 |
ФОТО: AP  В нынешней Лиге чемпионов из двух французов на коне оказывается тот, кто играет за Францию (слева — Зинедин Зидан, "Реал"; справа — Эдуард Сиссе, "Монако") |
Футбол изначально считался развлечением для маргиналов. Если считать его зарождением XIV век, то игра, в которой надо было перекатить бычий пузырь или бревно на вражескую площадь в чужом квартале, предназначалась для лондонских простолюдинов. В какой-то момент игру запретили, а ее участников начали отправлять на виселицу за нанесение увечий и убийства в процессе игры не только друг друга, но и посторонних прохожих.
Более современный вариант футбола отличался от катания пузыря придуманными правилами, ведущими к менее тяжким увечьям. Но средний социальный статус игрока в футбол изменился мало. Зато добавилась такая футбольная компонента, как болельщики, патриотизм из которых бил через край. Уже на рубеже XIX и XX веков каждый уважающий себя британский болельщик был готов пожертвовать головой оппонента ради триумфа любимой команды. Самая крупная в истории футбола драка по такому показателю, как число отправленных болельщиками в больницы полицейских, относится к 1903 году, когда фанаты "Селтика" и "Глазго Рейнджерс" совместными усилиями вывели из строя 119 сотрудников шотландских правоохранительных органов.
Распространяясь по миру, футбол тоже набирал в свои ряды маргиналов. Охотнее всего шли на футбольное поле те, кто не находил себе других способов зарабатывания на жизнь. Так было и в Бразилии, где в 30-е годы самых лучших местных футболистов в клубах приходилось учить подписывать свою фамилию. Благодаря программе по ликвидации безграмотности чуть лучше с правописанием было в те же годы в советском футболе, когда в команды преимущественно попадали потомки рабочих и крестьян, и вовсе не потому, что иным социальным классам вход в футбол был закрыт. Естественно, футболисты иного социального статуса тоже выходили на поле, но все-таки это можно назвать исключением.
Сидящим на трибунах болельщикам до социального статуса кумиров не было никакого дела. Важно было, чтобы они давали результат. По сути, результат требовался такой: доказать, что на твоей улице умеют играть в футбол лучше, чем на остальных. В этом смысле футбол существовал по тем же принципам, что и средневековое катание бревна на чужую площадь. А группа индивидуумов, попадая на футбольную трибуну, маргинализовывалась в среднестатистическую массу, в которой поведение академика и шпаненка не отличались, поскольку и тому и другому хотелось доказать превосходство своей улицы.
На главенстве территориального принципа футбол прожил до середины 90-х. Естественно, к этому времени сложилось разделение команд на богатые и бедные. Богатые для защиты чести своего двора могли купить дорогих футболистов. Бедные могли только их выращивать и продавать. Естественно, богатые выигрывали гораздо чаще, однако существовал ограничитель, не позволявший им чересчур использовать разницу в возможностях. Бедный клуб, не желающий продавать футболиста, мог этого не делать, даже если у игрока закончился с этой командой контракт. А богатая команда, у которой могло хватить денег, чтобы скупить самых лучших футболистов в мире, была ограничена только рынком своей страны. На поле одновременно можно было выпустить только троих иностранцев. Остальные восемь футболистов должны были быть если не из своего двора, то хотя бы из своей деревни, то есть иметь гражданство того государства, в котором базируется сам футбольный клуб.
Так было до знаменитого дела Босмана, по итогам которого оба ограничения пришлось отменить. Что это значило для элитных клубов? То, что они получили возможность собирать под своими флагами варианты сборных мира вроде тех, что иногда выступают в матчах, посвященных юбилеям ФИФА. Но с той безмерно выгодной разницей, что наигрывать состав можно не в течение одной тренировки, а хоть целый год. Что получили болельщики? Они видят футбол в исполнении команд, равных которым не было никогда. Эти команды называются "Реал", "Милан", "Ювентус", "Манчестер Юнайтед", "Бавария", "Арсенал", и выигрывают они практически всегда. И самое главное, что пропуск в элитный клуб суперклубов упростился. Фактически единственным необходимым для победы критерием стали деньги. Раз у Романа Абрамовича они есть, "Челси" обречен стать столь же элитным и непобедимым клубом, как "Манчестер". Противен этот принцип только одним. С точки зрения болельщиков и конкурентов, финансовые возможности парней с соседней улицы никогда не должны были научить их лучше играть в футбол.
