«У нас невозможно ходатайствовать в суде о тотальном опекунстве над кем-то»

В Израиле граждан практически не лишают дееспособности — в стране давно действует закон о распределенной опеке, а в 2016 году в законодательство внесли изменения, позволяющие максимально сохранять права и свободы людей с интеллектуальными и психическими нарушениями. Руководитель отдела благосостояния и социальный координатор центра долговременного ухода «Рамат-Тамир» (Иерусалим), магистр по социальной работе Ксения Зарецкая рассказала спецкору “Ъ” Ольге Алленовой, как и где живут люди с ментальными особенностями, кто представляет их интересы и как их защищает государство.

«В зависимости от потребностей человека наполняется его корзина услуг»

— Как люди в социальных учреждениях Израиля переживают пандемию?

— В Израиле те из людей с различными нарушениями, кто может себя обслуживать, живут в домах, находящихся в компетенции Министерства социальной опеки. Люди, которые обслуживать себя не могут, находятся в компетенции Минздрава.

Год для нас был непростой, как и для всего мира. В марте прошлого 2020-го учреждения полностью закрыли свои двери для посетителей — и для родственников, и для волонтеров. В обществе произошли изменения, дети стали реже навещать своих родителей в попытке уберечь их от инфекции, поэтому люди, находящиеся в учреждениях соцопеки и в медицинских стационарах, остро почувствовали изоляцию.

В июне 2020 года для каждого вида учреждений Минздрав и Министерство социальной опеки выпустили директивы, разрешающие визиты в ограниченном режиме, с соблюдением дистанции, ношением средств индивидуальной защиты. Людям, которые живут в учреждениях Минздрава, это не сильно облегчило жизнь — им было тяжело понять, кто к ним пришел, лиц они не видели, за руку подержать человека не могли, то есть даже при этих ограниченных визитах люди оставались изолированными. Все страдали от того, что была остановлена волонтерская деятельность, в Израиле она сильно развита, каждую неделю в учреждения приходят группы волонтеров, общаются и занимаются с пенсионерами, и все это стало невозможным.

Поэтому правительство стало думать над социальной программой, чтобы улучшить положение этих людей. Конечно, использовались дистанционные технологии, общение через прозрачные перегородки, но это не заменяло живого общения без барьеров.

В январе в Израиле началась вакцинация. Сейчас в наших учреждениях разрешены посещения тремя родственниками одновременно, с соблюдением санитарных правил. Для посещения люди должны показать сертификат о прививках или отрицательный ПЦР-тест за последние 48 часов. Люди потихоньку стали общаться с родными, семьи воссоединяются.

— Какие учреждения курирует Министерство социальной опеки?

— Если говорить о пожилых людях, у нас есть пансионаты, в которых живут те, чей функциональный статус позволяет им самостоятельно передвигаться и себя обслуживать. Они живут в квартирах или в отдельных комнатах, которые обслуживаются учреждением. И есть учреждения, где людям нужен минимальный уход,— к ним приходит помощник по уходу на час-два в день, помогает приготовить еду, закупить продукты, может в некоторых случаях оказать помощь при купании. Не купать человека — как это делают в учреждениях Минздрава, а поддержать при входе в душ, например, постоять за дверью, пока человек моется, чтобы прийти на помощь, если понадобится.

Когда человек теряет способность самообслуживания или возможность самостоятельного передвижения, или у него происходит резкое снижение когнитивных функций — он перемещается в отделение бессрочного ухода Минздрава.

— А почему люди, которые могут за собой ухаживать, живут в пансионатах для пожилых, а не дома?

— Большинство, конечно, живет дома. Однако есть такие хостелы, пансионаты, центры проживания, где живут полностью самостоятельные люди. Но они, например, затрудняются в ведении быта, им тяжело следить за оплатой коммунальных услуг, обслуживать свое жилье. Они предпочитают, чтобы эти заботы брало на себя учреждение. Им, может быть, грустно жить в одиночестве, хочется посещать кружки, студии, участвовать в культурно-массовых мероприятиях, и все эти возможности им предоставляет учреждение. Есть еще категория граждан, репатрианты, которые в свое время не смогли приобрести жилье на свободном рынке и на пенсии не могут позволить себе жить в арендованных квартирах. Им предлагается социальное жилье, хостелы, а в случае ухудшения состояния здоровья их переводят в отделение под кураторство Минздрава.

— Кто платит за их проживание?

