Гражданку России Софию Сапегу, задержанную 23 мая вместе с ее молодым человеком, экс-главредом Telegram-канала Nexta Романом Протасевичем, арестовали на два месяца. До сих пор не ясно, в чем именно ее подозревают, с адвоката девушки взята подписка о неразглашении. Один из провластных белорусских Telegram-каналов опубликовал видео, где София назвала себя редактором паблика «Черная книга Беларуси», публикующего личные данные чиновников и силовиков. Корреспондент “Ъ” Анна Васильева поговорила с отцом девушки, владивостокским предпринимателем Андреем Сапегой об этом признании и о помощи со стороны России.
Девушка Романа Протасевича София Сапега
Фото: Telegram Channel "Zheltye Slivy", Reuters
Девушка Романа Протасевича София Сапега
Фото: Telegram Channel "Zheltye Slivy", Reuters
— Прошу прощения, что сходу вмешиваюсь в вашу личную жизнь, но сейчас в интернете много разной противоречивой информации — где-то вас называют отцом Софии, где-то отчимом…
— Я ее отец. Мы расстались с Анной, ее матерью, когда Софье было 6 лет. Затем Анна вышла замуж за гражданина Белоруссии и переехала из Владивостока, где мы все жили, в город Лида в Белоруссии. Там дочь закончила среднюю школу. Пять лет назад она поступила в Европейский гуманитарный университет в Вильнюсе.
— Насколько близко вы общались с дочерью?
— Связь никогда не прерывалась, мы всегда были в близком контакте. Дело в том, что мы сохранили хорошие отношения с Анной, поэтому я никогда не пропадал, не уходил со связи. Всегда помогал и всегда был в курсе дел дочери.
— Насколько часто София возвращалась в Россию с тех пор, как они переехали?
— Как минимум три раза она была в России.
— Вы знаете, как и когда она познакомилась с Романом Протасевичем?
— Я не знаю точной даты и обстоятельств их знакомства. Знаю, что это произошло ориентировочно шесть-семь месяцев назад. И отношения складывались непросто.
— Что вы имеете в виду?
— Они ссорились, расставались, снова сходились. Софья достаточно закрытый человек, она не всегда делилась со мной обстоятельствами своей личной жизни. Хотя, конечно, по каким-то косвенным признакам, по ее настроению, по тому, как она со мной разговаривала, я мог судить, что происходит в ее жизни.
— Она вас или маму познакомила с Романом?
— Я никогда не общался с Романом. Насколько я знаю, мама Софии тоже никогда не контактировала с ним. Сам факт знакомства с Романом она достаточно долго скрывала от нас. Ну не то чтобы скрывала — скорее, не делилась. Я три месяца назад узнал, что ее молодой человек — это Роман Протасевич. И я не очень одобрял эту связь, Софья знала мое отношение.
— Почему?
— Я был уверен, что на данном этапе ей надо было сосредоточиться на учебе. Последний год, когда преддипломная защита, затем защита магистерской работы… Как раз на этом этапе лишние эмоции были ей совсем ни к чему. И когда она улетала в Грецию, она скрыла от меня тот факт, что летит с Романом. Я был уверен, что она там находится в компании ее знакомой семейной пары. И даже на тех фотографиях, что она мне присылала из Греции, София везде была одна.
— А вы знали, кто такой Роман Протасевич?
— Да, я знал, что это один из основателей канала Nexta.
Личность он вполне медийная. Только человек абсолютно не интересующийся событиями, которые обсуждаются в интернете, может не знать его имени.
Я достаточно много провожу времени в сети, поэтому события в Белоруссии не прошли мимо моего внимания.
— Она была в Белоруссии, когда проходили протесты?
— Конечно, нет. В день выборов она находилась на даче вместе со своей мамой в пригороде Лиды. Затем она была в больнице. Состояние было не очень, пару дней она затем отлеживалась в съемной квартире. А затем она улетела в Вильнюс. Это легко проверить по штампам в ее загранпаспорте. То есть в период протестов она была в Литве и принимать участие в них не могла.
