|
Хронографы с вековым заводом |
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| От тайги до британских морей Красная армия не могла пользоваться отечественными ходиками в качестве времяизмерителей |
Производители времяизмерителей
Во второй половине 1920-х годов советско-французские отношения самым существенным и коренным образом отличались от советско-швейцарских. Из-за того, что советская Россия то принципиально соглашалась на разных условиях признать царские долги Франции, то столь же принципиально забирала свои обещания обратно, отношения Москвы и Парижа оставляли желать много лучшего. Отношения же между Москвой и Берном после убийства в Швейцарии советского полпреда Воровского в 1923 году отсутствовали как таковые. И лояльные к СССР французы решили воспользоваться этой разницей потенциалов межгосударственных отношений. Точнее, их к этому вынудили обстоятельства.
В 1925 году руководители Объединения весоизмерительного производства Франции решили создать дочернее производство в России. Для этого было создано Франко-русское общество метрических мер с капиталом в полмиллиона долларов. Но до производства в СССР весов и измерительного инструмента дело не дошло. После года переговоров стороны так и не смогли договориться об условиях, на которых французам передаются заводы в России. Для менеджмента общества это был тяжелый удар. Им абсолютно не хотелось расставаться ни со статусом, ни с жалованьем, ни с собранным не без труда капиталом. Еще меньше хотели потерять эти деньги, "крайне важные для нужд русского хозяйства", советские представители во Франции. И потому обе стороны начали поиск нового взаимовыгодного проекта.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Недостаточная квалификация советского пролетариата помешала ему выпускать качественные швейцарские часы |
Проблема, как считали в Париже, заключается только в одном: Штрам пока не пришел к окончательному выводу о том, какой именно тип часов он готов производить в России.
Франко-швейцарское предложение вызвало в Москве немедленную реакцию. В Конвенцию металлопромышленности был направлен запрос о том, часы какого типа и в каком количестве должны производиться в СССР. В том, что в этом вопросе требуется иностранная помощь, никто не сомневался.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Стремление догнать и перегнать Америку в часовом деле привело к заполнению советских прилавков самыми быстроходными часами в мире |
Выбор производства именно карманных часов был вполне объясним. Изготовление стенных часов простейшего типа существовало не первый десяток лет.
"В довоенное время,— говорилось в заключении ВСНХ на проект производства часов в СССР,— в России было налажено производство почти исключительно часов крестьянского типа, так называемых ходиков. Этих часов, примитивных по конструкции, выпускалось ежегодно свыше 1 500 000 шт. на сумму около 1 500 000 руб. Производством этим занимались небольшие фабрички (Рейнина, бр. Дмитриевых, Родионова и др.), а также кустари (Шараповская артель, Волоколамский уезд и др.). В общем можно сказать, что существовавшая потребность в этих часах главным образом крестьянского рынка удовлетворялась полностью внутренним производством. Более сложные часы этого же типа (скворечницы, кукушки и проч.) ввозилось из заграницы на весьма значительную сумму. Так, например, по данным 'Треста точной механики', за 1913 г. этих часов было ввезено на 1 500 000 руб.
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| 1-й Московский часовой завод был американским по оборудованию и составу специалистов |
Приведенные выше данные позволяют сделать заключение в том смысле, что часового производства в России, не считая ходиков, не существовало.
В послереволюционное время производство часов сосредоточилось в 'Тресте точной механики'. Последним выпущено за 26-27 г. ходиков около 270 000 шт. Кроме того, некоторое количество ходиков выпускается кустарями. Начиная с 24-25 г. 'Трестом' налажено производство будильников. Всего за три года 'Трестом точной механики' выпущено около 45 000 шт., на предстоящий 27-28 г. производство будильников намечено в размере 30 000 шт. Будильники 'Треста точной механики' старой конструкции вызывают нарекания как со стороны качества, так и из-за высокой цены. Средний будильник 'Треста' продается по 6 р. 50 к.-7 р. за штуку, в то время как заграничная цена выражается в 1-2 р. за штуку, а высшего качества — до 4 р. за штуку. В текущем году 'Трест' организует производство будильников более совершенного типа 'Браво', пуск производства какового намечен в мае месяце 1928 г.
