В прокат выходит «Красный призрак» Андрея Богатырева — пожалуй, первая и, как считает Юлия Шагельман, вполне удавшаяся попытка современного российского кинематографа рассказать о Великой Отечественной языком вестерна.
Персонажи «Красного призрака» воспроизводят вестерновые амплуа, включая напуганного юнца в исполнении Юры Борисова
Фото: АБС
Персонажи «Красного призрака» воспроизводят вестерновые амплуа, включая напуганного юнца в исполнении Юры Борисова
Фото: АБС
На первый взгляд, ничто в «Красном призраке» не предвещает отличий от бесконечного потока фильмов о войне, исправно изготовляемых нашими кинематографистами каждый год при финансовой поддержке Минкульта. Он и выйти должен был, как полагается, 9 мая, причем еще 2019 года, но потом релиз сдвинулся на декабрь, а дальше вмешалась пандемия. Теперь картина ни к какой памятной дате не привязана, и это, пожалуй, к лучшему — авось настоящие патриоты будут меньше возмущены вольностями, которые позволяет себе в обращении со священной темой режиссер Богатырев, явно ориентирующийся не столько на эпопею «Освобождение» Юрия Озерова, сколько на «Бесславных ублюдков» Квентина Тарантино. До убийства Гитлера дело не доходит, но «Красный призрак» все равно остается скорее приключенческим фильмом, чем серьезной драмой.
Впрочем, эксперименты по превращению военно-патриотической фактуры в жанровое кино тоже уже не новость. Так, вышедший всего полтора месяца назад «Девятаев» Тимура Бекмамбетова укладывал реальные факты биографии летчика-героя в конструкции из американских военных боевиков. Богатырев же обращается к жанру, на наших экранах и вовсе редкому — вестерну, а именно его «снежной» разновидности (действие фильма разворачивается зимой 1941 года, когда после разгрома и окружения советских войск в Вяземской операции немногие уцелевшие медленно и мучительно выбираются из немецкого котла). Собственно, и главным героем здесь становится архетипичный для вестерна персонаж: одинокий стрелок, тот самый неуловимый снайпер-мститель (Алексей Шевченков), которого фашисты называют «Красным призраком» и при каждом появлении которого в кадре звучит музыка, недвусмысленно и намеренно отсылающая к мелодиям Эннио Морриконе (композитор Сергей Соловьев).
Помимо него в фильме имеется небольшой отряд смельчаков, состоящий из строгого командира (Вячеслав Шихалеев), хохмача-балагура (Павел Абраменков), замкнутого молчуна (Константин Симонов), необстрелянного юнца (Юра Борисов) и мудрого деда (Владимир Гостюхин), который будет отбиваться от превосходящих сил противника совершенно в духе, заданном еще классикой вроде «Рио Браво» и «Великолепной семерки». Плюс девушка в беде (Полина Чернышова) и напуганные поселяне, которые в итоге сами дадут отпор супостатам.
При этом, к чести авторов (сценаристов тут целых восемь, включая самого Богатырева), несмотря на повышенный уровень стилизации, они все-таки не устраивают на экране бесшабашно-шапкозакидательскую игру в войнушку под лозунгом «Можем повторить!». Победа здесь оплачена болью, кровью и смертью, а среди немцев, наряду с карикатурными «фрицами», напоминающими об образе врага в советских пропагандистских фильмах 1940-х, есть и растерянные мальчишки, не понимающие, как они оказались в этой мясорубке, и степенные обыватели, «просто выполняющие приказы» (эти, пожалуй, пугают больше любого идейного гауптштурмфюрера). Растерянным, испуганным и совсем юным выглядит и герой Юры Борисова, который и за оружие-то берется далеко не сразу — и не за Родину, за Сталина, а ради единственной достойной того цели — защиты слабых. Довольно смело для нашего патриотического кино в его последнем изводе звучит и кинутое почти впроброс замечание о том, что у русских два бога (один из которых — Ленин), ну так и у немцев тоже. Выходит, официальные идеологии не так уж и отличаются, однако правда всегда на стороне того, кто спасает жизни, а не приносит смерть.
В чем авторы себе не отказывают, так это в удовольствии слегка пожонглировать вестерновыми тропами. Так, финальная дуэль под зимним солнцем, вопреки всем правилам, происходит врукопашную и с довольно неожиданным исходом. Однако заканчивается фильм классически: одинокий стрелок уходит вдаль (пускай не в закат, а в слепяще-белый день), превращаясь из человека в легенду. И даже обязательное, как ссылка на классиков марксизма-ленинизма в предисловиях к советским переводам западных писателей, посвящение Неизвестному солдату в таком контексте почти не кажется неуместным.