— У нас есть учреждения, в том числе хостелы, где малоимущие люди живут за счет государственных субсидий, и есть частные учреждения, где нет госсубсидий и где за проживание и услуги нужно платить. Если у человека пенсия выше определенного уровня, если у него есть недвижимость, есть работающие родственники, то за его проживание в пансионате, в доме ассистированного проживания надо платить.

— Где живут молодые люди с психическими или интеллектуальными нарушениями, не имеющие семьи?

— Для людей младше пенсионного возраста, имеющих нарушения, тоже действуют разные правила. Если мы говорим о людях с психическими нарушениями, то ими занимается Минздрав. А люди с интеллектуальными нарушениями живут в системе социальной опеки.

И в том, и в другом случае на этапе установления диагноза человек направляется на соответствующую комиссию, которая определяет профиль его заболевания. Для людей с интеллектуальными нарушениями, а также для пожилых, которые могут себя обслуживать, такая комиссия работает при Министерстве социальной опеки. Для людей с психическими диагнозами или пенсионеров, которые не могут себя обслужить,— при Минздраве.

Индивидуальная корзина услуг для человека с интеллектуальным нарушениям «работает» с самого его рождения. Психические диагнозы, как правило, ставятся после 12 лет, поэтому такую корзину человек получает в более позднем возрасте.

В зависимости от потребностей человека наполняется его корзина услуг. В ней, среди прочего, могут фигурировать разные формы проживания — от специализированного хостела, где живут максимум 24 человека, до индивидуального проживания, при котором человеку нужно просто помочь оплачивать какие-то счета. В таком индивидуальном социальном жилье есть кнопка экстренного вызова, к человеку прикреплен куратор, который помогает с бытовыми вопросами, содействует в ведении хозяйства. Когда случай рассматривают на комиссии, то стараются при формировании корзины услуг максимально сохранить самостоятельность для этого человека. Если человек самостоятельно функционирует и может принимать решения, то комиссия будет настаивать на том, чтобы его не определяли в хостел, где организовано совместное проживание, а, наоборот, разместили бы в индивидуальном жилье. Если он хочет жить с родителями, тогда ему может быть предоставлена помощь в сопровождении — выделят специального человека, который может с ним куда-то съездить, получить какую-то услугу.

«Помощь в трудоустройстве — тоже услуга, которую оказывает государство»

— Какие еще услуги есть в корзине кроме проживания?

— Образовательные услуги, если речь идет о школьном возрасте: в зависимости от состояния школьника его определяют в специализированное учебное заведение или в общеобразовательное, имеющее специализированные классы. Если ребенок ходит в обычный класс, но ему нужно сопровождение тьютора, ему предоставляется такая услуга. Такая же система касается профессионального образования, учебы в университете — иногда людям в вузе тоже нужно сопровождение. Помощь в трудоустройстве — тоже услуга, которую оказывает государство. И Минздрав, и Министерство соцопеки занимаются трудоустройством всех категорий граждан — в Израиле есть система квот на свободном рынке труда, и оба министерства предоставляют льготы частному работодателю за трудоустройство таких граждан. Есть и специализированные рабочие места, где люди работают в сопровождении педагогов, инструкторов — как правило, такая форма трудоустройства касается людей, которые нуждаются в комплексной помощи и поддержке.

— Где вы берете помогающих специалистов, которые сопровождают человека? Кто они по профессии? Соцработники?

— Если мы говорим про специалиста, который приходит к человеку, чтобы помочь с приготовлением еды или уборкой, то это помощники по уходу, они работают в системе социальной опеки. У них нет профессионального образования. Эти сотрудники преимущественно приходят к пожилым или к людям с какими-то физическими недугами. Вся эта помощь получается через ведомство национального страхования. В нашей стране каждый гражданин платит социальную страховку, чтобы потом, когда ему потребуется социальная помощь, государство могло ему таковую оказать.

Что касается других услуг, то они оплачиваются Минздравом или Минсоцопеки — в зависимости от того, чей клиент нуждается в таких услугах. Например, если человеку с интеллектуальными нарушениями нужны услуги в образовании, то ведомство социальной опеки, которое отвечает за благополучие этого человека, предоставляет возможность нанять для него специалиста из списка соответствующих компаний, которые соответствуют условиям тендера Министерства социальной опеки. Как правило, эти компании специализируются именно на помощи таким категориям граждан, у них есть сопровождающие специалисты самого разного профиля.

— То есть государство просто покупает на рынке услуги, необходимые конкретному гражданину?

