17 июня президент России Владимир Путин в режиме видеоконференции встретился с выпускниками четвертого потока кадрового управленческого резерва Высшей школы государственного управления РАНХиГС и, как ни странно, именно им рассказал всю правду о своей встрече с президентом США Джо Байденом. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, впрочем, не считает, что это странно.
Никогда еще все эти люди так внимательно не смотрели телевизор
Фото: «Лидеры России»
Никогда еще все эти люди так внимательно не смотрели телевизор
Фото: «Лидеры России»
Поскольку академия — при президенте, то он, видимо, и встречается с выпускниками программы ее кадрового резерва. Считается, что в этой программе заняты талантливые управленцы — настоящие и будущие (и даже, похоже, бывшие). По сути это курсы повышения квалификации, зарекомендовавшие себя еще в советское время. А вернул их к жизни из этого времени, собственно говоря, господин Путин: его была идея, никто не спорит.
Среди выпускников этого потока — четыре главы и три врио глав регионов, остальные тоже получили уже свои назначения, о которых не жалеют.
Да, тут, видимо, было с кем поговорить.
Один из выпускников, губернатор Пермского края Дмитрий Махонин, кроме прочего, рассказал о проекте «Сбера», по-прежнему лихорадочно скоро наращивающего усилия вокруг себя и теперь вместе с группой компаний «Просвещение» решившего поддержать образование в стране.
И Владимир Путин неожиданно прокомментировал:
— Это хорошо, это надо делать… Нужно только не забывать, что руководителем отрасли является Министерство просвещения, и все должно проходить через их экспертизу, и прежде всего контент… Потому что это выходит на самое дорогое, как у нас в таких случаях говорят,— на детей.
Хотел ли дать понять Владимир Путин Герману Грефу, что при всем уважении, может быть, к нему лично образованием в стране управляют пока другие люди? Вот именно это, судя по всему, и хотел дать понять господин Путин.
Даниил Егоров, выпускник курсов и глава Федеральной налоговой службы РФ, вспоминал выходившую когда-то, по его мнению, серию «Жизнь замечательных людей» (на самом деле и сейчас выходит, и даже чаще, чем раньше), имея в виду, что именно здесь таких людей и встретил (похоже, в его ведомстве как раз таких замечательных катастрофически недостает, раз он не налюбуется ими на курсах повышения квалификации).
Между тем российский президент задал господину Егорову нерядовой вопрос по мотивам своей встречи с американским президентом (воспоминания о ней, вчерашней, еще только начинают, похоже, кристаллизоваться в нем).
— Вы основной наполнитель бюджета! — воскликнул президент, обращаясь к Даниилу Егорову.— Это работа творческая…
Да, мы замечаем время от времени.
— Европейская сторона и американский президент в ходе турне (Джо Байден провел в Европе перед встречей с Владимиром Путиным, как известно, больше недели.— А. К.) предложили увеличить налог на международные корпорации до, по-моему, 15% и потом полученные средства направлять, ну так скажем, на благородные цели. Вы как оцениваете такую инициативу? — поинтересовался президент России.
Вопрос, как говорится, был понятен. Речь сейчас уже шла не о международных, а о российских корпорациях. Может, Владимир Путин решил их немного просто взбодрить, а может, тут было что-то и выстраданное по отношению к ним.
— Применительно к нам…— не удержался и после паузы прямо добавил господин Путин.
— То, о чем говорили, это вариант Pillar Two,— с готовностью разъяснил господин Егоров.— Международные корпорации должны везде платить, где бы, в какой бы юрисдикции они ни работали, налог не ниже 15% в качестве эффективной ставки. Если платят ниже, то тогда разница (с 15%.— А. К.) уходит в качестве налога в ту страну, где находится материнская компания.
Вот-вот, кажется, хотел сказать, судя по выражению его лица, Владимир Путин. Да, видимо, и правда загорелся этой идеей.
