Лауреатом четвертой ежегодной российской литературной премии "Национальный бестселлер", врученной в отеле "Астория", стал Виктор Пелевин с книгой "Диалектика переходного периода (из ниоткуда в никуда)". По мнению МИХАИЛА ТРОФИМЕНКОВА, победа отсутствовавшего на церемонии писателя и совершенно закономерна, и несколько абсурдна.
То, что борьба развернется между "ДПП (НН)" и "Месяцем Аркашон", книгой укрывшихся под псевдонимом Андрей Тургенев звезд постмодерна Вячеслава Курицына и Константина Богомолова, было очевидно еще до открытого голосования малого жюри премии. Пролетели всухую "Черти" Ильи Масодова, неудобоваримая физиологическая смесь из красного террора и черной магии, и "Крылатый дом" деревенщицы Веры Галактионовой, разбавляющей сибирскую крестьянскую утопию угрюмыми призывами к топору.
Предсказуемо неожиданно проголосовал за повесть Валентина Распутина "Дочь Ивана. Мать Ивана" левый философ, директор издательства Ad Marginem Александр Иванов. С его аргументацией не поспоришь: действительно, неожиданно примитивный для крупного писателя призыв мстить инородцам, насилующим русских девушек, парафраз "Ворошиловского стрелка", не отнести к ненавистному для господина Иванова разряду литературы "для скучающих менеджеров". Телеведущая Тина Канделаки сделала светский выбор — вполне в духе объяснения причин ее отсутствия в "Астории". В Москве госпожу Канделаки задержал визит Алена Делона, а роман Александра Червинского "Шишкин лес" приглянулся тем, что посвящен родной для нее стихии. В судьбах влиятельного клана Николкиных прослеживается недвусмысленная, но замаскированная под памфлет апология семьи Михалковых.
Неожиданно, что за "Месяц Аркашон" проголосовали лишь победители "Нацбеста-2003" рижане Алексей Гаррос и Александр Евдокимов. Кто-кто, а певцы расчлененки, которой подвергает зажравшихся хозяев жизни ошалевший мелкий клерк в романе "[голово]ломка", казалось, должны были бы выбрать "Чертей". Но предпочли акварельный, изысканный криминально-сексуальный сон о Европе. Зато за Виктора Пелевина были арт-критик Алексей Тарханов, признавшийся, что это единственная книга шорт-листа, которую он мог бы прочитать без принуждения, актриса Ксения Рапопорт и голосовавший заочно Рубен Гальего — живущий в Испании тяжело больной букеровский лауреат, разразившийся восторженным письмом.
Талант господина Пелевина, убедительность его сатиры на отечественное "общество зрелищ", несправедливость того, что он обойден наградами, бесспорны. Но противоречие с самими принципами премии налицо. Ее смысл — в своеобразной зачистке литературной сцены. Смешать все карты и если не открыть новые имена, то переставить принятые акценты. Подтвердить объявленную Вячеславом Курицыным "смерть постмодернизма", на которую сослался во вступительном слове идеолог премии Виктор Топоров. В 2001 году премия обратила внимание на Леонида Юзефовича, которого с тех пор все стали воспринимать не как очередного ретродетективщика, а как метафизика в духе Честертона. В 2002 году ввела в "приличное общество" Александра Проханова, ставшего в одночасье ньюсмейкером для всех ранее презиравших его СМИ. В 2003 году поощрила нигилизм никому не известных рижских журналистов.
Четвертый же "Бестселлер" лишь подтвердил и очевидную роль господина Пелевина в российской литературе, и коммерческий успех книги, для тиражей которой гарантируемые регламентом премии дополнительные 50 тыс. — капля в море. Припомнив господину Курицыну "смерть постмодернизма", господин Богомолов прошептал соавтору: "И кто тебя за язык тянул? Пьяный, что ли, был?" Но проигравшие и все, кто разочарован отсутствием на "Нацбесте-2004" аромата скандала, могут утешиться лишь тем, что Виктор Пелевин выпускает новые книги столь редко, что ближайшие "Бестселлеры" наверняка обойдутся без его сокрушительного участия.