Производство карманных часов, регуляторов (стенные часы с пружинами) электрических в 'Тресте' не существует".
Но именно такие часы постоянно и настоятельно требовали от правительства Красная армия, Наркомат путей сообщения и почтовая служба.
Зенит часового дела
 |
| Фото: РГАКФД/РОСИНФОРМ |
| Советские вожди проявляли регулярный интерес к швейцарским часам. Леонид Брежнев не был исключением |
Полученная от швейцарских банкиров конфиденциальная информация не оставляла сомнений в солидности партнера: "'Зенит' — одна из крупнейших часовых фирм в Швейцарии. Это старое, известное общество, находящееся под солидным руководством. Фирма производит разного рода часы, как, например, хронометры, особо точные часы и т. д. Акционерный капитал общества равен 3 150 000 франков. Судя по налогу, который она платит, состояние фирмы оценивается в 1 605 000 франков. Финансовое положение общества значительно улучшилось в последние годы, и в настоящее время оно считается вполне нормальным.
В настоящее время предприятия общества полностью загружены. Фирма исправно платит, и предоставление ей кредита в несколько тысяч франков считается возможным".
Немецкие контрагенты "Зенита" расширили и уточнили информацию о фирме: "В 1911 году общество 'Зенит' приобрело предприятия старой часовой фирмы 'Фавр, Жако и Ко', акционерный капитал которой равнялся 1 мил. фр. На предприятиях этого общества занято не менее 500 рабочих.
'Зенит' — старая фирма, пользующаяся всемирной известностью. В связи с общепромышленным кризисом дела общества испытывали некоторый упадок, но в настоящее время положение его улучшилось. Фирма имеет несколько отделений в Швейцарии и за границей; ей принадлежат крупные фабрики, на которых работает значительное количество рабочих. Кроме того, обществу 'Зенит' принадлежит также плавильный завод.
В балансе общества на 1925-1926 хоз. год показан убыток в 110 000 франков. Недвижимость и запасы готовых товаров составляют 5,49 мил. франков.
Финансовое положение общества в настоящее время несколько неустойчиво, но ввиду того, что им руководят очень осторожно и оно всегда аккуратно в своих платежах, запрошенные источники считают возможным установление с ним деловых отношений и предоставление ему подтоварного кредита в обычных размерах.
Директором общества 'Зенит' является Эрнст Штрам солидный коммерсант и специалист часового дела".
Однако таких рекомендаций оказалось недостаточно, и на заводы фирмы выехали сотрудники советского торгпредства во Франции.
"Из Трамеляна,— писал один из них в отчете,— мы выехали в Ле-Локль — один из главных центров часовой промышленности — для осмотра предприятия. Фирма 'Зенит' приняла нас с совершенной любезностью. Предприятия 'Зенит' во много раз больше, чем те, которые мы видели в Трамеляне, и являются образцом хорошей организованности и оборудованности. На первый взгляд нас поразил большой процент, по сравнению с предприятиями Рэймонда, ручной работы, однако это объясняется гораздо более высоким качеством часов 'Зенит' и изготовлением специальных дорогих типов (хронометров и пр.). Для характеристики того, как основательно и исчерпывающе поставлено дело у 'Зенит', отмечу, что больше половины оборудования, занятого на предприятии, вырабатывается самой фирмой (большей частью американскими станками); имеется специальное техническое бюро инженеров; каждая часть механизма проверяется; сейчас фирмой после долгих изысканий выпущен новый тип электрических часов, пускаемых в ход посредством обыкновенного светового провода. Количество и многообразие оборудования бросалось в глаза. 'Зенит' занимает около 850 рабочих, вырабатывает всевозможных типов часов, в том числе и будильники, и жел. дорожные. Годовое производство карманных и ручных часов, по заявлению одного из директоров фирмы, Косандрие, выражается в цифре в 150 000 штук в год. Что касается производственной возможности выпуска будильников, то возможности фирмы 'совершенно не ограничены'. Средняя суточная заработная плата 8-10 шв. франков (3-4 рубля), но для отдельных категорий рабочих, работающих по сдельной системе, доходит до 20 шв. франков в день (8 рублей).
