрнауки не согласилось с такой точкой зрения и заявило о «перевыполнении» плана. Действительно, если учитывать «предметные» рейтинги, то ситуация сразу выглядит гораздо лучше. В «отраслевые» топ-100 попали сразу 17 российских вузов, из них 10 — участники «Глобальных университетов».
На вчерашнем заседании «Глобальных университетов» председатель ассоциации Ярослав Кузьминов вполне ожидаемо заявил о выполнении программы. Более того, отметил, что у вузов—участников проекта помимо роста в мировых рейтингах есть и другие позитивные результаты. Так, каждый второй победитель российских олимпиад школьников выбрал для поступления именно вузы, которые участвовали в проекте (2,9 тыс. из 5,6 тыс. чел.).
Средний балл ЕГЭ у абитуриентов, принятых здесь на бюджетные места, вырос на 6 баллов за время программы (с 76 до 82).
С 2013 года количество студентов-иностранцев в вузах-участниках выросло в 2,6 раза, и теперь там обучается каждый пятый иностранный студент в России.
В презентации «Глобальных университетов» было указано также, что вузы-участники «нарастили присутствие» в международных научных журналах. Например, количество ежегодных публикаций в базе Scopus выросло в 4,2 раза, а количество цитирований — в 6,4 раза. Отметим, ранее СМИ сообщали, что ряд российских вузов увеличивают количество публикаций, необходимых для попадания в рейтинги, «за счет сомнительных стратегий».
Вице-президент РАН Алексей Хохлов все же напомнил участникам заседания, что они так и не смогли войти в топ-100 общих рейтингов. «Считать предметные или институциональные рейтинги — я оставлю при себе свою точку зрения, но вам предлагаю ее выработать коллективно,— заявил заместитель председателя совета ассоциации, директор Института общественных стратегий МШУ "Сколково" Андрей Волков.— Если мы занимаем амбивалентную опцию — то ли достигли, то ли нет, то это имеет политические или организационные потери для новой программы». Впрочем, остальные участники встречи по этому поводу так и не высказались.
Сопредседатель межрегионального профсоюза «Университетская солидарность» Павел Кудюкин указывает, что «перестройка критериев и результатов произошла на ходу». «В изначальной версии речь не шла о предметных рейтингах — имелись в виду именно обобщенные рейтинги,— напоминает он.— Но сама задача была поставлена нереальная при таких объемах финансирования: 80 млрд руб.— всего четверть годового бюджета Гарварда. А у нас эти деньги были размазаны по широкому кругу университетов на несколько лет».
Доцент кафедры политических и общественных коммуникаций Института общественных наук РАНХиГС Николай Кульбака считает, что «поднять вуз на серьезный международный уровень» возможно лишь за 10–15 лет.
При этом он считает изначально некорректной ориентацию авторов программы на образовательные рейтинги. «Проблема российских вузов не в рейтингах,— говорит господин Кульбака.— Вуз должен управлять хорошим финансированием, привлекать кадры на международном рынке, быстро обновлять программы, обеспечивать возможность хорошего трудоустройства — тогда только можно убедительно говорить об успехе».
По его мнению, программа «5-100» обострила образовательное неравенство: «Происходило перераспределение денег небольшому количеству вузов, и в итоге их результаты стали лучше на фоне других». «Предполагалось, что будут созданы центры роста, которые потянут всех остальных, но это не реализовалось,— соглашается с ним Павел Кудюкин.— Получился обратный результат: к ним перешли преподаватели и исследователи из других вузов — и в итоге университеты-участники начинают жаловаться, что больше брать неоткуда».
Отметим, что в отчете Счетной палаты также говорилось, что программа «усилила диспропорции внутри системы высшего образования в России».
Ранее планировалось, что проект будет продлен и расширен еще на семь вузов — экс-глава правительства Дмитрий Медведев заявлял, что федеральный бюджет выделит вузам за семь лет около 70 млрд руб. (см. “Ъ” от 25 октября 2019 года). Однако позже планы поменялись: в начале года правительство одобрило программу стратегического академического лидерства «Приоритет-2030», которая направлена на поддержку вузов в 2021–2030 годах. На первом этапе в нее обещают отобрать более ста вузов.