"Монако" по сравнению с перечисленными грандами беден, как церковная мышь, как бы странно ни звучало слово "бедность" применительно к команде, базирующейся на Лазурном берегу. Тем не менее дела обстоят именно так. Год назад у "Монако", как у колхоза-миллионера, впечатление вызывала только сумма долгов. Должен клуб был €87 млн, и перспектива банкротства стояла перед клубом во весь рост. Если бы не цепь событий, благодаря которым принц княжества Монако Ренье III погасил часть долга, команду "Монако" опустили бы во вторую лигу чемпионата Франции, футболисты без зарплаты разошлись, кто куда сможет, и ни о каких успехах в Лиге чемпионов речи не пошло.
Тем не менее "Монако" по дороге к финалу победил сразу две команды, которые претендуют на то, чтобы считаться самыми богатыми футбольными клубами мира. В четвертьфинале французы побили "Реал", который сгубила тяга к трате денег на покупку звезд. Имея таких нападающих, как Роналдо и Рауль, "Реал" не нашел места в команде Фернандо Морьентесу, отпустив его на год поиграть в "Монако" на правах аренды. Морьентес забил своей бывшей команде по голу и в Мадриде, и в Монте-Карло. При этом кризис в, вероятно, самой богатой команде мира оказался системным и тоже подтвердил, что без здоровой доли маргинальности команде могут не помочь ни деньги, ни таланты ее футболистов.
Современный футболист по своему социальному статусу и обеспеченности стоит намного выше и своих предшественников, и подавляющего большинства поклонников. Однако градации внутри прослойки игроков за этот век существенно не изменились, поменялся только удельный вес статуса футболиста относительно окружающего мира. Еще в 30-х годах существовала когорта элитных футболистов, входивших в элиту социальную. Например, Леонидас, превратившийся из нищего неграмотного негра в одного из самых богатых и уважаемых граждан Бразилии. Проблема в том, что на одного такого Леонидаса приходилась тысяча других футболистов, желавших повторить его путь. Дальше включалась процедура дарвиновского отбора, согласно которой место и в жизни, и на футбольном поле достигалось в борьбе. В нынешнем "Реале" концентрация достигших предела счастья в понимании любого футболиста людей превысила допустимые пределы, и грызть конкурентов сейчас там некому. Противопоставить небогатому "Монако" во главе с выброшенным из футбольного рая Морьентесом "Реал" мог более высокое мастерство своих звезд, однако по теории Дарвина выживает не самый сильный вид, а самый приспособленный.
Аналогичная картина была и в полуфинале, где "Монако" играл с другим кандидатом в самые богатые команды мира. Команда "Челси" представляла не страну Англию, город Лондон и его район Челси. "Монако" сражался с кошельком Романа Абрамовича и, к удовольствию противников абрамовичевского способа комплектации команд, одержал над ним победу.
Впрочем, зависимость между количеством вложенных в футбольную команду денег и достигнутыми результатами никогда прямой и не была. Гораздо более существенный футбольный закон, сложившийся после дела Босмана,— экстерриториальный принцип комплектования футбольных команд — нарушает присутствие в финале "Порту".
Состав "Порту" выглядит сейчас так, будто никакого Босмана никогда не было. Иностранцев в заявке ровно трое. Россиянин Дмитрий Аленичев, южноафриканец Бенни Маккарти и литовец Робертас Янкаускас, который на поле практически не появляется. Есть еще два бразильца, которые для португальского клуба примерно то же самое, что украинцы для российского. Остальные футболисты "Порту" — граждане Португалии, и второго такого национального клуба среди более-менее известных участников Лиги чемпионов нет. Обычно от приглашения иностранных наемников отказываются ввиду невозможности оплаты их труда, однако у "Порту" такая возможность есть.
"Порту" принадлежит к категории немногочисленных на данный момент клубов, которые принципиально делают упор на местные кадры. Как, например, "Атлетик" из Бильбао, исторически прославившийся тем, что за него играют одни этнические баски. Этот принцип торжествует редко, но присутствие в финале "Порту" хотя бы дает напоминание о временах, когда за "Реал" играли испанцы, за "Челси" — англичане, за "Спартак" — москвичи (приезжие), за киевское "Динамо" — украинцы, в "Тбилиси" играли грузины, а в ЦСКА какие бы ни были, но все-таки солдаты.
Обоснование у такого принципа тоже есть: легионер обычно будет защищать интересы деревни с меньшим рвением, чем местные жители. Однако более интересен другой вопрос: не станут ли успехи "Монако" и "Порту" (который в прошлом году выиграл в придачу Кубок УЕФА) толчком для пересмотра элитными клубами своей кадровой политики в сторону большего национализма?
Ответ на этот вопрос дал Роман Абрамович, который после неудачи с "Монако" взялся купить за €100 млн бразильского нападающего "Барселоны" Роналдинью и за неустановленную сумму зарплаты главного тренера "Порту" Жозе Моуринью, этнического португальца.
АНДРЕЙ СЕМЬЯНИНОВ