|
Смертельно опасная страховка |
 |
| Фото: AP |
Ценность пустой рисовой корзины
На современном языке экономистов под деривативами, или производными инструментами, понимается ценная бумага, стоимость которой является зависимой или производной от стоимости и характеристик базового актива. Обычно деривативом называют договор на поставку чего-либо через определенное время по определенным условиям. При этом в качестве базового актива могут выступать как товары (зерно, нефть, металлы), так и более сложные активы, например, погода или выбросы углекислого газа в атмосферу. Порой они очень похожи на ставки букмекерских контор, когда в качестве базового актива выступали возможность террористических актов, результаты спортивных состязаний или президентских выборов. Неудивительно, что при таком разнообразии законодатели ни одной страны в мире не смогли составить всеобъемлющий закон, в котором описывалось бы все многообразие этих инструментов.
Становление рынка производных инструментов, прежде всего на товары, происходило вместе с развитием ярмарочной, а впоследствии и биржевой торговли. Первые деривативы появились в XII веке в Японии. Историки утверждают, что наряду с наличным товаром на ярмарках и базарах крестьяне между сборами урожая торговали пустыми корзинами для риса. Продавалась такая пустая корзина дешевле, чем полная. Но продавец клятвенно обещал наполнить ее рисом после сбора урожая бесплатно. Это был аналог современного фьючерса с той лишь разницей, что в качестве "письменного договора" выступала уникальная корзина продавца.
Чуть позже, в XIII веке, подобная практика появилась и на европейских ярмарках. Покупатели, не имеющие достаточных средств для немедленной покупки товаров и желающие застраховаться от изменения цен, заключали контракты на покупку товара в определенный срок по представленным образцам. Уже тогда такая торговля в Англии, Италии и Франции стала регулироваться законодательно. Часто это были простейшие правила, которые касались оформления счетов, расписок, актов о передаче и других документов. При этом нарушитель правил подвергался не только штрафу, но и изгнанию из торгового сообщества.
В начале XVIII века в Европе и Японии стали появляться товарные биржи (см. "Деньги" #6 от 16.02.04). Известно, что в 1730 году в Японии на рисовой бирже Дояма был заключен первый письменный стандартизированный фьючерсный контракт. Правда, в отличие от современного фьючерса гарантийных обязательств в виде частичной оплаты контракта и вариационной маржи тогда еще не было. Несколькими годами позже японцы стали торговать металлами и хлопком. Однако безусловным лидером по объему заключенных фьючерсных сделок оставался рис.
Товарный взлет
Настоящий размах и массовость фьючерсная торговля стала приобретать в США в XIX веке. Случилось это в Чикаго на Чикагской товарной бирже (Chicago Mercantile Exchange, CME). В начале своей деятельности эта биржа торговала наличным товаром, преимущественно зерном и мясом. Но развитие экономики подтолкнуло торговцев перейти на фьючерсы. Дело в том, что большинство ферм, на которых выращивалась пшеница и кукуруза и паслись стада, располагались далеко от Чикаго. Доставкой занимались сами фермеры, и пик таких поставок приходился на время между сбором урожая и наступлением холодов, то есть в октябре--декабре. В эти месяцы на биржу стекались такие объемы зерна, что цены на него падали ниже себестоимости. Доходило до того, что в урожайные годы улицы Чикаго были завалены зерном, так как отдавать свой товар за бесценок фермеры не хотели и нередко его выбрасывали (для сохранения минимально приемлемых цен). В остальное время года ситуация становилась критической для производителей: недостаток сырья вынуждал их закрывать производство.
С годами ситуация не улучшалась, так как заблаговременно узнать о конъюнктуре фермеры не могли, а выбирать для поставок другое время им было невыгодно. В 1850-х годах на чикагской бирже начали заключаться так называемые заблаговременные контракты. Первый такой контракт был заключен 13 марта 1851 года на поставку кукурузы через три месяца. Фьючерсы они напоминали еще меньше, чем японские контракты, так как не были стандартизированы по качеству и срокам поставки. Это было соглашение между покупателем и продавцом без участия биржи, которая могла выступать арбитром в споре и гарантом исполнения обязательств. Поэтому нередко при наступлении срока поставки покупатель или продавец отказывались от взятых обязательств, если цены не соответствовали их ожиданиям.
Ситуация изменилась в 1865 году. Создатели биржи разработали типовые фьючерсные контракты. В этих документах оговаривались срок и место поставки, а также качество и количество товара. Поначалу проблему непоставок это не решило. Но в том же году для обеспечения исполнения соглашений биржа стала брать гарантийные взносы. Составляли они от 20% до 50% от суммы контракта и возвращались, за вычетом комиссионных, только после завершения сделки.
