|
Кислые воды |
 |
| Фото: ФРАНК ВИЛЬЯГРА |
В кавказскую Швейцарию
Санаторий "Родник", расположенный в южной части кисловодского курортного парка, известен всем таксистам: когда-то считалось, что у этого учреждения лучшая лечебная база в городе. Вежливый водитель с интересом спрашивает, сколько стоит моя путевка, и, услышав ответ, качает головой: дорого. "Зато там есть все",— возражаю я. Я, конечно, убеждаю прежде всего себя. Перед отъездом подруга, вернувшаяся из Туниса, только покрутила пальцем у виска, когда услышала, что двухнедельный отдых в санатории обойдется мне в $800 плюс $200 на перелет. "За такие деньги..." — начала было она и махнула рукой. В турфирме, кстати, выбора не было вообще: предлагали только Чехию и Минеральные Воды. Чехия выходила где-то на $1 тыс. дороже. В конце концов победил Кисловодск. Это, кстати, замечательный город. Не зря его называют "маленькой Швейцарией". Раньше я бывала там только проездом, но всегда после посещения этого уютного местечка с убегающими в гору узкими улицами, уютными вечерними ресторанчиками в огромном парке и веселыми туристами, гуляющими по местному Бродвею — аллее у Нарзанной галереи, мне ужасно хотелось туда вернуться. Ученые, изучавшие этот городок, расположенный в горах, считают, что здесь особенный микроклимат и другого такого в России нет. Чего стоит один только лечебный парк площадью 1360 га, где перепад высот между низшей и высшей точками составляет несколько тысяч метров.
Санаторий, предложенный мне турфирмой, охарактеризовали отменно. Современный, удобный, с прекрасным медицинским обслуживанием, комфортабельными номерами, бассейном и еще множеством приличных атрибутов.
То, что я увидела из окна такси, заставило меня усомниться в моих надеждах. Здание огромное, но явно не современное, запущенное. Такое ощущение, что машина времени перенесла меня лет на 20 назад — тогда, кажется, так и выглядели хорошие санатории. "Вы уверены, что это 'Родник'?" — на всякий случай переспрашиваю таксиста. Тот сочувственно улыбается.
На разрыв
Первым делом я отправилась знакомиться с той частью санатория, которая должна была помимо удовольствий принести еще и пользу. То есть в тренажерный зал. Тренер Сергей, милейший человек, рассказал о пользе гимнастики, утренних прогулок в парке по терренкуру и пожелал удачи в занятиях. Правда, напомнил, что зал работает только до 11.30. Я только спустя час поняла, что это он про 11.30 дня. Старенькие, доперестроечные "кеттлеры" воодушевляли слабо, но что делать, сказала я себе, пора отвыкать от барских замашек. Однако беговая дорожка двигаться категорически не хотела, а программное табло равнодушно смотрело темным оком. "Как у вас тут программы выставляются?" — стыдясь своей технической неграмотности, спросила я тренера. "А там нет программ,— охотно объяснил Сергей.— Они не работают, эти тренажеры. Но бежать можно, если налегать изо всех сил". И тренер показал, как надо налегать. Под его весом дорожка действительно двигалась. А вот под моим категорически не хотела. Те же манипуляции ожидали меня и на других тренажерах. Где-то лопнул шнур, где-то отлетела пружина, в общем, нормально работающего аппарата я, как ни старалась, не нашла.
Потом я отправилась в бассейн. Инструктор, посмотрев мою санаторную книжку, выставил время посещения и сказал, что на сегодня сеансов больше нет. "Что значит нет? — не поняла я.— Все до вечера занято?" "Я работаю до 10.50,— пояснил тренер.— Приходите с семи утра до десяти". Оказалось, что и этот господин имел в виду десять часов утра, а не вечера. "Но у меня с утра процедуры! — пролепетала я.— Души всякие, ванны... И массаж еще — я не успею!" "Бассейн — это тоже процедура!" — строго произнес инструктор и скрылся за дверью. И тут мне отчаянно, до слез захотелось домой, в свой родной клуб с 50-метровым бассейном и 17-часовым диапазоном работы.
