«Плохие отношения могут быть разными»

16 июня состоялась первая встреча президентов России и США Владимира Путина и Джо Байдена в Женеве. “Ъ” спросил экспертов, какие темы двусторонних отношений больше всего нуждаются в обсуждении.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Константин Косачев, заместитель председателя Совета федерации:

— На мой взгляд, в беседе с президентом США было бы весьма полезно развить тему, вкратце обозначенную Владимиром Путиным на пресс-конференции по итогам саммита. Наши страны в географическом плане — близкие соседи, которых разделяет один довольно узкий пролив. Россия сейчас вплотную занялась формированием инфраструктуры в Арктике, в том числе природоохранной, которой там практически не было. Так почему бы двум соседям не заняться совместными проектами в этом регионе на пользу его жителям по обе стороны границы в сфере экологии, энергетики, транспорта, культуры, этнографических исследований и т. п.?

Федор Лукьянов, председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике:

— В последние годы российско-американских отношений мы узнали важную вещь — плохие отношения могут быть разными. Они могут быть просто плохими, а могут быть параноидально-идиотически плохие.

Просто плохие отношения предусматривают наличие агонистических взглядов на разные вопросы, иногда на все, но при этом есть понимание того, что каким-то образом надо гармонизировать эти противоречия. Такие отношения существовали в период холодной войны, а после постепенно скисали, дойдя до предельной ситуации в последние несколько лет. И в эти последние несколько лет отношения стали бессмысленными, они утратили повестку, четкую структурированность конфронтации. Внутренние проблемы обеих стран затоптали внешнеполитические. Мы прекрасно осознали, что второй вариант противостояния не имеет никакого смысла, надо возвращаться к первому. Саммит позволил вернуться к этому более структурированному, обстоятельному и солидному противостоянию, и это хорошо.

Валерий Гарбузов, директор Института США и Канады РАН:

— Это тема стратегической стабильности, ограничения роста вооружений, мониторинга системы вооружений и так далее. Если бы эта проблема стала стержнем дальнейших переговоров в системе двусторонних отношений и привела к реальным договоренностям, это было бы просто замечательно. На этот стержень в дальнейшем можно было бы наматывать и остальные проблемы.

Михаил Таратута, журналист-международник:

— Лично я поговорил бы о левом крене в политике его администрации. Что это: плата по долгам левым за содействие в выборах или смена ориентиров в его партии?

На мой взгляд, президенты сделали максимум возможного на данный момент, как бы мало это кому бы и ни показалось. Они проговорили по меньшей мере полтора десятка, а может, и более различных позиций. Каких же еще обсуждений от них требовать? Понятно, что никаких конкретных решений быть не могло. Но они договорились о создании механизма, который позволит реализовать их намерения.

Дмитрий Суслов, заместитель директора и научный сотрудник научно-образовательного Центра комплексных европейских и международных исследований факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ:

— Возможно, я бы обсудил более подробно тему того, насколько целесообразен пограничный углеродный корректирующий механизм Европейского союза, который ЕС намерен ввести в рамках реализации своего зеленого курса. Это может крайне негативно сказаться на мировой торговле. Можно было более предметно поговорить об Арктике, сделать акцент на защиту экологии, природы, тем более Россия сейчас председатель Арктического совета.

Ничего не сказано по поводу дипломатически-консульских отношений помимо возвращения послов. Было бы целесообразно возобновить как минимум нормальные консульские отношения и прекратить визовую войну, которая ведется с конца 2016 года. Нужно возвращаться к нормальной практике получения виз.

Федор Войтоловский, член-корреспондент РАН, директор ИМЭМО имени Е. М. Примакова РАН:

— Важно, что ключевой темой стали вопросы стратегической стабильности и контроля над вооружениями. Не сомневаюсь, что они были всесторонне обсуждены. Но мне было бы интересно узнать, напомнил ли Владимир Владимирович Джо Байдену российское предложение о моратории на размещение ракет средней дальности наземного базирования в Европе? И как на него ответил Байден? До сих пор на это нет реакции от США, а от НАТО она очень вялая. Это ключевой вопрос евробезопасности.

Возможно, было бы интересно обсудить вопросы углеродной эмиссии и поглощения, так как РФ и США, в отличие от ЕС, имеют огромные лесные территории. Здесь наши позиции ближе, чем европейская. Возможны общие подходы для сохранения экосистем в Арктике.

Важным вопросом могло бы стать обсуждение мер доверия и информационного обмена в области кибербезопасности, напоминающих уже существующие в вопросах контроля за вооружениями.

И еще один вопрос — сохранение и восстановление сотрудничества в естественно-научной сфере, постоянный диалог ученых. Особенно между медиками, вирусологами, генетиками и представителями других наук для борьбы с пандемией и ее последствиями. РАН и Национальные академии наук США уже начали взаимодействовать, но важна поддержка этой инициативы на высшем уровне.

Павел Палажченко, эксперт Горбачев-фонда, дипломат:

— Сейчас доверие между странами находится на очень низком уровне, поэтому главное внимание было уделено вопросам взаимной безопасности и стратегической стабильности. Порядок и приоритеты на встрече, на мой взгляд, расставлены правильно. Я бы добавил тему борьбы с организованной преступностью. Эта общая проблема. Отталкиваясь от нее, возможно, легче решить вопросы кибербезопасности. Доверие возникает, когда решаются конкретные вопросы. Это трудно, но можно постепенно наладить.

Ольга Павленко, первый проректор РГГУ, завкафедрой зарубежного регионоведения и внешней политики:

— С точки зрения США, после вопросов глобальной безопасности ключевая тема российско-американских отношений — это КНР. Любая администрация — начиная с Обамы, а потом Трампа и сейчас Байден — пытается убедить РФ сделать ставку на сотрудничество с коллективным Западом, а не с Китаем. Но наши дипломатия и руководство прекрасно понимают, какое количество рисков существует на каждом из этих направлений, а также значимость многополярного мира на современном этапе.

Группа «Прямая речь»