Постепенно торговля фьючерсами набирала обороты. Кроме реальных производителей и потребителей товара появились спекулянты. Эти люди пытались получить прибыль за счет разницы цен на фьючерсы в разное время. Их появление способствовало увеличению ликвидности рынка, так как объемы стали больше, а колебания цен меньше. Вошли в практику и так называемые корнеры. Это были очень крупные спекулянты, которые покупали фьючерсы на больший объем, чем реально можно было поставить на биржу. В случае успешной игры, которая удавалась далеко не всегда, они получали фантастическую прибыль. Наиболее известным таким спекулянтом был Бенджамин Хатчинсон (см. "Деньги" #45 от 17.11.03).
Биржи, подобные чикагской, стали появляться в других городах. Одновременно расширялся ассортимент товаров, по которым заключались фьючерсные сделки. Торговали металлами, деревом, драгоценностями и даже товарами, непригодными для длительного хранения. Кстати, помимо очевидного воздействия на экономику США товарные биржи занимались еще и развитием рыночной инфраструктуры. Их основатели лоббировали строительство дополнительных дорог, складов и других сооружений с целью сделать торговлю еще проще.
Финансовый взрыв
Дальше торговля деривативами на товары развивалась эволюционным путем, чего нельзя сказать о деривативах на финансовые инструменты. До 1970-х годов финансовых деривативов вообще не существовало как из-за сложности их организации, так и из-за неочевидной необходимости в этом.
Между тем дела на CME шли все хуже. Львиную часть ее оборота отобрали соседи по городу Chicago Board of Trade и Chicago Board Options Exchange. Спасением для биржи стало назначение на должность исполнительного директора в 1969 году Лео Меламеда (см. "Деньги" #29 от 28.07.03). Именно он ввел в обращение финансовые деривативы. Случилось это после отмены обеспечения доллара золотом в 1971 году. В результате твердые валютные курсы ушли в прошлое и взаимные колебания курсов валют резко выросли. Заручившись поддержкой президента биржи Харриса и известного экономиста Милтона Фридмана, Меламед в рамках биржи создал International Money Market (IMM). В 1972 году в торговлю были запущены первые валютные деривативы на семь основных мировых валют.
Ровно через десять лет на Чикагской товарной бирже произошло улучшение деривативов. Были введены опционы на фьючерсные контракты, названные впоследствии просто опционами. Их суть заключалась в том, что за определенную премию покупатель опциона приобретал право (но не обязанность) получить в оговоренные сроки оговоренный товар. Первоначально опционы появились на американские государственные облигации как часть правительственной программы по развитию этого рынка. Но идея трейдерам понравилась. Уже в 1984 году опционами торговали на товарных биржах.
В семействе деривативов к настоящему времени производные на товары отошли на второй план. Появились фьючерсы на казначейские облигации, процентные ставки, акции и фьючерсы на индексы. Введение в обращение фьючерса на индекс S&P 500 совпало с началом "бычьего" рынка, что обусловило большой успех этого инструмента. Такое разнообразие рынка привело к созданию в 1982 году саморегулируемой организации National Futures Association (NFA).
В 1987 году стараниями Меламеда при участии Reuters появилась первая электронная система торговли фьючерсами GLOBEX. После этого подобные системы стали создаваться по всему миру, и не только на биржах по торговле деривативами. С этого начался переход финансовых фьючерсов в сферу высоких технологий, причем как компьютерных, так и инвестиционных. В 90-х годах наступила эра управления рисками с помощью хеджирования финансовыми деривативами. За исследования различных свойств финансовых деривативов ряд известных экономистов (Милтон Фридман, Роберт Мертон, Майрон Шолес) получили в 90-х годах Нобелевские премии.
Впрочем, столь бурное развитие этих высокорискованных инструментов продемонстрировало и свою оборотную сторону. Финансовому миру надолго запомнился крах Barings Bank. Служащий банка Ник Лисон потерял $1,4 млрд, играя на опционах и фьючерсах на индекс Nikkei-225. Есть доля вины в неумеренном использовании финансовых деривативов и в крахе компании Enron, и в фактическом банкротстве округа Ориндж (см. "Деньги" #32 от 18.08.03). А число компаний и людей, потерявших деньги от неправильного использования деривативов, не поддается исчислению.
Часть вины за разрушительные свойства деривативов лежит на создателях совсем уж экстремальных их вариантов. Изобретениями последних лет являются деривативы на погоду и на теракты на Ближнем Востоке. Изобретениями инвестиционных компаний США являются деривативы, цена которых зависит от множества факторов, но базовым активом являются государственные облигации. Такие деривативы получают высокие рейтинги, но являются очень рискованными: ежедневные изменения их стоимости вычисляет целый компьютерный отдел.
Нет ничего удивительного в том, что критика в адрес деривативов растет с ростом числа пострадавших. Одним из самых резких критиков подобных инструментов выступает известный миллиардер Уоррен Баффет (см. "Деньги" #6 от 17.02.03). В середине прошлого года он взбудоражил финансовый мир своими высказываниями. По его мнению, финансовые деривативы — это "бомба с часовым механизмом как для компаний, их выпускающих, так и для всей финансовой системы", они являются "финансовым оружием массового поражения, представляющим пока скрытую, но потенциально смертельную опасность".
АЛЕКСЕЙ БАЙБАКОВ