Переговоры велись, однако, не в Ле-Локле, а в Невшателе, где мы встретились с другим директором фирмы Штрамом — по-видимому, главной движущей силой этой фирмы. Последний произвел на нас впечатление весьма делового человека широких взглядов, практически усвоившего себе необходимость работы в СССР на новых началах. Он человек сравнительно новый в часовом деле — всего три года — и до этого был членом кантонального правительства".
Очевидно, что именно это — хватка и связи в правящей элите Швейцарии, а также желание превратить "Зенит" в главную часовую фирму самой часовой страны мира толкали Штрама на подписание контракта с советским правительством. Штрам хотел выйти на необъятный русский рынок раньше конкурентов и потому пытался форсировать события.
"Он просил иметь в виду,— говорилось в том же отчете,— что 'Зенит' поставлена в более выгодные условия, чем какая-либо другая часовая фирма, в том смысле, что она независима от банков, пользуясь лишь регулярными кредитами кантонального банка, но без контроля и вмешательства последнего в ее дела. Кроме того, 'Зенит' имеет исключительный для швейцарских часовых фирм опыт организации производства в другой стране: 22 года назад ею было организовано предприятие во Франции, в Безансоне, а также в Версале. Последнее было слито с предприятием в Безансоне, так как работало неудачно. Здесь, по заявлению Штрама, сыграло роль отсутствие достаточно квалифицированных рабочих рук, что, попутно говоря, будет и центральным вопросом изучения, и возможным затруднением при организации этого производства в СССР...
В конце беседы я сообщил ему о встрече с Рейнгартом и фирмой 'Реймонд' и заявил, что, не имея твердого предложения от 'Зенит', я не мог, естественно, уклониться от этих встреч; кроме того, по нашему мнению, советский рынок является настолько огромным, что объединение усилий нескольких фирм явилось бы лишь полезным; и далее, мы считаемся с тем, что хронологически первым явилось предложение 'Зенит', и что мы могли отдать себе отчет в техническом превосходстве их предприятия над заводом Реймонда. Штрам тогда заявил, что он прекрасно отдавал себе отчет, что советский рынок является, вероятно, слишком большим куском для одной их фирмы, но что, идя по пути привлечения других фирм, он имел в виду такие предприятия, марки изделий которых хорошо зарекомендовали себя в России. Он имел в виду привлечение фирм 'Мозер' и 'Павел Буре'. Эти фирмы после закрытия русского рынка прекратили работу, и их предприятия полностью бездействуют. Что касается 'Реймонд-Юнитас', то, не оспаривая значительных цифр производства этой фирмы, он все же считает, что ее изделия гораздо более низкого качества, чем 'Зенит' или 'Мозер'; однако он понимает, что здесь нужно найти выход, который давал бы удовлетворение всем заинтересованным сторонам".
Подстегнутый таким образом, Эрнст Штрам выехал в Москву, как только получил одобрение правления фирмы. Не в меньшей степени хотела скорейшего завершения переговоров и советская сторона.
Ходики Ильичей
"По имеющимся (хотя и недостаточно проверенным) сведениям,— сообщал Главконцесском СССР в ВСНХ,— в Швейцарии ожидается издание закона, затрудняющего вывоз машин для часового производства и, следовательно, затрудняющего соглашение на эту тему со швейцарскими фирмами".
Однако, как водится, препятствия возникли там, где их меньше всего ждали. "Трест точной механики" неожиданно выступил против передачи в аренду "Зениту" заводских помещений. Трест, только что расписывавшийся в беспомощности, вдруг начал ожесточенно доказывать, что способен наладить собственное производство. Кроме того, противником договора со швейцарцами оказался Московский совет народного хозяйства, который только что выбил средства на строительство часового завода. Но истина заключалась в том, что обе организации боялись потерять сверхдоходы от производства примитивных ходиков. Судя по документам, их продавали как минимум вдвое дороже себестоимости. Этот лакомый кусок потом советские часовые предприятия ожесточенно делили многие годы.
