Драма Владимира Хотиненко о гибели подводной лодки "Славянка" относится к новой патриотической волне отечественного кинематографа. В этом не было бы ничего предосудительного, напротив, если бы не два сопутствующих обстоятельства. Во-первых, фильм явно задуман как ответ янки, которые в "К-19" спели такой гимн мужеству советских моряков, какой нашим режиссерам и не снился.
Но тактика ответа Голливуду ударом на удар была оправданна, когда "Мосфильм" обладал такими же техническими возможностями, что и "фабрика грез". Ни панорама кораблей на севастопольском рейде, ни декорация лодки не могут сравняться с впечатляющей машинерией Кэтрин Биглоу. Во-вторых, "72 метра" — своего рода сеанс массовой психотерапии после трагедии "Курска". "Славянка" гибнет вовсе не потому, почему гибнут российские боевые суда, не из-за нищеты и раздолбайства, а по вине злой мины времен второй мировой. А какой спрос с мины. И командование не реагирует на молчание лодки не потому, что боится нагоняя от начальства еще более высокопоставленного, а потому, что "Славянка" молчит по условиям боевого задания. Кроме того, режиссер, очевидно, всячески старался избежать излишнего трагизма. Хотя какой трагизм может быть излишним, когда речь идет об агонии запертых в затонувшей лодке моряков. Поэтому в фильме много флеш-бэков, как картонно-лирических (соперничество двух бравых офицеров за сердце красавицы, обожающей "Алые паруса"), так и надрывно-патриотических (отказ экипажа принимать украинскую присягу). И поэтому же герои непрерывно зубоскалят, поют песни, едят апельсины и рассказывают байки, одна из которых — о корове, которую безработные моряки пытались завалить при помощи взрывчатки,— подозрительно напоминает о юморе "Особенностей национальной охоты", здесь совершенно неуместном. Кроме того, на борту есть и штатный клоун, врач, сыгранный Сергеем Маковецким, настолько старательно изображающим наивность на грани идиотизма, что, когда он, единственный из экипажа, выбирается в финале на поверхность, в голову приходит кощунственная мысль. Может быть, товарищи по несчастью выпихнули его наружу только для того, чтобы больше не видеть его и не слышать.
Можно только посочувствовать поклонникам вестерна, которые соблазнятся аннотацией к фильму Лэнса Хула. Дело происходит во время американо-мексиканской войны 1840-х годов. Это противостояние лежало в основе множества вестернов, от эпически-патриотических до откровенно циничных. Но "Герой-предатель" — отнюдь не вестерн, а скучнейшая драма, попытка надеть на свободолюбивый жанр хомут политкорректности. Забавно то, что к сонму нацменьшинств, жалующихся на дискриминацию, в этом фильме присоединились ирландцы, которые в середине XIX века, очевидно, еще не успели заполнить полицию и показать кузькину мать всем прочим иммигрантам. Но пока этот счастливый миг не наступил, они страдают из-за своей католической веры. Насмешки, избиения, запрет посещать мессу. Ближайшие католические храмы находятся на неприятельской территории. Визит туда вполне тянет если не на дезертирство, то уж на сношение с врагом точно. Ирландцы очень обижаются, что за эту экскурсию их выпороли, и перебегают к мексиканцам. Когда же их берут в плен и вешают за предательство, они обижаются еще больше. Коллизия, действительно, трагическая, но для того чтобы трагедия была трагедией, а не вызывала зевоту, она должна быть свободна от черно-белого противостояния "плохих" и "хороших". А именно от этого родового порока Голливуда Лэнс Хул не избавился.