— Исторически,— продолжал Даниил Егоров,— если мы в теорию налогового права погрузимся (а ему хотелось…— А. К.), то всегда ставки были неким проявлением государственного суверенитета. Сейчас ситуация меняется, и надо быть очень аккуратным, чтобы каждая страна могла заявить свой интерес… Поэтому представляется важным сформулировать нашу позицию, общую с блоком и экономическим, и с компаниями, которые попадают под такую систему налогообложения… Если она будет!..— спохватился все-таки господин Егоров, так как, пока говорил, и сам, видимо, поверил в то, что для президента это дело решенное.— Просто одну точку рассчитать и сказать, что вот 15%, и все…— боюсь, что это весь спектр позиции государства не отразит.
Но ему не следовало бояться. Президент ведь был на его стороне.
Мария Львова-Белова, сенатор, оказалось многодетной мамой.
— У меня 17 детей,— призналась она.
Пятерых она родила сама, четверо — приемные, остальные — под опекой.
Нет, ну это был перебор. Мария Львова-Белова решительно не производила такого впечатления. Она могла оказаться и бездетной еще матерью, и к ее внешнему виду все равно не было бы никаких претензий... Но 17 детей… Что-то тут не клеилось. Ведь нельзя же было предположить, что она этими детьми, например, не занимается совсем и поэтому так выглядит. А почему тогда?
— Мне кажется, внимание всего мира вчера было приковано к вашей встрече с президентом США,— продолжила между тем, ах, не об этом Мария Львова-Белова,— и нам всем, резервистам, важно из первых уст услышать, как прошла встреча! Потому что было много разговоров о здоровье Байдена (среди резервистов по обе стороны океана.— А. К.), даже о деменции…
Ой. Вроде вслух пока такое не произносилось, тем более в присутствии Владимира Путина. Но матери 17 детей можно было называть вещи любыми именами.
— Вот как это повлияло на ход встречи? — продолжила мама как о деле уже решенном.— Помогало или мешало?
Могло ведь сложиться и так и так… С одной стороны, затруднило бы понимание, с другой — облегчило бы все остальное.
Да, это был, кажется, тот случай, когда простота оказывалась не хуже и не лучше воровства.
— Понятно…— кивнул Владимир Путин.— А можно вернуться к первой части? У вас 17 детей?!
— Пятеро рожденных, четверо приемных…— вновь начала перечислять сенатор.
— Пятеро рожденных вами? — с недоверием переспрашивал Владимир Путин.
У него были в этом, кажется, большие сомнения.
— Мной рожденных! Лично! — счастливо отвечала она.
— Это такой замечательный пример для всех нас! — воскликнул господин Путин.
Неужели будет брать.
— Что касается вчерашней встречи…— продолжил российский президент.— Мешало мне что-то там в разговоре с президентом Байденом или нет… Вы знаете, я хочу сказать, что тот образ президента Байдена, который рисует и наша, и даже американская пресса, ничего общего не имеет с действительностью!
Владимир Путин просто боролся за американского коллегу (тому это еще, видимо, аукнется отдельно.— А. К.), а то и сражался.
— Ну вот он же в длительной находится поездке, прилетел из-за океана, джетлаг так называемый… Смена часовых поясов… В принципе вот я даже когда летаю, выбивает это из колеи…
Такое признание Владимир Путин сделал впервые, и, видимо, сгоряча. Оказывается, его что-то выбивает. Мы могли подозревать, но не должны были знать об этом.
— А он все-таки выглядит бодрым! — с одобрением добавил российский президент.— Мы разговаривали с ним с глазу на глаз два, может быть чуть больше, часа, он полностью в материале… Ну время от времени заглядывал там в свои записи… Мы все так делаем…
Складывалось такое впечатление, что Владимиру Путину и самому интересно было проверить все эти версии, одну из которых так сокрушительно озвучила вызывающе молодая многодетная мать.
— И тот образ, который рисуют, он может даже расхолаживать,— признался Владимир Путин.