На следующий день я ощутила на себе все прелести процедуры под названием "бассейн". Единственный душ должны были делить между собой шесть-восемь дам, в женской раздевалке метр на метр не протолкнуться, а двадцатиметровый бассейн с запахом то ли тины, то ли старого хлора вообще вызвал оторопь. Вдобавок я опоздала на все процедуры: они тоже отпускаются с восьми до десяти.
Зато располнела
Теперь о процедурах. Назначают их здесь неохотно, потому что процедура, назначенная врачом для лечения основного заболевания, отпускается бесплатно, а если вам мало нарзанной ванны и вы хотите, скажем, еще душ Шарко, то за него придется платить. Платить приходится часто. Такая практика сейчас почти во всех лечебно-оздоровительных учреждениях, и спорить с этим бесполезно. Но в хороших санаториях с современной лечебной базой даже основное заболевание вылечат так, что вы на год забудете обо всех сопутствующих. А вот в других не только не вылечат, но еще и навредить могут. Мне, к примеру, как основное заболевание диагностировали остеохондроз, а в качестве лечения прописали нарзанные ванны. Ни мануальной терапии, ни подводных вытяжений позвоночника, ни специальной гимнастики здесь просто не было. К концу недели выяснилось, что нарзанные ванны мне противопоказаны. После выяснения отношений с врачом тот, скрипя зубами, назначил мне еще душ Шарко и хвойные ванны. И массаж. Правда, от измученных массажистов, каким-то чудом успевающих за полдня принять человек 20, толку было мало.
Скоро я поняла, что товарищей по несчастью у меня чуть ли не половина санатория. Недовольные реплики раздавались из коридоров, медицинских кабинетов и даже с балконов. Соседи по столовой, так же как и я, стали жертвами рекламы в интернете, отдали около $1,5 тыс. за две недели, а теперь жалобно вспоминали прошлогодний отдых в Карловых Варах и ругали себя за сэкономленную тысячу: отдых в Чехии им обошелся бы в $2,5 тыс. Соседи были недовольны абсолютно всем: от медицинского обслуживания до меню в столовой. Я была более лояльной. При первом посещении столовой я, признаюсь, весьма робко заявила диетсестре и официантке о своих вегетарианских пристрастиях. Оказалось, ничего, понимают. Дня три привыкали, приносили курицу да котлеты, потом сокрушались, что данная продукция остается на столе нетронутой, но в результате стали приносить капусту с картофелем. Еще в меню был вписан вегетарианский борщ, что сначала меня обнадежило. При ближайшем знакомстве с блюдом оказалось, что борщ на мясном бульоне. "Почему же вы пишете, что он вегетарианский?" — изумилась я. "Так это у него название такое,— объяснили официантки.— Потому что борщ из овощей". Признаюсь, это объяснение мучило меня все время, пока я отдыхала. Но в целом особенности местной кухни я перенесла довольно легко. Если не считать, что вместо ожидаемых каши и салатиков есть приходилось жареную картошку и сдобные булки, вследствие чего к моему обычному весу прибавилось аж три килограмма.
Литературные вечера
Вечером в санатории наступала тоска. В фойе стоял видавший виды теннисный стол, но у него все время отваливалась сетка. Еще была комната с караоке — до 10 там пели дети про чебурашек и белогривых лошадок, а в 11 комнату закрывали. Там, конечно, тоже была очередь. Блуждая в тоске по санаторию, можно было еще попасть в бар, но это зрелище вообще не для слабонервных. То есть ребята там работали хорошие, даже хачапури домашние приносили, которые "мама пекла, честное слово!", но интерьеры этого заведения напоминали, простите, обнищавший бордель — с потрепанными абажурами ламп, источавшими мутный свет, облупившимися столами и дореволюционными креслами в протершейся обшивке за интимными перегородками, заслонявшими обитателей кресел от нескромных глаз.
Гулять в одиночку не советовали: санаторий расположен на окраине огромного лесного массива, и, кроме леса, вокруг ничего и не было. До центра города пришлось бы минут 40 топать через парк. Я-то первые два вечера гулять в парк выходила, но, когда, заблудившись и проплутав до поздней ночи, все же добралась до санатория, оказалось, что входная дверь заперта на ночь. Протарабанив в нее с полчаса, я наконец попала внутрь и услышала, что "в это время вообще-то спать положено". От усталости я даже возмущаться не стала. Спасибо хоть пустили. Кстати, санатории тут запираются на ночь после 23, так что московские "совы" по этому поводу часто скандалят, но безрезультатно. Короче говоря, за две недели отдыха я освоила свой годовой план по изучению зарубежной литературы и даже с горя подучила давно забытый немецкий.