— Да, все эти услуги вносятся в индивидуальную корзину услуг, которую утверждает комиссия, и после этого они должны закупаться для конкретного человека. Если в эту корзину услуг входят сопровождение в университет и помощь в проживании, то куратор, специалист по социальной работе, смотрит, какая НКО или бизнес-компания выиграла тендер, и заказывает у нее эти услуги.

«Если он может жить самостоятельно, то он выбирает, где хочет жить»

— Вы могли бы подробнее рассказать, какое жилье выделяется людям с инвалидностью?

— У нас в стране есть разные виды жилья для людей с физическими, интеллектуальными и психическими нарушениями, не имеющими семьи или своего дома. Есть индивидуальные квартиры, есть дома группового проживания. Например, это может быть просто большой жилой дом, где живет от 12 до 34 человек — у каждого из них своя комната, свой санузел, но обслуживание общее. Такие дома называются хостелами. Есть совсем маленькие дома, для 4–5 человек. Есть дома краткосрочного содержания — например, семье нужна передышка, отпуск, и она на этот период может разместить своего близкого в таком доме.

Существуют специализированные квартиры — в многоэтажных домах их может быть несколько, в такой квартире может жить до 6 человек, и она находится под патронажем социальных служб, туда по мере необходимости приходят куратор, помощники.

Бывают адаптационные квартиры, в которых людей пытаются научить жить самостоятельно, там сопровождение более интенсивное, человек в такой квартире живет ограниченный период времени в надежде, что он приобретет нужные навыки и в дальнейшем сможет самостоятельно снять квартиру. Если он может жить самостоятельно, то он выбирает, где хочет жить, и ему через соответствующее министерство предоставляется финансовая помощь в аренде такого жилья.

— Кому принадлежат квартиры, о которых вы говорите?

— Частным компаниям или НКО, соответствующим условиям тендера Минсоцпеки или Минздрава. Такое жилье есть у обоих ведомств, потому что в нем нуждаются люди с разными диагнозами.

— А кто решает, может ли человек жить самостоятельно?

— Комиссия при министерстве, которое определило для человека корзину услуг и оплачивает эти услуги.

— Но такой комиссии может быть невыгодно предоставить человеку отдельное жилье.

— Почему? Комиссия должна исходить из потребностей человека и его выбора. Гражданин может оспорить решение комиссии в суде.

— Просто отдельное жилье дороже, чем групповое проживание.

— Если человеку предоставляется индивидуальное жилье или даются средства для аренды, это значит, что ему требуется минимальный уровень сопровождения. А если он остается в групповой форме, значит, ему требуется больше сопровождения, и средств на это нужно больше. Так что тут сложно сразу сказать, что окажется дешевле.

— Как широко распространена эта услуга — получение индивидуального жилья или помощь в аренде?

— Насколько я знаю, у нас нет нехватки такого жилья. Я не слышала о случаях, когда человек хотел бы так жить, а ему необоснованно отказали.

«Если ребенку нужна помощь, то помощник придет»

— Вы сказали, что при рождении ребенка с особенностями развития для него создается корзина услуг. Что в нее входит?

— Это зависит от форм нарушений у ребенка. Если это очень тяжелые формы, которые диагностируются сразу, то родители могут определить малыша в специализированное учреждение на пятидневку, чтобы сами они могли работать, а их дети получали уход и реабилитацию. Для детей с синдромом Дауна или аутизмом у нас не предусмотрено никакой особой формы помощи до трех лет. Ребенок просто получает инвалидность, пособие, которым семья распоряжается по собственному усмотрению,— может нанять няню, например. С трех лет дети имеют право на детский сад, и комиссия решает, в какое учреждение пойдет такой ребенок — в специализированное, где все дети с нарушениями, или в общее, с отдельным сопровождением. Так же обстоит дело и со школой.

Дети с синдромом Дауна учатся, как правило, в специализированных учреждениях, дети с аутизмом часто учатся в спецклассах обычных школ, а также в общих классах обычных школ, но это зависит от особенностей каждого конкретного ребенка.

— Если ребенок с особенностями развития ходит в школу, то кто с ним находится в послеучебное время, когда родители на работе?

— Если степень нарушений ребенка определена как легкая или средняя и он учится в обычной школе, то после школы он посещает кружки, адаптированные мероприятия, куда его записывают родители. Дети с более тяжелой формой нарушений, которые ходят в специализированные школы, как правило, остаются там до вечера, до 17–18 часов. Если комиссия определила, что ребенку нужно содействие в подготовке домашних заданий, к нему будет приходить домой помощник и делать с ним уроки.

