Действия правительства по дерегулированию на фоне COVID-19 оказали серьезный эффект на бизнес — сократилось как число проверок, так и суммы штрафов, фиксирует ежегодный доклад уполномоченного по защите прав предпринимателей Бориса Титова президенту. Только мораторий на проверки сократил объем собранных с бизнеса штрафов вшестеро, на 200 млрд руб. Впрочем, ведомства пытаются отыграть потери: проверки активно замещаются другими видами контроля, и штрафы по их итогам растут. Бизнес отмечает негативные тенденции и в применении уголовного законодательства.
Бизнес-омбудсмен Борис Титов представит президенту доклад с крайне позитивной оценкой прошлогоднего моратория на проверки предпринимателей
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Бизнес-омбудсмен Борис Титов представит президенту доклад с крайне позитивной оценкой прошлогоднего моратория на проверки предпринимателей
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
Бизнес-омбудсмен Борис Титов в ежегодном докладе президенту о состоянии деловой среды отмечает положительные изменения в сфере контрольно-надзорной деятельности (КНД) в 2020 году. Мораторий на проверки и мероприятия по снижению административного давления сэкономили бизнесу 200 млрд руб.: в сравнении с данными 2019 года сумма административных штрафов по «экономическим» делам снизилась за год почти вшестеро, до 42 млрд руб., следует из оценок Индекса административного давления.
В ЕГРЮЛ на конец 2020 года было 3,44 млн компаний, то есть экономия составила около 60 тыс. руб. на одно юрлицо.
Индекс оценивает снижение репрессивности КНД, эффективность риск-ориентированного подхода, объем штрафов, собираемых ведомствами, и долю штрафов, назначенных без проверок. Показатель рассчитывается третий год подряд по данным Минэкономики, Росстата, региональных ведомств и уполномоченных и судебной статистики. По словам Бориса Титова, отработка показателей индекса способствовала решению о создании единого реестра контрольно-надзорных мероприятий и улучшила ситуацию в регионах. В частности, Калужская область сдвинулась в рейтинге регионов сразу с 76-го на 4-е место, Орловская — с 63-го на 20-е, Москва — с 42-го на 13-е. Впечатляет сокращение числа проверок — с 2010 года число плановых и внеплановых проверок на всех уровнях власти снизилось на 81%.
Только по сравнению с 2019 годом число федеральных проверок в 2020 году сократилось более чем вдвое — до 402 тыс., реже фиксируются случаи причинения вреда при проверках — 25 тыс. против 38 тыс.
К административной ответственности в 2020 году привлекли 624 тыс. юрлиц и ИП против 920 тыс. в 2019 году. В аппарате бизнес-омбудсмена такие результаты напрямую связывают с переходом к профилактическому подходу и с мораторием на проверки и настаивают на продлении последнего на проверки для малого и среднего бизнеса в 2022 году.
Впрочем, индекс по-прежнему фиксирует случаи замены проверок на не учитываемые госстатистикой контрольные мероприятия (административные расследования, рейды, «контрольные закупки»). Так, доля штрафов по итогам проверок Ространснадзора и Ростехнадзора выросла на 50%, Роспотребнадзора — на 24%. Ожидается, что проблему решит запуск обновленного реестра контрольных мероприятий. Пока же данные реестра проверок и Минэкономики не совпадают (352 тыс. и 534 тыс. проверок соответственно), противоречат друг другу и федеральные данные в региональном разрезе и данные территориальных управлений — сфера КНД в целом остается непрозрачной, констатируют авторы доклада.
Одновременно экспертное сообщество указывает и на высокие риски уголовного преследования предпринимателей.
Согласно опросу аппарата бизнес-омбудсмена, почти 80% компаний не считают безопасным ведение бизнеса в РФ, и почти треть жалоб омбудсмену связана с уголовным преследованием бизнеса (почти 23% таких обращений приходится на Москву). В аппарате указывают, что уже повышены пороги ущерба для уголовной ответственности, предусмотрена возможность прекращения уголовного дела по ряду «предпринимательских» статей при возмещении ущерба, но на практике эти меры недостаточно эффективны: например, гражданско-правовые споры подменяются уголовным преследованием, а меры пресечения и процессуального принуждения остаются инструментом давления на бизнес.