Ночные баталии
К концу первой недели произошло настоящее ЧП. Этажного, так сказать, масштаба. Часу в первом ночи, когда я благополучно досматривала старую экранизацию "Доктора Живаго", боковое зрение уловило движение на полу. Инстинктивно подскочив (со времен командировок в послевоенный Грозный боюсь крыс, мышей и прочей живности), я увидела огромную мышь: нахалка преспокойно направлялась через всю комнату в сторону холодильника. Между прочим, совершенно пустого и даже отключенного. Разумеется, меня охватила временная недееспособность. Просидев на кровати минут десять — с выражением ужаса на лице и коленями у подбородка,— я решилась и ринулась из номера. В вестибюле было безнадежно пусто. С улицы во входные двери громко стучали: оказывается, загулявшие отдыхающие уже полчаса не могли попасть в запертый на ночь санаторий.
Теперь спасать пришлось не себя, а их. Дежурный охранник нашелся в баре. На радостях вся компания дружно вызвалась прогонять мышь, а охранник прихватил кошку. После улюлюканий, двиганий холодильника и кровати мышь, разумеется, не обнаружили. Борцы с грызунами удалились, оставив мне кошку Муську. При внимательном взгляде на Муську стало ясно, что поймать мышь она не способна: из-за поврежденной задней ноги и вообще какого-то ущербного вида. К тому же Муська оказалась не на шутку голодной и принялась жалобно мяукать возле злосчастного холодильника. Пришлось идти к новым знакомым, которые благо еще не спали. Кошке выделили кефир, а мне — рюмку коньяка (я вообще-то просила валерьянки, но ее не оказалось). Впрочем, коньяк тоже помог, и часу в четвертом я все-таки заснула.
Надо ли говорить, что назавтра весь санаторий знал о моем несчастье, а соседки по этажу дружно отправились на рынок за пестицидами. Возмущенная до глубины души, я отправилась к директору, в кабинете которого застала и главврача. К моему удивлению, присутствие мышей в санатории никого не удивило. "Ничего страшного, обычная полевая мышка,— сказал главврач.— Холодно на улице, вот она и забежала погреться". Спустя час в укромных уголках моего номера появились горки гранул — видимо, яда для мыши. Больше ночная гостья меня не беспокоила. Правда, как мне кажется, по другой причине: с этого дня я стала принимать на ночь снотворное.
Но и тут люди живут. Правда, платят больше
Надо сказать, что плюсы в этом отдыхе все же были. Помимо горы освоенных книг и раннего отхода ко сну я научилась вставать в семь утра. В Москве я пыталась сделать это полгода, но безуспешно: мое сознание категорически отказывалось воспринимать будильник часов до девяти. Здесь сознание подчинилось неизбежному: если бы я вставала в девять, то не успевала бы не только на процедуры, но и на завтрак. Правда, ощущение торжества над собой портили мешки под глазами и ежедневная головная боль. Еще я дышала свежим воздухом. Здесь про эту целительную силу местного воздуха говорят все. Если воздух чистый, значит, в сон все время клонит. Я на себе ощутила. Спать хотелось все время. Правда, может, дело не в воздухе?
И наконец, я узнала, что в Кисловодске можно все-таки отдыхать нормально. Перед отъездом я, как мазохист какой-то, отправилась по "хорошим санаториям". Что они хорошие, я узнавала две недели в результате проведенного среди таксистов мониторинга. Запоминайте. Это санатории "Крепость", "Кругозор", "Долина нарзанов". Первые два недорогие, но с хорошей лечебной базой, последний тянет на четыре звезды. Тренажерные залы, бассейны — до вечера; процедуры — минимум до обеда, а то и до трех часов; расположены удобно, в центре города, и парк с пресловутым целебным воздухом в двух шагах; оборудование современное; питание заказное (про вегетарианцев знают и даже имеют опыт общения); и наконец, здесь вроде бы не врут. То есть реклама соответствует реалиям.
Для меня минус во всем этом только один: испытать положительное влияние Кавказских Минеральных Вод мне придется, видимо, еще не скоро.