— Для каких детей назначаются такие помощники с уроками?

— Для разных. Если ребенку нужна помощь, то помощник придет. У нас есть НКО, которые оказывают такие услуги, сопровождают детей в подготовке домашних заданий, в подготовке к экзаменам. Преимущественно так работают студенты, которым эта НКО оплачивает их образование в вузе. И, если ребенку нужна помощь по какому-то предмету, НКО подбирает ему профильного студента. Когда у ребенка тяжелые нарушения и ему нужна помощь, то к нему приставляют студентов, которые учатся на психологов, специализированных педагогов.

— Такую помощь предоставляют только детям с инвалидностью?

— Нет, ее могут получить и обычные дети, без диагноза, если им такая помощь нужна.

Для самой НКО неважно, какой ребенок,— если ему нужна помощь, они ее окажут.

Для НКО важно только одно — чтобы для ребенка с особенностями развития был выделен студент терапевтических направлений, а для обычного ребенка, нуждающегося в помощи по конкретному предмету, выделили студента, имеющего специализацию по этому направлению. Как правило, это студенты второго-третьего курсов.

«Любые манипуляции с недвижимостью проводятся исключительно с разрешения суда»

— Если ребенок с синдромом Дауна вырос, у него умерли родители, что его ждет? Его лишат дееспособности?

— В Израиле суды очень редко лишают дееспособности — считается, что даже очень больной человек хоть в чем-то может сохранять дееспособность, и это его право.

Но пять лет назад, в 2016-м, произошло ключевое законодательное изменение в вопросах опеки. Стало возможным оформление отложенной доверенности. Человек, предполагая, что рискует заболеть деменцией, может написать доверенность на кого-то из родственников или на знакомого, чтобы те принимали касающиеся его решения, когда он не сможет принимать их сам. Такая же процедура теперь возможна и в отношении недееспособных детей. Мать недееспособного сына или дочери может написать, что в случае ее смерти просит передать опекунские полномочия конкретному лицу или организации.

У нас опека редко передается юридическому лицу. Если мы говорим о взрослых гражданах, страдающих серьезными заболеваниями и потерявших родителей-опекунов, то опека передается родственникам — если не первого круга, то второго.

Существуют и юридические компании, которые оказывают такие услуги — представительство человека в каких-то вопросах. Опекун или представитель назначается судом, а в процессе назначения активное участие принимает тот социальный координатор, который, собственно, курировал этого человека в соответствии с его корзиной услуг.

В 2016 году в законодательстве произошло еще одно ключевое изменение, сделавшее опеку над гражданином крайней мерой. Теперь суд обязан взвесить все альтернативы назначению опеки. Есть так называемые лайт-версии опеки, когда человек не лишается дееспособности юридически и ему назначается не полный опекун, а представитель, который поможет ему в принятии, к примеру, медицинских решений. Или каких-то других. Может быть, человек болен и его состояние таково, что он неспособен объективно оценить подаваемую ему информацию, но способен принять решение,— в таком случае нужно адаптировать информацию под его возможности. Помочь ему разобраться в ней. Грубо говоря, если человек хочет слетать на курорт на море, то содействующий в принятии решений представитель должен ему доступно объяснить, что для такой поездки нужно купить билет по такой-то цене, нужно забронировать гостиницу по такой цене, а всего денег у человека вот столько. То есть ему надо купить билет, составить маршрут, снабдить его средствами связи и содействовать в реализации этого плана.

Также по новому законодательству суд в Израиле может назначить представителя, который получает за человека его пособие и ведет его финансовые дела. Обычно такие решения принимаются, когда человек не может контролировать свои деньги, тратит их хаотично, имеет сложности с ведением бюджета. И это — не опека. Опека назначается лишь в самых крайних случаях, когда человек вообще не понимает своего состояния, не может его оценить, принимать решения. Но даже в таком крайнем случае суд не назначает полную опеку — на все сферы жизни. Опека разделена — по личным, по медицинским и по финансовым вопросам.

— Полную опеку получить вообще невозможно?

— Сразу — невозможно. Полную опеку не может получить ни частное лицо, ни юридическая организация. Ты не можешь прийти в суд и сказать: «Мне нужно сразу решать по этому человеку все вопросы». Тот, кто просит у суда назначения его опекуном, должен обосновать конкретную нужду, под которую ему нужен акт опеки. И суд решает, будет ли эта опека временной или постоянной, сколько лиц станут ее осуществлять. Суд смотрит на документы, указывающие на степень недееспособности гражданина, и решает, какие права предоставить лицам, которые ходатайствует об опеке. Суд исходит из того, что человек, как правило, не может быть полностью недееспособным — таких случаев очень мало. Все-таки в основном люди, страдающие какими-то интеллектуальными, когнитивными, психическими нарушениями, обычно могут выразить свои мнения и желания.

