|
Отзыв вместо пароля |
Вряд ли кто-нибудь из тех, кто хоть немного интересуется экономикой и финансами, до сих пор не слышал о скандале с отзывом лицензии у Содбизнесбанка (см., например, предыдущий номер "Денег"). Тем не менее напомню его суть хотя бы для того, чтобы освежить в памяти события последних двух с половиной недель.
Итак, 13 мая Банк России отзывает лицензию у Содбизнесбанка, обвинив его, в частности, в отмывании "грязных" денег и финансировании терроризма, и назначает в банк временную администрацию, которую туда не пускают. Позднее банк объявил, что еще ранее принял решение о самоликвидации, не признает легитимность действий ЦБ и начал призывать вкладчиков защитить родной банк от произвола чиновников. А ЦБ, в свою очередь, приравнял действия банкиров к силовому захвату банка и обратился за помощью в МВД.
На прошлой неделе история получила продолжение. Во вторник Содбизнесбанк объявил, что передал в ЦБ решение Зеленогорского суда Курортного района Санкт-Петербурга от 17 мая, приостанавливающее действие приказов ЦБ об отзыве лицензии и о назначении временной администрации в банке. На следующий день ЦБ заявил, что это решение суда противоречит законодательству, а кроме того, "уже 21 мая тот же суд вынес определение, фактически отменяющее свое решение от 17 мая, о чем Банк России располагает соответствующими документами".
Однако чем бы и когда бы ни закончилась эта тяжба, уже сейчас очевидно: во всей системе российского финансового надзора зияют такие бреши, что если их не залатать в авральном порядке, скандал вокруг Содбизнесбанка покажется "цветочками". В самом деле, отвлечемся ненадолго от жарких юридических баталий относительно того, кто в данной ситуации прав, а кто виноват, и попробуем взглянуть на ситуацию с несколько иной стороны, а именно понять, позволяет ли современная система банковского надзора решать стоящие перед ней конкретные задачи.
Первая такая задача, проявившаяся в связи с делом Содбизнесбанка,— пресечение оборота "грязных" денег. Обвинения, выдвинутые против банка, весьма существенные: непредоставление информации о так называемых подозрительных сделках в Федеральную службу финансового мониторинга (неофициально называемую финразведкой) и финансирование терроризма. Согласно закону, непредоставление данных в финразведку действительно является основанием для отзыва лицензии у банка, чем ЦБ и воспользовался. Однако, учитывая слова первого зампреда ЦБ Андрея Козлова о финансировании терроризма, такая мера едва ли представляется оправданной.
Действительно, даже я, не являясь большим поклонником "шпионских" детективов, твердо помню, что в подобных случаях следует для начала выявить все каналы движения средств, а затем уже накрывать всю сеть вместе с главарями. Причем силами отнюдь не ЦБ, а, к примеру, ФСБ или какой-либо иной силовой структуры. К каковым, по сути, относится и та же финразведка, хотя формально она и входит в состав Минфина. Объявление же о введении временной администрации равносильно публикации в СМИ сообщения "Явка провалена" со всеми вытекающими последствиями. Хорошенькая борьба с "грязными" деньгами получается.
Вторая задача — защита интересов вкладчиков и кредиторов. Именно для ее решения и придуман механизм введения временной администрации. Но что делать, если, как в данном примере, ее просто не пускают? В самом ЦБ признали, что оказались не готовы к подобному развитию ситуации. А зря. Поскольку если невозможно быстро обеспечить реализацию подобного плана, эффект опять-таки получается прямо противоположный: сигнал прятать концы в воду. Между тем решения здесь, безусловно, имелись. Просто Центробанк вовремя не подготовился: по слухам, только через несколько дней после начала конфликта он смог понять, как физически заблокировать операции по корсчетам банка.
Далее, решение суда, о котором стало известно на прошлой неделе. Насколько оно законно и отменил ли, как утверждает Центробанк, суд свое решение, неважно. Представим, например, ситуацию, когда решение суда не соответствует закону и легко может быть обжаловано, но суд его не отменяет. В этом случае решение суда все равно блокирует действия ЦБ. И мы приходим к ситуации, в которой до недавнего времени находился рынок акций, когда по иску миноритарного акционера-физического лица провинциальный суд мог заблокировать многомиллиардную сделку. По крайней мере, мои знакомые юристы считают, что подобные способы обжалования действий ЦБ могут быть перспективными.
Получается интересная вещь. Вся с виду стройная система контроля за банками, отстроенная за последние годы, на практике не работает, едва только встречает жесткое сопротивление со стороны даже не особо крупной структуры. Не самый оптимистичный вывод. Особенно если учесть, что как раз сейчас идет процедура отбора банков в систему страхования вкладов, в процессе которого ЦБ обещал тщательно проверить претендентов. Любая же проверка чревата возникновением конфликтов, подобных нынешнему. И жесткие действия ЦБ в таких ситуациях могут привести к тому, что, наученные опытом Содбизнесбанка, новые обвиняемые попробуют призвать на свою защиту уже не десятки, а сотни тысяч вкладчиков. Тем более что сейчас, по моим ощущениям, мало кто сомневается, что государство иногда принимает участие в процессе отбора собственности у отдельных хозяйствующих субъектов.
ПЕТР РУШАЙЛО