фестиваль кино
Представленная во внеконкурсной программе Московского кинофестиваля прошлогодняя картина "Кофе и сигареты" (Coffee And Cigarettes) отчетливо напоминает раннего Джармуша второй половины 80-х. Это неудивительно, учитывая, что первая из составляющих фильм новелл датирована 1986 годом. Кофеиново-никотиновой интоксикации подверглась ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
"Кофе и сигареты" представляют собой серию похожих на шахматные этюды диалогов между разными персонажами, которых режиссер не балует разнообразием мизансцен: усадив их за стол, он сначала дает средний план собеседников, потом непременно долгий план стола сверху. Чтобы зрители успели рассмотреть и черно-белую шахматную клетку (ею в большинстве новелл покрыт либо сам стол, либо скатерть), и сами чашки с кофе: белые кружочки блюдец с черной сердцевиной, похожие на мишени. Отхлебывая из них, собеседники целятся друг в друга тонкими, почти незаметными вербальными стрелами, но один проявляет больше меткости: через несколько ходов одна из сторон неизбежно поставит другой "мат" и получит от акта коммуникации больше удовлетворения, оставив соперника в растерянности.
Никто из персонажей фильма, строго говоря, не ссорится между собой, однако любой продолжительный обмен репликами неизбежно превращается во взаимную демонстрацию моральной и эмоциональной силы — пока кто-то не даст слабину. В "Кофе и сигаретах" это особенно очевидно, потому что все разговоры демонстративно лишены какой-либо информационной ценности, а то и несут явный оттенок абсурда. От этого предложенные ситуации не назовешь в полной мере бытовыми, а актерам даже не надо кого-то специально изображать. В заложившей основу фильма первой короткометражке "Странно познакомиться" еще молодой и никому не известный Роберто Бениньи экспансивно рассказывает новому знакомому, Стивену Райту, как хорошо выпить кофе на ночь, чтобы смотреть сны на ускоренной перемотке, за это получает вместо визитной карточки талончик на прием у зубного, а вместе с ним — возможность мгновенно закончить общение ("Ну я пошел, мне надо к зубному"), оставив партнера в одиночестве выбираться из-под завалов словесного мусора. Во втором фрагменте, "Близнецах", снятых в 1989 году параллельно с "Таинственным поездом" (Mystery Train), официант в обличье Стива Бушеми портит и без того угрюмое настроение двум разнополым неграм-близнецам (брат и сестра Спайка Ли, который упоминается в другой истории). "Кто из вас злой близнец? Ведь обычно такая схема",— допытывается Бушеми, приводя в пример историю, как Элвиса подменили злым братом-близнецом. Третий сегмент, "Где-то в Калифорнии", награжденный в 1992 году в Каннах как лучшая короткометражка, демонстрирует завуалированную дуэль внешне крайне дружелюбных Игги Попа и Тома Уэйтса: сначала один задевает другого неосторожным замечанием про ударников, а после его ухода второй заглядывает в музыкальный ящик и утешается: "Его песен там тоже нет".
Остальные восемь историй свежие, но безропотно подчиняются стилистике, заданной в первых трех. И каждый раз в конкретную ситуацию так или иначе вписывается глобальное философское наблюдение — как в новелле "Кузины", где Кейт Бланшетт играет и саму себя, кинозвезду, и свою завистливую двоюродную сестру. Получив в подарок бесплатные спонсорские духи, та формулирует издевательскую особенность мироустройства: "Как это так странно получается: когда ты что-то не можешь себе позволить, оно стоит целое состояние, но когда ты вдруг наконец это можешь себе позволить, его приносят тебе бесплатно?" А сюжет следующего фрагмента — "Джек показывает Мег свой трансформатор Тесла" — в принципе исчерпывается его названием, но позволяет напомнить в высшей степени поэтическую концепцию изобретателя Тесла, представлявшего "весь мир как проводник акустического резонанса".
Резонируют между собой и все новеллы в "Кофе и сигаретах", хотя самый распространенный и несправедливый упрек к фильму — неровность режиссуры (одни фрагменты кажутся живее, другие — более вялыми). Джармуш и в обычном, полнометражном формате стремится четко структурировать повествование на небольшие законченные эпизоды, а в "Кофе и сигаретах" сценки с разными героями самым тщательным образом скреплены между собой с помощью повторяющихся слов, деталей интерьера, смысловых лейтмотивов. Просто фильм составлен из кусочков разной психологической субстанции: отношения одних персонажей имеют более резкий привкус иронии, а другие растворяют ее, как сахар в кофе, в совсем не искрометных и банальных словах. В такие моменты нетерпеливому зрителю может сделаться скучно от чужих бессодержательных диалогов. Но у Джармуша это очень странные, нетипичные диалоги без начала и конца, без причины и цели, наблюдать за которыми можно так же бесконечно, как за поднимающимися к потолку завитками сигаретного дыма.