— Опекунами могут быть несколько лиц одновременно?

— Да, это может быть один родственник, решающий какие-то вопросы, связанные с медициной. Может быть юридическая организация, ведущая финансовое управление имуществом гражданина. Могут быть и родственник, и организация, а в придачу друг, который ходит с этим человеком гулять, в музей и кино. У нас по закону можно назначить одному человеку до трех опекунов одновременно, при этом один из трех может быть юридическим лицом.

— Как защищено имущество гражданина в случае, если ему назначен представитель по финансовым вопросам? Кто разрешает финансовому представителю проводить операции со счетами или сделки с недвижимостью опекаемого?

— Этим занимается суд по семейным делам. Если мы говорим о финансовом опекуне, то есть много финансовых операций, которые он не может проводить сам,— ему необходимо согласие суда. Это касается таких операций, как продажа, передача недвижимости в аренду или под залог.

— Родственники тоже должны получать разрешение суда?

— Да, любые манипуляции с недвижимостью проводятся исключительно с разрешения суда, и это касается и родственников, и других частных лиц, и юридических фирм. Они должны обосновать в суде необходимость такой операции. Первым пунктом в Законе об опекунстве обозначен приоритет интересов опекаемого. Тот, кто намерен провести какую-то финансовую операцию с его имуществом, должен доказать, что эта операция проводится во благо подопечного и что корыстных мотивов там нет.

«У нас невозможно ходатайствовать в суде о тотальном опекунстве над кем-то»

— Чтобы забрать человека из дома и поместить его в дом престарелых, нужно разрешение суда?

— Нет, не нужно, но для этого нужно согласие опекаемого.

— А если он не может выразить согласие? Если у него деменция?

— Если человека необходимо переместить в учреждение долгосрочного ухода, то ему суд назначает представителя или частичного опекуна — по личным вопросам. Рассматривает такое назначение тоже суд по семейным делам.

— Опекуны обязательно разные люди?

— Нет, опекун может быть и один — по всем сферам деятельности подопечного. Но суд никогда не даст ему полномочия по всем сферам одновременно. У нас невозможно ходатайствовать в суде о тотальном опекунстве над кем-то. Можно ходатайствовать об опекунстве под конкретную нужду подопечного. Человек приходит в суд и говорит: «Я хочу стать опекуном моей бабушки, чтобы направить ее на операцию, которая ей необходима, по мнению таких-то врачей. Сама бабушка не может дать согласие на такую процедуру, так как не понимает ее смысла, поэтому я прошу передать это право мне на время лечения моей бабушки». Но этот человек не может сказать: «Я хочу стать опекуном моей бабушки, потому что она не понимает своих действий». То есть опекунство назначается под что-то и на конкретный промежуток времени.

Вот я недавно заполняла документы в суд, чтобы одной даме, проживающей в нашем учреждении, назначили опекуна по конкретному медицинскому вопросу — ей нужно питание через гастростому, потому что она сама не ест. Это инвазивная процедура, которая требует согласия пациента, а сам пациент не в состоянии дать такое согласие. Поэтому мы ходатайствуем о том, что ей нужен опекун по медицинским вопросам. Но мы не можем запросить сразу для нее опекуна по всем вопросам, касающимся ее жизни.

— Но ведь эта женщина находится в состоянии, когда не может оценивать, что с ней происходит. Почему нельзя назначить ей опекуна по всем вопросам?

— Чтобы защитить ее интересы. Если суд даст кому-то полномочия опекуна по медицинским вопросам сроком от 3 до 6 месяцев, то по истечении этого срока я, как специалист по социальной работе учреждения, должна буду составить свой рапорт о том, как назначенный опекун выполнял свои обязанности: контактировал он с нами или нет, коммуникабельный он или не очень, принимал ли он важные для пациента решения, участвовал ли в жизни пациента. Если я знаю, что этой даме еще потребуются медицинские манипуляции, то укажу на это суду в документе. Исходя из этого рапорта, суд может продлить полномочия опекуна. А может отклонить и назначить нового. Если он продлит полномочия опекуна, то, возможно, через какое-то время эти полномочия суд сделает постоянными. Но только в одной сфере. При этом, имея постоянные полномочия в одной сфере, опекун может ходатайствовать о расширении полномочий — например, в сфере личных вопросов. Это процесс постепенный и небыстрый.

