Видеорынок, хотя и очень медленно, очень нерегулярно, заполняет "белые пятна" в истории кинематографа последних десятилетий. Выход на видео
"Пальцев" (Fingers, 1978, *****) Джеймса Тобака — безусловное событие, хотя имя 60-летнего режиссера мало что большинству зрителей говорит. Персонаж он, впрочем, колоритный. Выпускник Гарварда, автор биографии известного футболиста Джима Брауна, он похвалялся, что съел на заре своей сознательной жизни столько ЛСД, сколько не съел никто другой из его поколения. Азартный, почти патологический игрок, первый свой сценарий он написал в 1974 году для режиссера Кэрола Рейша именно об игре. Снимает редко, на его счету только 10 режиссерских работ за 25 лет, относится к числу бесспорных авторитетов независимого кино. "Пальцы" — шедевр нью-йоркской школы, в которой любовно и безжалостно снятый город едва ли не более значительный персонаж, чем люди. Фильм не менее, пожалуй, значительный, чем снятый двумя годами раньше "Таксист" Мартина Скорсезе, а уж на все фильмы Абеля Феррары он повлиял безусловно. Сравнение с фильмами Феррары напрашивается еще и потому, что в "Пальцах" сыграл одну из своих лучших ролей тогда еще молодой недоучившийся раввин Харви Кейтель. К Тобаку он подался от отчаяния, после того, как Коппола выставил его из проекта "Апокалипсис сегодня": дескать, на такое корявое рыло ни один нормальный зритель три часа смотреть не будет. Как и положено в кино об урбанистическом одиночестве, герой полтора часа только и делает, что бродит по Нью-Йорку, однако эти обманчиво случайные блуждания наполнены напряжением, порой почти невыносимым. Никогда нельзя предсказать, какой из своих личин повернется герой: половинки его разорванной личности в равной степени органичны и в равной степени травматичны. Джимми — пианист, очевидно, талантливый: безумная мать с нетерпением ждет в психушке результатов его прослушивания в Карнеги-холл. Попав в каталажку, он утихомиривает конфликт в "обезьяннике", распевая классику. Но прилюдно не может доиграть ни одного произведения: эта патология сродни его неспособности довести до конца половой акт, от которой он тщетно лечится и которую компенсирует с девушками наигранной самоуверенностью. В другой своей ипостаси Джимми выбивает долги у клиентов папаши-ростовщика. В деликатном, нелепом в своем пристрастии к любимой игрушке, приемнику, наигрывающему старые хиты, вундеркинде никто не может заподозрить жестокого, гибкого зверя. Драма Джимми не в том, что пианисту надо беречь пальчики и не ввязываться в драки, а в том, что это раздвоение личности непреодолимо. Он хочет стать музыкантом и имеет для этого все предпосылки, но не может физически. Он не хочет быть головорезом, но это его призвание. Потеряв отца, Джимми в томительно-подробной и неопрятной схватке карает его убийцу. В болезненно-долгом финале обнаженный герой сидит у окна, вглядывается в зрителя с мукой то ли больного человека, то ли выламывающегося из человеческой оболочки животного, то ли ангела-истребителя, всеми силами сопротивлявшегося своему призванию. На счету Джона Ирвина — один из самых забавных фильмов со Шварценеггером "Без компромиссов" (Raw Deal, 1986), но в основном его фильмография состоит из чуши в духе "Четвертого ангела" (The Fourth Angel, 2001).
"История с привидениями" (Ghost Story, 1981, ***) — его второй и, пожалуй, лучший фильм. Особенно на фоне той инфантильной околесицы, которую в наши дни выдают за фильмы ужасов. Но фильм не старомоден, он — вне категорий, он тревожен, оригинален и местами неприятен. Другое дело, что старомодна Австралия, где разворачивается действие. Пришедшие в запустение викторианские особняки, выстроенные некогда вчерашними каторжниками на берегу океана, — декорация, в которой непременно должна случиться какая-то гадость. Кроме того, в Австралии особенные отношения с нечистой силой, внеморальные, не поддающиеся никакой интерпретации. Вот и трех благородных джентльменов, сыгранных звездами голливудского "золотого века" Фредом Астером, Мэлвином Дугласом и Дугласом Фэрбэнксом-младшим, нисколько не удивляет, что страшные истории, которые они рассказывают друг другу на заседаниях "Общества Похлебки", начинают материализоваться. То к ним, то к членам их семей начинает заходить в гости и доводить до смерти разложившаяся утопленница. Стариканы, впрочем, и без ее хлопот так орут во сне, что непонятно, как их до сих пор не успокоили навечно собственные жены. Утопленница оказывается богатой девушкой и завидной невестой, которую полвека назад молодые повесы сначала с каким-то уркаганским цинизмом унизили, а потом и убили. Мстительницу удается остановить до того, как она прикончит всех действующих лиц. Для этого необходимо извлечь ее со дна и похоронить должным образом. Любопытнее всего, что этого и достаточно. Другой режиссер заморочился бы искуплением, преступный старик принес бы себя в жертву: кровь за кровь. В Австралии все иначе: похоронили, и славно, можно дальше травить страшные байки при свечах.