Масла в огонь подлил сам Штрам. Советские рабочие произвели на него настолько удручающее впечатление, что он немедленно отказался от идеи производства в СССР качественных наручных и карманных часов. А другие изделия выпускать под маркой "Зенит" он не мог. Компромисс был единственным. Штрам брался за выпуск будильников и других крупных часов. И вопрос снова увяз в долгих согласованиях. Швейцарский промышленник предложил и разумную схему разделения ответственности и прибылей от совместного производства часов. Он занимается технической стороной дела, а сбыт лежит на советских партнерах. При этом он просил дать ему возможность самому набирать персонал. Но в этом ему было категорически отказано. Виданное ли дело, иностранец без парткома и профсоюза будет решать, кто достоин чистой и хорошо оплачиваемой работы, а кто — нет.
Все еще пытавшийся договориться Штрам начал искать новую форму договора. Он согласился не брать завод в аренду, а оказать техническую помощь советской часовой промышленности. Обучить людей, передать технологии, поставить оборудование, причем в кредит. В оплату он хотел получить фиксированную выплату за каждый экземпляр произведенных с помощью "Зенита" часов, чтобы при этом сумма годовых выплат была не ниже определенной на переговорах.
Но тут на дыбы встал Наркомфин. Он имел поручение Совнаркома уменьшить валютные расходы. И вдруг оказывается, что в случае запланированного роста производства часов нужно будет отдавать "Зениту" $150-200 тыс. в год.
В итоге, не отказывая "Зениту", проблему начали спускать на тормозах. Очередным камнем преткновения оказался вопрос о ввозе комплектующих. Штрам доказывал, что далеко не все можно и нужно производить в СССР. Что, например, металл для пружин сделать при отсталости советских технологий в России невозможно. Но такой подход противоречил концепции обороноспособности страны, гласившей, что все, что необходимо для войск, должно изготовляться внутри страны.
По поводу договора с "Зенитом" собирались межведомственные совещания, участники которых блистали вопиющей безграмотностью. К примеру, один из представителей торговли предложил купить в Швейцарии один из стоящих заводов и целиком перевезти его в СССР. О том, что в часовом производстве главное — руки мастеров, он, как оказалось, и не догадывался.
Еще во время переговоров с "Зенитом" советские газеты сообщили, что правительство отправляет делегацию в Америку для ознакомления с производством часов. Причем в статьях утверждалось, что делегация наделена правами без лишних согласований купить завод в комплекте.
Собственно, это и было сделано. В Штатах было закуплено оборудование для массового производства часов невысокого качества. А также приглашены специалисты для налаживания процесса их изготовления. Вслед за первым часовым заводом появились и многие другие. Росло количество, но не качество выпускаемых часов. Для сборки часов открывали даже районные часовые заводы.
Для Сталина, правда, на 1-м Московском часовом заводе были изготовлены карманные часы с вполне приличной точностью хода. Но вот его преемнику повезло куда меньше. Новейшие советские часы, которые вручил Хрущеву глава Военно-промышленной комиссии Дмитрий Устинов, прослужили советскому премьеру ровно один день, после чего намертво встали. Хрущев орал на главного оружейника страны, как на мальчишку.
Во времена второго Ильича — Брежнева — скромность уже не считалась главной добродетелью советского руководителя. И потому дорогие швейцарские часы на руке не считались чем-то из ряда вон выходящим. Сам генеральный секретарь не только носил "Ролекс", но и писал записки соратникам на листочках из блока, прилагавшегося к часам. Члены Политбюро равнялись на Леонида Ильича. А чиновники поскромнее предпочитали менее броскую "Омегу". Отечественные часы элита оставляла для простых граждан.