В первом квартале ВЭБ.РФ заработал по портфелям пенсионных накоплений самую низкую доходность с 2014 года — 3% годовых. Такой результат стал главным образом следствием падения стоимости облигаций, как корпоративных, так и государственных, основного инструмента инвестирования для ВЭБа. В итоге шесть месяцев подряд государственная управляющая компания не может опередить набирающую темпы инфляцию.
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Ирина Бужор, Коммерсантъ / купить фото
Доходность по расширенному портфелю и портфелю государственных ценных бумаг, которыми управляет ВЭБ.РФ, за первый квартал составила всего 0,8%, или 3% годовых. Эту информацию государственная УК раскрыла во вторник, 13 апреля. Для расширенного портфеля, через который инвестируются средства «молчунов», результат оказался самым низким с кризисного 2014 года. Портфель госбумаг показывал схожий результат лишь в третьем квартале 2018 года, в остальных случаях, также за исключением 2014 года, она была выше.
1,9 триллиона рублей
достиг объем расширенного портфеля пенсионных накоплений под управлением ВЭБа по итогам I квартала 2021 года
Таким образом, за отчетный период реальная доходность пенсионных накоплений (за вычетом инфляции) оказалась отрицательной. За первые три месяца этого года, согласно «Росстату», темп роста потребительских цен составил 2,1%, то есть на 1,4 процентного пункта (п. п.) превысил прирост пенсионных накоплений под управлением ВЭБа. Отставание доходности от инфляции наблюдалось уже в последнем квартале 2020 года, тогда оно было менее заметным — 0,2 п. п. по расширенному портфелю и 0,4 п. п. по портфелю госбумаг. Ситуация, когда прирост пенсионных накоплений значительно отставал от инфляции, последний раз наблюдалась в конце 2014 года — начале 2015 года.
«Результаты по приросту портфелей ВЭБа значительно опережают референтные индексы Московской биржи. Портфели пенсионных накоплений ВЭБа в очередной раз показали высокую устойчивость к рыночному риску»,— приводятся в пресс-релизе слова руководителя департамента доверительного управления ВЭБ.РФ Александра Попова.
По состоянию на 31 марта 2021 года активы расширенного портфеля ВЭБа составили 1,9 трлн руб., из которых 44,6% приходится на корпоративные облигации, 30,5% — госдолг, 9,7% — банковские депозиты. Портфель госбумаг достигает 35,4 млрд руб.: 41,8% — государственные и 35,9% — корпоративные облигации. Количество застрахованных лиц ПФР, с накоплениями которых работает ВЭБ, превышает 38,2 млн.
В первом квартале по расширенному портфелю произошла отрицательная переоценка вложений в ценные бумаги на 14 млрд руб., которую удалось компенсировать купонным доходом на 23 млрд руб. по бондам и процентным доходом по депозитам на 4,9 млрд руб. Отрицательная переоценка активов по портфелю госбумаг составила 287 млн руб., что было покрыто купонным доходом на 480,5 млн руб. «На результаты портфелей государственной управляющей компании по итогам первого квартала 2021 года повлияло снижение стоимости практически всех долговых инструментов на рынке»,— отмечает представитель ВЭБа. По его словам, динамика долгового рынка и, как следствие, результаты портфелей обусловлены рядом факторов, в том числе переходом ЦБ к циклу повышения ключевой ставки, оттоком нерезидентов с рынка ОФЗ, ростом санкционных рисков.
В первом квартале наблюдался рост доходностей как государственных, так и корпоративных облигаций.
Доходность индекса корпоративных бондов Мосбиржи (RUCBITR) выросла за первые три месяца на 0,7 п. п., индекса ОФЗ (RGBITR) — на 1,1 п. п. «Учитывая, что инвестдекларация ВЭБа предполагает только вложения в долговые инструменты и тот факт, что в первом квартале рынок облигаций падал, а рынок акций рос, показатели можно назвать неплохими»,— отмечает гендиректор «Ронин Траста» Сергей Стукалов. По его словам, на таких больших портфелях обыграть индексы, что удалось сделать ВЭБу,— «задача не самая простая». «В первом квартале рынок заложил в стоимость облигаций дальнейшее повышение ключевой ставки ЦБ приблизительно до 6%, поэтому дальнейшая динамика бондов будет зависеть от реализации этих ожиданий, а также от того, насколько материализуются геополитические и санкционные риски»,— отмечает он.