И все-таки некоторого снисхождения российский президент не мог скрыть. Вызвано ли оно было тем, что перед ним был недавно появившийся президент, или тем, что Владимир Путин готовился похвалить Джо Байдена так, чтобы эта похвала эхом отозвалась в Соединенных Штатах не только в демократических СМИ, а даже, может, и на Fox News, и все бы там решили: да, если этот не расхолаживается, значит, наш и правда чего-то стоит…
— Но расхолаживаться здесь нечего, Байден — профессионал, и нужно очень внимательно с ним работать, чтобы чего-то не пропустить,— продолжил президент России.— Он сам ничего не пропускает, уверяю вас.
В обществе журналистов Владимир Путин, конечно, ни за что бы не стал говорить, что он с кем-то, тем более с президентом США, именно работает.
Ведет конструктивный диалог — да, нащупывает ключевые ориентиры более устойчивого развития — конечно… Но признаться, что «работает»,— так Владимир Путин расхолаживался только в кругу (точнее, в полукруге, образованном сейчас двумя десятками выпускников.— А. К.) единомышленников и круглых отличников.
— Что-то он там чего-то путает иногда…— продолжил президент России, снова чересчур снисходительно, но простительно: ведь сам он никогда ничего не путает.— Ну у него пресс-секретарь молодая (вот и Джен Псаки свезло.— А. К.), образованная, красивая (ну зачем уж так-то, откуда эта жестокость? — А. К.) женщина… Она сама все время путает чего-то… Это ведь не оттого, что у нее образование не позволяет или память плохая… Просто знаете, когда люди считают, что какие-то вещи второстепенные, они не очень-то фиксируют на этом свое внимание (чем-то госпожа Псаки привлекла, видимо, на днях его собственное внимание; так, что даже решил ответить.— А. К.)… Ну американцы считают, что ничего нет важнее, кроме них самих…
Тяжкий смысл, складываемый в эти слова, усугублялся тем, что Владимир Путин произносил все это с большим сочувствием.
— А так он собран, понимает, чего он хочет добиться…— неожиданно продолжил Владимир Путин про Джо Байдена («Вы не смотрите, что Серега все кивает. Он соображает, он все понимает!..» — В. В.). И делает очень искусно это. И это сразу чувствуется… Но при этом обстановка была достаточно доброжелательная…
И господин Путин еще не все сказал.
— Ну допустим, Афганистан,— неутомимо продолжил он, как и накануне.— Американские войска выходят из Афганистана. Это у нас совсем рядом… У нас там база в Таджикистане находится… Вот как мы будем выстраивать отношения по этому направлению, как будем обеспечивать безопасность в регионе?.. Это очень важный практический вопрос… Как мы будем выстраивать работу в Арктике, где открывается Северный морской путь для круглогодичной навигации?.. Это вещи, о которых мы должны вместе конкретно подумать…
В том-то и дело, что на встрече в Женеве Владимир Путин и Джо Байден и говорили в основном не об Украине или Сирии, а прежде всего о двусторонних отношениях: это бы успеть обсудить…
По крайней мере послов вернули в места постоянной дислокации… Может, и до заключенных очередь дойдет.
— Вместо того чтобы собачиться, как у нас говорят (в администрации президента? в правительстве? — А. К.), не лучше ли объединить усилия для борьбы с киберпреступностью? — невозмутимо спрашивал сейчас господин Путин, понимая, конечно, что по крайней мере для американских СМИ если и есть в жизни решенные вопросы, то главный из них — что российское государство во главе с Владимиром Путиным и есть главный киберпреступник.
Заместитель генерального прокурора Анатолий Разинкин, тоже молодой в целом человек, так волновался и переживал в разговоре с президентом, что лучше пропустить его выступление и этот диалог.
Единственный вопрос: нормально ли это в случае с человеком, который занимается в Генпрокуратуре надзором за следствием, дознанием и оперативно-разыскной деятельностью и надзором за оборонно-промышленным комплексом?
А может, и нормально. Уже ничего не осознаешь тут толком.