Сегодня в Государственном Эрмитаже при поддержке фонда Соломона Гуггенхайма и московской Stella Art Gallery открывается выставка Ильи и Эмилии Кабаковых "Случай в музее и другие инсталляции". Она обещает стать сенсацией. Единственный из бывших советских художников, сумевший стать звездой мирового уровня, впервые после отъезда из СССР в 1988 году приехал лично (вместе со своей женой-соавтором) представить свое творчество последних десятилетий, в России еще не виданное. Творческая пара с недоверием относится к российской прессе и крайне неохотно и лимитированно общается с журналистами. Накануне открытия выставки ИЛЬЯ и ЭМИЛИЯ КАБАКОВЫ на вопросы МИЛЕНЫ ОРЛОВОЙ предпочли ответить в письменном виде (авторская пунктуация сохранена).
— Илья Иосифович, вы не были в России с тех пор, как уехали в 1988 году. Какие ожидания связаны у вас с вашей первой большой выставкой в России? Столкнулись ли вы с какими-либо трудностями при ее подготовке?
— Нет, особых трудностей не было. Все было прекрасно организовано. Было несколько "катастрофических эпизодов" (модели были разрушены при транспортировке, груз задержался в Германии). Но выставка открывается вовремя во многом благодаря энтузиазму всех организаторов, реставраторов, всех тех, кто работал за зарплату, и тех, кто помогал, потому что хотел, чтобы выставка состоялась.
— Расскажите, пожалуйста, поподробнее, как сложился творческий союз "Илья и Эмилия Кабаковы"? Как вы работаете вместе?
— Очень трудно ответить. Относится к области "необъяснимого" (чудесного?).
— Илья Иосифович, вас считают основателем московской школы концептуализма. А вы считаете себя концептуалистом? Кого бы вы могли назвать своими учениками?
— Очень приятный, лестный вопрос. Невозможно ответить.
— Долгое время одной из главных метафор вашего творчества была советская коммуналка. В чем вы черпаете вдохновение сейчас, когда актуальность этого символа утрачена?
— ?!
— Вы придумали жанр "тотальной инсталляции". Расскажите, что вы под этим понимаете. Чем вас не устраивают традиционные жанры изобразительного искусства?
— Коротко об этом жанре: в тотальной инсталляции общее во много раз превышает частности, из которых оно и состоит. Или окружающее пространство значит гораздо больше, чем предметы, которые в нем находятся.
— Критики часто называют вас продолжателем линии "маленького человека" в русском искусстве. А в чем величие ваших персонажей?
— В их человечности.
— Одни в России до сих пор воспринимают вас диссидентом, другие считают единственным советским художником, работающим после распада СССР. Кто ближе к истине?
— ?
— Вы собираетесь подарить Эрмитажу инсталляцию "Туалет". Это та же самая работа, что шокировала публику на выставке "Документа" в Касселе? Тогда немецкая пресса писала, что "русские люди живут в туалетах". Какой вы ждете реакции от российской публики?
— "Туалет в углу" — другая работа. О том, что "русские люди живут в туалетах", писала только русская пресса. Немецкая восприняла это так, как "туалет" и был задуман: метафора нашей жизни (и их также).
— В середине 1970-х вы написали текст "В будущее возьмут не всех". Что, по-вашему, обеспечивает место художнику в будущем?
— Очень трудно ответить.
— Вы лучше всех комментируете свои работы. Не раздражают ли вас критики?
— ?!
— Какую роль в вашей международной карьере сыграли галеристы? Хороший галерист — это обязательное условие успеха для художника?
— В каких-то случаях да, в каких-то — нет.
— Илья Иосифович, вы родились в Днепропетровске, долгое время жили в Москве, а сейчас о вас говорят как об американском художнике. Если бы вас спросили, чем вы обязаны каждой из этих стран, что бы вы ответили?
— ?
— Вы имеете статус интернациональной звезды, человека, обласканного признанием. В России многие молодые художники думают, что вы достигли такого успеха не только благодаря вашему творчеству, но и благодаря какой-то особенной стратегии поведения. Можете поделиться секретом, чего не надо делать художнику, чтобы не остаться в безвестности?
— Очень приятный вопрос. Трудно ответить.
— После выставок в крупнейших мировых музеях и участия в самых престижных выставках осталась ли у вас какая-то неосуществленная профессиональная мечта?
— Тоже очень приятный вопрос. Невозможно ответить.