— Она была политически активным человеком? Вы как-то обсуждали эти события с ней?
— Софья была всегда аполитичным человеком. В круг ее интересов входило все то, что входит в круг интересов молодой девушки. Мода, путешествия, какие-то новые гаджеты. Она много читала, но какой-то активной жизненной позиции я никогда за ней не замечал. Чтобы она интересовалась политикой или тем, что происходит где-то в горячих точках — нет, я такого никогда не замечал. Хотя мы общались достаточно.
— Тогда довольно интересно, как они сошлись с Романом…
— Насколько я знаю, они познакомились в баре, во время какой-то вечеринки. Это не было знакомством по интересам.
— Как и когда вы узнали, что вашу дочь задержали?
— Мне позвонила ее мама — вероятно, она следила за самолетом по приложению. И она одна из первых узнала, что самолет развернули и посадили в Минске. В отличие от меня, Анна знала, с кем полетела дочь. Поэтому, когда самолет развернули и посадили в Минске, ей сразу стало понятно, чем это закончится. Она запаниковала и тут же позвонила мне.
— Как вы оцениваете действия российской стороны, МИДа? Вы считаете их достаточными, адекватными?
— На фоне бездействия в первые двое суток после задержания, мне сложно говорить о степени адекватности действий — которых просто не было. Были обтекаемые заявления, да — но никакой принципиальной позиции высказано не было. Были фразы о какой-то помощи. Что если понадобится какая-то помощь, то она будет оказана. А то, что гражданка РФ задержана без предъявления каких-то обвинений, без причин, без информирования посольства РФ — почему-то это никого не волновало.
И по-прежнему я не вижу и не слышу никакой принципиальной четкой позиции от российского МИДа.
Единственное, чем помогло посольство в первые двое суток,— они посоветовали юриста, который защищал интересы задержанных российских граждан. Например, тех 33 «вагнеровцев», помните эту знаменитую историю? Насколько я понимаю, контракт с ним еще не заключен. Сейчас в Минске находится мама Софии, она ведет переговоры с этим юристом, чтобы он взялся официально представлять интересы дочери.
— С вами обсуждались какие-то условия ее освобождения?
— Белорусская сторона, официальные лица, не выходили на связь со мной и Анной.
— Вы в курсе, что ей инкриминируется?
— Мы не можем об этом судить. С адвоката взяли подписку о неразглашении, он даже нас не может проинформировать о сути обвинений. Я думаю, что в ближайшее время мы их и не узнаем.
— Вы видели видеозапись, где она говорит, что якобы является редактором канала «Черная книга Беларуси»? Знаете ли вы что-то об этом?
— Я ничего не знаю об этом паблике. Но в любом случае, редактирование Telegram-канала никак нельзя назвать уголовно наказуемым преступлением. Это нонсенс, я вам это говорю как человек, у которого есть юридическое образование.
У меня позиция очень простая.
Не имеет никакого значения, какие события предшествовали ее задержанию. При тех обстоятельствах и в том положении, в котором она находится, любые публичные заявления и признания не имеют никакого значения.
Понятно, что сейчас ее могут заставить что угодно сказать.
— Вам не показалось странным ее поведение на видео? Она говорит как обычно?
— Ничего необычного в ее поведении я не заметил. Но по манере разговора — особенно по концовке ее монолога — было абсолютно понятно, что это заученный текст. Который вложили в ее голову и заставили произнести. Я в этом глубоко убежден.
— Что вы сейчас собираетесь делать? Вас просили приехать в Минск? Были какие-то просьбы от адвоката или посольства?
— Что собираюсь делать, я пока сохраню в тайне. Но никакие требования и пожелания, ни от юристов, ни от официальных лиц РФ, ни от официальных лиц Белоруссии мне не поступали.