 |
ФОТО: ДМИТРИЙ ЛЕБЕДЕВ  |
— Почему многие воспринимают ЕГЭ в штыки?
— Потому что нет четкого понимания, что такое единый государственный экзамен. Мы активно ведем работу, но народ, видимо, не слышит и не читает, что это такое. Знаете, есть такая формула: "Понять — это значит привыкнуть". К ЕГЭ она очень подходит. Цель ЕГЭ — обеспечить доступность, эффективность и качество образования. Единый экзамен должен сократить существующую пропасть между школами и вузами.
— Под доступностью вы имеете в виду, что ЕГЭ должен привлечь региональных студентов в столичные вузы?
— Тезис "вузы Москвы для москвичей" давно пора менять. Последние годы в столичных вузах 75% москвичей и только 25% студентов из других городов, тогда как до перестройки цифры были обратные. С введением ЕГЭ, кстати, появилась положительная динамика, сейчас около 40% студентов — из регионов. Вот вам и доступность образования.
— А как насчет эффективности и качества?
— Сейчас вузы не верят школьному аттестату, поскольку неясно, какие знания стоят за этими цифрами. Года три назад Евгений Бунимович (председатель комитета по образованию Мосгордумы, учитель математики.— "Власть") спросил у наших известных математиков Садовничего (ректора МГУ) и Филиппова (ректора РУДН), почему его дети вынуждены после уроков бегать на подготовительные курсы к каждому из них. Что, у них синус и косинус имеют разные значения? Садовничий и Филиппов тогда честно ответили, что это вопрос статуса их вузов.
— Значит, задача — уравнять вузы?
— По крайней мере, заставить предъявлять прозрачные требования. Сейчас вузы самовольничают и в открытую объявляют о том, что без их подготовительных курсов поступить невозможно. При нынешней системе очевидно проигрывают региональные абитуриенты. ЕГЭ — это попытка создать единую процедуру, которой доверяли бы и вузы, и школы от Москвы до Калининграда.
— Когда эксперимент по ЕГЭ начинался, министерство говорило, что в зависимости от результата выпускника на его высшее образование государство будет выделять больше или меньше денег, и это позволит сделать финансирование вузов подушным. Какова судьба этих планов, и можно ли говорить о постепенном переходе на платное образование?
— Нет, никакого платного образования не будет, и это записано в нашей Конституции. Вопрос о том, как будет осуществляться финансирование, еще не решен, и скорее всего, мы отойдем от первоначальных планов. Но, как показывает время, необходимо определить, за что должно платить государство, за что — работодатель, а за что — студент. Уже сейчас понятно, что со стороны государства должны быть госзаказы на приоритетные профессии. Например, юристов мы уже выпустили достаточно, и на эту специальность госзаказа может и не быть. Возможно, количество бюджетных мест будет сокращено на эту специальность, но они, конечно, не будут отменены вовсе.
— Сколько стоит эксперимент по введению ЕГЭ, и что экономнее: привычная система вступительных и выпускных экзаменов или новая?
— Эксперимент стоит порядка 1,1 млрд руб., но надо учитывать, что эти "ужасные" суммы идут в основном на поставку современного оборудования. Это оборудование используется не только на ЕГЭ, но и идет на нужды региональных департаментов образования. Вторая по значимости статья расходов — обучение учителей. Когда эксперимент закончится и экзамен пойдет в штатном режиме, экономия всех бюджетов, по подсчетам специалистов, составит 3 млрд руб., а семей — 7 млрд.
— Многие учителя говорят, что с повсеместным введением ЕГЭ в школах начнут просто натаскивать на тесты, пренебрегая школьной программой.
— Во-первых, все задания ЕГЭ взяты из школьной программы, и каждый год вопросы разные, поэтому пройти весь курс все-таки придется. Но обучать детей сдавать экзамен, конечно, необходимо. Например, сейчас Чувашия, которая первая подключилась к эксперименту, показывает лучшие результаты, чем другие регионы. Я думаю, это связано с тем, что школьников стали учить понимать условия задачи и решать их на скорость — раньше таких навыков школа не давала.
— А это не связано с тем, что местные власти дали установку своим региональным экспертам, проверяющим работы детей, ставить завышенные оценки?
— В прошлом году ходили такие разговоры. Мы из той же Чувашии запросили часть экзаменационных работ, и московские эксперты согласились с оценками коллег из регионов. Но чтобы прекратить все кривотолки, со следующего года экзаменационные работы, написанные в одном регионе, будут проверят эксперты из другого.
— А где слабые места ЕГЭ? Проще говоря, где возможны подсказки?
— Конечно, детям могут подсказывать организаторы на местах, но помогать придется всем, иначе дети настучат. Однако и в этом случае мы выявим нарушение, поскольку дети в отдельно взятой аудитории покажут в среднем более высокий результат, чем в соседних. Хотя вот в прошлом году у нас был такой случай на экзамене по физике в одном из регионов. Мы отправили детей на пересдачу, но они опять показали высокий результат. Пришлось извиняться. Выяснилось, что к экзамену по физике их готовил "соросовский" учитель (имеется в виду учитель высокой квалификации, получающий гранты от фонда Джорджа Сороса.— "Власть").
— Российские школьники хорошо умеют списывать. Как вы с этим боретесь?
— Перед началом экзамена кураторы проверяют все помещения. Места для хранения шпор известны. Туалеты, подоконники, батареи — все объекты тщательно исследуются. Впрочем, народ у нас талантливый. Например, при каждом центре проведения экзаменов должны быть врачи. А в одном из регионов вместо врачей в медпункте сидели учителя, и дети бегали туда за подсказками. Выяснилось это случайно. Но важно, что нет массового искажения результатов, как это происходит на обычных экзаменах.
— Но искажения могут быть совершенно иного рода. Сам по себе тест из-за ошибок разработчиков может оказаться слишком сложным или, наоборот, слишком легким. Соответственно, все сдающие вдруг окажутся либо неучами, либо академиками.
— Практика показывает, что наш экзамен достаточно сложный. Например, в прошлом году мы получили 0,01% "стобалльников", а ожидалось 0,1%. Впрочем, вы можете сами провести эксперимент, тем более что ваш журнал уже делал нечто подобное несколько лет назад. Возьмите школьника и академика, дайте им наши тесты и сравните результаты.