 |
ФОТО: СЕРГЕЙ МИХЕЕВ  |
Как бывший сотрудник спецслужб, юрист Михаил Трепашкин хорошо знает цену словам... Тем не менее, выступая в качестве адвоката семей погибших в московских взрывах 1999 года, Трепашкин обсуждал свою версию по телефону, хотя не мог не догадываться, что он прослушивается. Он также охотно делился результатами своего расследования с журналистами и собирался представить их на слушаниях по делу о взрывах домов в 1999 году... Но такой возможности ему не представилось. В октябре, за неделю до начала слушаний, люди в форме остановили его машину на подмосковном шоссе. Он был обвинен в незаконном хранении оружия, хотя сам Михаил утверждает, что видел, как один из этих людей положил свой пистолет под заднее сиденье машины... С тех пор он находится за решеткой, по его делу ведутся закрытые слушания — незаконное хранение оружия и разглашение государственных тайн. Через 13 лет после падения СССР Россия остается гиблым местом для всяких "провокаторов", слишком активно сующих нос в государственные дела... Интерес к событиям 1999 года оказался особенно небезопасным. Трепашкин — один из тех, кто ввязался в это дело и оказался либо без работы, либо в тюрьме, либо в могиле... Несмотря на то что участие чеченских сепаратистов вроде бы было доказано, московские взрывы остаются одной из самых мистических страниц современной российской истории...
В письме, которое он передал нашей газете, говорится, что в его камере... "можно только стоять или лежать на деревянном полу, который никогда не моют. По ночам я чувствую, как по моему телу ползают клопы". Жена Трепашкина, Татьяна, не винит мужа в попытке добраться до истины. И все же она уверена, что ни ей самой, ни их двум дочерям не увидеться с отцом, если он не оставит это гиблое дело...
В апреле 2002 года диссидент советских времен Сергей Ковалев... вместе с тремя коллегами начал собственное расследование участия... спецслужб во взрывах московских домов. Двое из участников этой мини-комиссии сейчас мертвы... В посланном нам письме Трепашкин рассказывает о своей версии событий. Она основывается на фотороботе человека, который, по версии следствия, проживал в той квартире дома на улице Гурьянова, куда пришелся основной удар взрыва... Трепашкин видел изначальную версию фоторобота и уверен, что это был Владимир Романович, человек, которого Трепашкин арестовал в 1995 году и который вскоре был отпущен, поскольку оказался сотрудником ФСБ. Трепашкин тогда направил в ФСБ письмо с просьбой разрешить обыск офиса и квартиры Романовича, однако получил отказ и вскоре был уволен...
А Романович погиб в автокатастрофе на Кипре через несколько месяцев после событий 1999 года... Уверенность в том, что на фотороботе был изображен Романович, поначалу подтвердил Марк Блуменфельд, сдававший ту загадочную квартиру... Второй же (и последний) фоторобот Блуменфельду оказался совершенно незнаком. Позднее, как он сам признался, под давлением, он изменил свои показания в пользу второй версии фоторобота... Представители ФСБ и Генеральной прокуратуры России отказались дать нам комментарии по делу Трепашкина... А Блуменфельд, туша очередной окурок о край тарелки, прокомментировал это так: 'Он что, не понимает, в какой стране живет? Мы жили и продолжаем жить в тоталитарном государстве, где люди, ищущие правду, всегда будут жертвами'."
Chicago Tribune
Чикаго, США
Тайное возвращение России
Мало-помалу становится все заметнее, что экономическая разведка России снова возрождается. Возрождается она не вдруг, как и вся российская экономика после кризиса 90-х. Конечно, это не времена СССР, в котором около 25 тыс. человек профессионально занимались тем, что выведывали секреты западного бизнеса... После развала СССР новым руководителям страны достался совершенно не функционирующий экономический аппарат. Кому тогда нужна была информация с Запада... И тогда сотрудники КГБ и других спецслужб стали предлагать свои услуги главарям криминального мира. Именно на службе у мафии началось возрождение российской экономической разведки. Со временем мафиозные бароны превратились в уважаемых бизнесменов. Могущественные олигархи создали свои собственные разведывательные службы. Экономика страны растет, и, соответственно, снова возникает потребность в экономическом шпионаже...
"Мафия добывала нелегальными путями сведения, которые затем передавались российским предпринимателям",— говорит французский специалист по экономической разведке. Беспорядочные начинания постепенно выстраиваются в единую систему. Эксперты полагают, что в настоящее время Кремль пытается приобрести определенный контроль над экономической ситуацией в мире, опираясь прежде всего на связь секретных служб с российскими деловыми кругами. Эксперты говорят и о том, что таких высот, каких экономическая разведка достигла при Брежневе, при Путине ей не достичь. Хотя бы потому, что российские компании все больше легальным образом сотрудничают с западными в области аэронавтики и космических исследований. А в такой ситуации — зачем шпионить?"
La Tribune
Париж, Франция
Войны в Чечне нет
Войны в Чечне не существует. Так решил Владимир Путин. А поскольку ему подконтрольны практически все российские газеты и телеканалы, этой войны и вправду не существует, в Москве уж точно. Небольшая кавказская республика, субъект Российской Федерации, уже утихомирена, сообщает российская пропаганда. Политический процесс идет в нормальном русле. Российские войска выходят из республики, на местах остаются только спецподразделения...
А тем временем развязанная Путиным пять лет назад чеченская война только набирает обороты. Каждое утро на околицах деревень, на улицах и у порогов домов — новые тела тех, кто не пережил ночи... Вести переговоры с Масхадовым Путин не хочет, для него это было бы равносильно поражению. Он хочет подмять под себя, подчинить, сломить Чечню, эту вековую жертву русского колониализма. Путин может себе позволить не оглядываться на европейские и американские условности. Никаких парламентских разбирательств, никаких трибуналов, никаких докладов организаций по правам человека (их просто не допускают на место действия), никаких фотографий в газетах. Смерти исчисляются тысячами, погибших уже не считают. Но тише, в Чечне нет войны..."
Le Monde
Париж, Франция