Сергей Филатов, председатель совета Конгресса российской интеллигенции:
— Я считал, что такой памятник вообще не нужен, но тем не менее пошел на его открытие, и теперь мне кажется, что Пегас вполне характерен для русской интеллигенции, которая прожила XX век и сейчас живет. Это памятник жертвенному пути интеллигенции. Он говорит, что путь этот был честным, свободным и бескомпромиссным. Ведь настоящая интеллигенция, определение которой дал академик Лихачев, всегда не удобна власти, она ей не нравится.
Игорь Бутман, музыкант:
— А что, вся интеллигенция уже умерла? Вообще, интеллигенция бывает разная. А памятники нужно ставить конкретным людям, а не какому-то абстрактному понятию.
Иван Дыховичный, режиссер:
— Я его вижу так: стоят двое и болтают. Это полностью бы отражало все, что наша интеллигенция делает. Не должна она себя ставить на пьедестал, как правители или полководцы. Памятники ставят людям за ясные, понятные, принесшие пользу обществу дела. А что такое просто интеллигенция, и за что ей памятник? Все беды, революции от нее, перестройку всю проболтали, ничего не довели до конца. Памятники себе ставят, когда нечем себя больше отметить, или на могилах, тогда это будет олицетворять кончину ничего не сделавшей интеллигенции.
Георгий Гречко, космонавт, дважды Герой Советского Союза:
— Креста. И его я установил бы на Новодевичьем кладбище. В России власть на интеллигенции давно поставила крест, ее уже практически нет.
Эдуард Лимонов, писатель:
— Идея странная. Получается, что раз интеллигенции ставят памятник, то ее уже нет. Не нужно ставить памятник интеллигенции, нужно просто стараться быть ею.
Эдуард Тополь, писатель:
— Не знаю, я бы доверился вкусу Эрнста Неизвестного. Такой памятник давно надо было поставить, чтобы не забыть, что в стране еще осталась какая-то интеллигенция, хотя как класс ее давно уничтожили, но несколько недобитых экземпляров остались. Это должен быть символ мученичества, памятник несбывшимся мечтам интеллигенции. И поставил бы я его на Лубянке, где стоял памятник Дзержинскому. На этой площади российскую интеллигенцию добивали.
Максим Галкин, артист:
— Сердца. Причем не сердечка, как дарят на День святого Валентина, а настоящего, выполненного со всеми хирургическими подробностями.
Александр Зиновьев, ученый, писатель, профессор МГУ имени Ломоносова:
— Ставить какой-то общий памятник бессмысленно. Нужно устанавливать памятники тем, кто этого заслужил. Кто-то из представителей интеллигенции заслуживает презрения, другие, наоборот, высочайшего уважения.
Борис Ефимов, карикатурист, трижды лауреат Госпремии:
— Увековечивать какую-то абстракцию не вижу смысла. В стране много конкретных людей, заслуживающих памятников.
Сергей Пенкин, певец:
— Это должен быть целый ансамбль, связанный в общее целое: книга, музыкант, врач или какой-то медицинский инструмент... Чтобы отражались все направления. Интеллигенция заслужила такого масштабного памятника при жизни. Хотя сейчас 80% называющих себя интеллигентами — безвкусица и бездарность, даже журналисты говорят с ужасными ошибками. У меня и то уши вянут. Настоящей интеллигенции очень мало.