«Родственники очень редко берут плату за свои услуги»

— В России Закон о распределенной опеке обсуждают уже много лет. В Израиле такая опека возможна только с 2016 года?

— Нет, распределение полномочий опекунов у нас было и раньше. Опеку можно было распределять между физическими лицами и юрлицом. В 2016-м законодательство изменилось именно в том, что суд теперь обязан из всех возможных форм опеки выбирать наименее ограничивающие права человека. И суд не даст опеку даже в конкретной сфере сразу и надолго. Если я и наш главврач ходатайствуем о назначении опекуна по медицинским вопросам на полгода, суд может отказать нам и назначить его по одному конкретному вопросу — для установки гастростомы, как в приведенном выше примере. Если медицинских вопросов в отношении клиента возникает много, а опекун справляется, то ему могут дать опеку на полгода. Потом могут дать на год.

— А с чем были связаны такие изменения в законодательстве? Были какие-то злоупотребления в отношении опекаемых?

— Это мировая тенденция. Тотальное ограничение прав и свобод человека — это пережитки анахроничных систем, и сейчас все мировые практики в этой сфере свидетельствуют о возвращении человеку его прав. У нас есть еще некоторые прорехи в законодательстве, которые, думаю, будут корректироваться. Например, сегодня не обязательно выслушивать в суде мнение самого человека, в отношении которого требуется опека, если такое решение необходимо вынести срочно. Конечно, суд может пригласить такого человека и выслушать его, но эта процедура не обязательна.

— Вы сказали, что ходатайствуете перед судом о назначении опеки для пациентки. Вы это делаете в качестве специалиста по социальной работе?

— Да, я работаю учреждении долговременного ухода специалистом по социальной работе, а эта дама живет там, и я, сопровождая ее и ее семью, готовлю подачу вот такого прошения. Но суд не примет решение, основываясь лишь на подготовленных мной документах. После подачи ходатайства суд по семейным делам назначит социального координатора от Министерства социальной опеки, который должен проверить обстоятельства дела. Этот координатор свяжется со мной, с семьей.

До пандемии координаторы обязаны были посещать человека в учреждении, но сейчас мы можем только организовать видеозвонок.

Во время такого видеозвонка координатор общается с самим человеком, в отношении которого запрашивается опека, и он должен убедиться, что человек неконтактен, невербален, не может принимать решения. Он общается с родственниками, проверяет, не являются ли они еще чьими-то опекунами, а если являются, то как выполняют свои обязанности. И все это координатор должен изложить суду.

— Вы работаете в учреждении Минздрава для маломобильных людей, которым требуется долговременный уход. А подчиняетесь вы какому ведомству?

— Я подчиняюсь непосредственно директору учреждения, в котором работаю. Но в профессиональном плане меня курирует Министерство здравоохранения — у них я прохожу супервизию, обучение.

— Как оплачиваются услуги опекунов?

— Родственники очень редко берут плату за свои услуги. Если я от коллег слышу о таких случаях, то это всегда описывается как некий курьез. Не знаю почему. Просто это не принято, люди не обращаются за оплатой своих опекунских услуг в отношении детей, родителей, братьев или сестер. Если же речь идет о юридическом лице, то, конечно, такой опекун получает оплату. Но важно сказать, что оплата опекунских услуг, если подопечный находится в стационаре, в два раза ниже, чем оплата услуг в отношении живущего дома клиента. В рублях это примерно 11,5 тыс. руб. и 23 тыс. руб. в месяц. То есть система пытается стимулировать юридических опекунов таким образом, чтобы людей не направляли напрасно на госпитализацию.

— Под госпитализацией вы имеете в виду не только больницу, но и дом престарелых?

— Да, учреждения долговременного уход— а это медицинские стационары.

Государство пытается стимулировать юридических опекунов, чтобы они подольше оставляли своих подопечных дома — даже если это не тот дом, где человек жил всю жизнь, а хостел, куда он переехал на старости, это все же самостоятельная форма проживания, и там человек максимально сохраняет свои навыки.

— А не становится ли такая разница в оплате опекунских услуг причиной того, что людей не направляют в стационары?

— Нет, потому что при острой нужде в госпитализации опекун не будет удерживать человека дома. Есть случаи, когда уход за человеком дома невозможен из-за его состояния, а опекун несет ответственность за подопечного и возможное ухудшение его здоровья.