дружба народов
Вчера в Ташкенте прошел саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). К лидерам России, Китая, Киргизии, Казахстана, Таджикистана и Узбекистана присоединился глава переходной администрации Афганистана Хамид Карзай. Организаторы, таким образом, словно специально побеспокоились о том, чтобы на саммите не заскучал специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ. Правда, заскучать ему в этот день было не суждено в любом случае. В конце дня президент огорошил журналистов видением возможного развития событий вокруг ЮКОСа.
В день саммита ШОС центральные улицы Ташкента были идеально пусты. Как удалось обеспечить чистоту и прозрачность? Все было сделано по уму. Улицы перегородили тяжелыми грузовиками. Тротуары перегородили узбекскими милиционерами. Вот и вся хитрость.
Выгородили, собственно говоря, отель Intercontinental и прилегающие к нему кварталы. Здесь на верхнем этаже жил президент России, а на нижнем работал саммит. Полтора часа проходила встреча лидеров ШОС в узком составе. Они довольно долго обсуждали проблему Монголии. Да, есть и такая проблема.
Монголия хочет получить статус наблюдателя в ШОС. В принципе никто из участников ШОС не против. Но с другой стороны, это прецедент. Если дать такой статус Монголии, то надо объяснять, почему такой же статус не могут получить США. Они, как считается, тоже рвутся в ШОС, но никому из участников этой организации такого не хочется. Участникам нужно побыть хоть где-нибудь наедине, без Соединенных Штатов. Да, трудно отыскать такой укромный уголок на планете, но если перегородить его грузовиками, а тротуары заставить узбекскими милиционерами... Словом, нет ничего невозможного.
В результате лидеры ШОС приняли тяжелое для себя решение, и Монголия будет наблюдателем. Это было решение мужественных людей. Ну что ж, им, как говорится, жить.
После заседания в узком составе лидеры вышли к людям — на расширенное. Журналисты могли наблюдать за ним по телемониторам. У каждого из лидеров была готова речь, и они благодушно слушали друг друга. И только Владимир Путин что-то лихорадочно дописывал на ходу, морща лоб. В это время выступал председатель КНР Ху Цзиньтао.
— Мы выражаем удовлетворение и полны уверенности в завтрашнем дне,— говорил китайский переводчик прекрасно поставленным баритоном.
Он явно раньше работал диктором. Таким же баритоном диктор Юрий Левитан сообщал в свое время, что после ожесточенных и кровопролитных боев советские войска оставили Минск и Киев. Два китайских министра, сидевшие за спиной Ху Цзиньтао, заснули и уже проснулись, пока он говорил, а Владимир Путин все писал, думал и писал. Ху Цзиньтао успел сказать, что его уверенность в светлом будущем основана на очень простой вещи: Китай решил выделить $900 млн на развитие торговых отношений со странами ШОС. Как потом утверждали источники Ъ в российской делегации, это был китайский сюрприз. "Хорошая идея, неплохие деньги. На этот миллиард кому-то можно будет перекредитоваться, еще что-то можно успеть с ними сделать",— заключил источник Ъ. Уже понятно, таким образом, что с китайскими деньгами будут работать профессионалы.
Хамид Карзай, о существовании которого считал своим долгом упомянуть каждый из выступавших лидеров ШОС, выступил короче всех. Ему самому посвятили в несколько раз больше времени. Лидеры ШОС более или менее деликатно говорили о наркопроблеме, которую для всех представляет Афганистан. А Хамид Карзай только и заметил на это, что Афганистан — транзитная страна, и от нее зависит в том числе и будущее ее соседей. В результате Владимир Путин предложил создать контактную группу, которая будет налаживать взаимодействие между ШОС и Афганистаном. А что делать? Страна-то транзитная.
И только президент Таджикистана Эмомали Рахмонов, кажется, занервничал. На пресс-конференции по итогам саммита он дождался своей очереди и сделал Хамиду Карзаю выговор с идеей занесения в итоговую декларацию:
— После начала антитеррористической операции в три раза возросло производство наркотиков в Афганистане. Это не по оценкам Рахмонова, а по оценкам ООН! Мы страдаем!
Он посмотрел на Хамида Карзая. Тот не посчитал нужным даже голову повернуть.
— Таджикистан страдает! — уже не так уверенно повторил господин Рахмонов.
Хамид Карзай даже не кивнул. А когда до него дошла очередь выступить, так же спокойно, как и час назад, сказал, что ситуация с наркоденьгами очень серьезная.
— Афганистан — это территория войны,— сказал он,— разрушенного сельского хозяйства. Это (производство наркотиков.—Ъ) стало способом жизни. И я считаю, что наркоденьги — это ответственность всего мирового сообщества.
Он то есть взял под защиту своих граждан, восстанавливающих разрушенное войной хозяйство с помощью производства, хранения и распространения наркотиков, предупредил, что один заниматься этой проблемой не намерен, а всю ответственность за ее решение возложил на международное сообщество, к сочувственному вниманию которого он так привык. Нет, не промах он, Хамид Карзай.
Лично я был о нем не такого высокого мнения. Правда, говорят, ничего он у себя в стране толком не решает. Даже жалко, если это правда. Но кто же тогда решает? Может быть, те два парня, высокие голубоглазые блондины, которые не отходят от него ни на шаг? Да нет, это же его американские телохранители. Кто тогда? Может, их американский дядюшка? Я уже ничего не исключаю.
Завершив, к общему согласию и даже, кажется, облегчению, саммит, лидеры ШОС отобедали и дальше отдыхали душой. Каждый для этого выбрал свой способ. Владимир Путин подошел к журналистам и ответил сначала на вопрос о монетизации льгот (правда, не сказал ничего нового), а потом на вопрос о возможном банкротстве компании ЮКОС. Вот это была новость.
— Говорить сейчас о таких вещах, достаточно щепетильных для компании, я бы не стал,— заявил президент.— Любое слово здесь может быть истолковано и теми, кто является конкурентами ЮКОСа сейчас на рынке, и теми, кто его хочет поддержать, самой компанией. Во всяком случае, могу сказать одно: официальная власть России, правительство Российской Федерации не заинтересованы в банкротстве такой компании, как ЮКОС. А что касается того, как будут проходить процессы в судебных инстанциях,— отдельная песня. И это могут сказать только сами судебные инстанции в ходе разбирательства дела по существу. Долги — это вопрос судебных инстанций. Если закон будет позволять, я думаю, правительство постарается сделать так, чтобы не обрушить компанию.
После этих слов Владимир Путин попрощался с журналистами.
— Подскочит, я думаю, капитализация компании ЮКОС,— довольно беспечно сказал высокопоставленный источник Ъ, слышавший эти слова президента.— Ненадолго, но подскочит.
— А скоро?
— Минут через пятнадцать, я думаю.
Через десять минут он подошел и сказал, что она уже подскочила. Президент России тем временем продолжал развлекаться. Он был явно в хорошем настроении. На двусторонней встрече с председателем КНР Ху Цзиньтао, которая началась еще минут через пять, один фотокорреспондент крикнул ему:
— Владимир Владимирович, пожмите руку!
Так они обычно и кричат, фотокорреспонденты. Время от времени их слышат. Услышали и на этот раз.
— Кому пожать? Вам? — уточнил господин Путин.
Президент России встал, подошел к фотокорреспонденту и пожал ему руку. Председатель КНР после этого тоже кивнул тому на всякий случай, как старому знакомому.