В Синей спальне Зимнего дворца открыта выставка часов Бреге. Показывают сотню самых знаменитых произведений марки из музея Breguet, а также Лувра, Британского музея, Эрмитажа, музеев Кремля, Национального музея Швейцарии, парижского Музея искусств и ремесел и из частных собраний. Выставка в Эрмитаже со стороны фирмы — в каком-то смысле дань благодарности Петербургу, где еще в начале XIX века был открыт Русский дом Breguet, а во времена Александра I на долю российского покупателя приходилась чуть ли не половина всего объема продаж брегетов. Комментирует АННА ТОЛСТОВА.
Брегет в киношном представлении о пушкинском веке занимает место где-то меж сыром лимбургским живым и дуэльными пистолетами. Сакраментальное "брегет--обед" украсило выставочную афишу, а директор Эрмитажа Михаил Пиотровский утверждал, готовясь перерезать ленточку, что благодаря Пушкину "брегет" в русском языке — синоним выражения "точные часы". Впрочем, послужной список Бреге во французской литературе — и вовсе краткий ее курс за XIX столетие: Гюго, Стендаль, Мериме, Бальзак, Дюма, Жюль Верн. Открывавший выставку президент Montres Breguet S. A. и холдинга Swatch Group Николас Хайек напирал на то, что Breguet — произведение искусства, сродни музыке Моцарта и Бетховена.
Под искусством здесь следует понимать не столько ювелирное и любоваться надо не изящными бронзами Томира, а совсем другими вещами. Дом Breguet был основан под занавес эпохи великого мифа о часах как символе мироздания, в 1775 году, когда механические райские сады, каковым эрмитажные часы "Павлин" — лучший образец, медленно уходили в прошлое. Романтики еще напишут повести о заводных куклах, морочащих незадачливых любовников, но на алтарь XIX века возведут другие, паровые, машины — прекрасный, весь в дыму и копоти, паровоз. Создатель фирмы Абрахам Луи Бреге первым уловил новые веяния. В наполеоновское время, с которым и связан золотой век Breguet, точность превращалась из вежливости королей в залог военного и делового успеха — в жертву ей было принесено все остальное, по принципу "функция определяет форму". Абрахама Луи почитают главным изобретателем-рационализатором часового дела. Куда ни кинь, все или почти все придумал он: турбийон, независимую секундную стрелку, механизм вечного календаря, противоударное устройство, часы a tact, позволяющие определять время вслепую, на ощупь, и кучу других полезных, особенно в морском и военном деле, вещей. Ему же принадлежат находки дизайнерские: стрелки "яблоко Бреге" и характерный циферблат (черточки или точки для обозначения минут тоже он придумал), которым брегеты верны и по сей день. Хотя главным талантом часовщика Бреге был, наверное, и рекламный. Расчет делался на знаменитых клиентов — вроде Людовика XVI или Наполеона. Агенты дома, умело лавируя между фронтами и ставками, преподносили свои точнейшие механизмы в дар различным императорским фамилиям, благо по случаю непрекращающихся войн они так удачно собирались все в одном месте. Так клиентом Бреге стал Александр I, а вслед за ним и почти весь русский двор: Трубецкие, Юсуповы, Голицыны, Гагарины, Воронцовы, Оболенские, Лобановы, Куракины.
Собственно, экспозиция в Синей спальне и напоминает этакий VIP-прием, где корабельные часы Карла IV Испанского раскланиваются с хронографом Александра I, позволяющим определять темп маршировки войск, а хронометр Георга IV Английского шлет привет настенным часам Людовика XVIII. Препарированные, выставившие на обозрение все свои потайные внутренности — шестеренки, пружины, спирали, заводные механизмы — карманные брегеты все еще идут, намекая на то, что поэзия поэзией, а все же формула коммерческого успеха брэнда — это технология плюс дизайн плюс реклама.