Трудности озеленения
Каковы финансовые риски «зеленой трансформации»
Популярность «зеленых» финансов среди инвесторов растет год от года. Зеленая политика становится важным фактором инвестиционной политики, влияющей на доступ компаний к капиталу. Центральные банки и регуляторы многих стран активно поддерживают этот тренд. Россия не является исключением. Но как в природе среди разнообразия флоры встречаются ядовитые растения, так и финансах далеко не все «зеленое» в итоге принесет прибыль.
Фото: Getty Images
Фото: УК "Спутник - Управление капиталом"
«Идет-гудет Зеленый Шум,
Зеленый Шум…» Н.А. Некрасов
ESG и «устойчивое развитие»
Александр Лосев, генеральный директор УК «Спутник — Управление капиталом»
Фото: УК "Спутник - Управление капиталом"
Сам термин «устойчивое развитие» впервые появился почти полвека назад в докладе Римского клуба «Пределы роста», опубликованном в 1972 году. В докладе отмечалось, что ресурсы планеты ограничены и если продолжатся тенденции роста населения, промышленного производства, использования ресурсов и загрязнения окружающей среды, то к середине XXI века мир достигнет пределов роста, а затем произойдет цивилизационная катастрофа. В докладе 2018 года «Достижение целей устойчивого развития в пределах планетарных границ» к 50-летию Римского клуба утверждается, что мир «быстро приближается к точке экзистенциальной опасности для будущего человечества на Земле» и что «социально-экономическое развитие должно быть увязано с глобальными экологическими целями». «Ключевой вызов лежит в психологии мировоззрений. Цели на период до 2030 года и традиционный рост несовместимы!» — отмечается в докладе.
Истинная модель «устойчивого развития» перечеркивает все предыдущие экономические модели, приоритетом которых был рост ВВП/ВНП, и следование «целям устойчивого развития» в обозримом будущем может вызвать новые шоки для мировой экономики и самым серьезным образом сказаться на глобальных финансах. Пока же ESG воспринимается в основном как забота об окружающей среде и борьба с изменением климата, хотя на самом деле является более широким термином и может обозначать и ограничение использования углеводородного сырья и топлива, и сокращение выбросов, и права человека, и отношение к работникам, и стандарты корпоративного управления, и доступ к капиталу, и множество юридических и коммерческих вопросов. Другими словами, ESG обычно используется как показатель «хорошего корпоративного поведения», то есть комильфо без уточняющих подробностей. Как писал в восьмой главе «Евгения Онегина» Александр Сергеевич Пушкин: «Du comme il faut... (Шишков, прости: не знаю, как перевести)».
Игра начинается!
Инвесторы с азартом включились в новую «игру». Агентство Bloomberg в обзоре «Game on!» (Игра начинается!) от 10 июня 2021 года отметило: «Выпуск долговых обязательств ESG превысил $3 трлн на этой неделе, поскольку как "зеленый", так и "связанный с устойчивым развитием" долг увеличивался экспоненциальными темпами. В то время как для первого "зеленого" триллиона долларов потребовалось 12 лет, затем еще один год, чтобы превысить 2 трлн долларов, и только шесть месяцев в этом году, чтобы добавить последний триллион. Бурному росту не видно конца. Продажи "зеленых", социальных и устойчивых облигаций и кредитов в первом полугодии этого года уже достигли рекордного уровня — около $730 млрд — более 90% от пикового 2020 года». Такими темпами долговой рынок ESG может вырасти до $11 трлн к 2025 году.
Активы европейских фондов, инвестирующих в ESG, по итогам прошлого достигли €1,12 трлн, что составляет 11% от общего объема активов под управлением инвестфондов. Управляющих активами можно понять. Фонды находятся под мощным давлением, поскольку в Евросоюзе готовится целый пакет новых законов, призванных сократить финансирование предприятий, которые вредят окружающей среде. Управляющие активами теперь обязаны оценивать корпоративную информацию на предмет соответствия деятельности той или иной компании политике устойчивого развития и ESG.
На начало июня 2021 года международная инвестиционная компания BlackRock была крупнейшим держателем «зеленых облигаций» с долей рынка 7,3%, за ней следовали Vanguard (4,65%), Allianz (4,47%), Credit Agricole (2,6%) и Японский пенсионный фонд (2,6%). По данным Форума по устойчивому и ответственному инвестированию, в 2020 году американские инвесторы, заявившие публично о применении экологических, социальных и управленческих критериев к своим портфелям, владели активами на сумму почти $17 трлн.
Главными организаторами выпусков «зеленых облигаций» являются ведущие инвестбанки JP Morgan, Citigroup, Bank of America, Morgan Stanley и Goldman Sachs. В европейском «зеленом» андеррайтинге доминируют BNP Paribas, Credit Agricole и HSBC. Самые большие объемы суверенных «зеленых облигаций» выпустили Япония и Франция, среди секторов экономики наибольший объем «зеленых займов» приходится на сферу коммунальных услуг, инфраструктуру и недвижимость. Всем хочется спасти планету от потепления. Как когда-то школьники в СССР, собирающие макулатуру, думали, что спасают леса, так и инвесторы, бросившиеся скупать «зеленый» долг застройщиков и коммунальщиков, полагают, что требующие при производстве высоких затрат тепловой энергии (и миллионов тонн угля) бетон и стройматериалы растут на полях таблиц Excel, а коммунальщики используют исключительно солнечную и ветровую энергию, хотя даже в Европе свыше 70% энергогенерации — это угольные и газовые ТЭС.
Климатическая повестка развитых стран открывает для трейдеров и спекулянтов новый перспективный рынок — торговлю углеродными выбросами. С начала 2021 года на углеродном рынке ЕС, крупнейшем в мире, цена на углеродные выбросы выросла почти на 60%, более чем до €50 за метрическую тонну, притом что в первые три года с момента запуска этого рынка в 2017 году цены находились на уровне €5 за метрическую тонну. «Углеродный рынок потенциально может в десять раз превысить объем мирового рынка сырой нефти»,— заявила Ханна Хауман, глава отдела торговли углеродом в Trafigura Group, на глобальном саммите FT Commodities.
Итак, поле для игры создано, правила обнародованы, участники подготовлены. Крупные ESG-фонды и банки, внедряющие принципы ESG в сферу кредитования, готовятся существенно изменить направления потоков капитала на глобальном финансовом рынке.
Зеленый рэкет, манипулирование и greenmailing
В начале 2021 года глава BlackRock Лоренс Финк направил традиционное письмо руководителям компаний, в акции которых этот крупнейший инвестфонд вкладывает средства своих клиентов. Обращаясь к топ-менеджменту корпораций, господин Финк заявил: «Там, где мы не увидим прогресса в области подготовки к чистому нулевому переходу от углеродов, и, в частности, там, где мы видим отсутствие согласованности в сочетании с отсутствием вовлеченности, мы не только будем использовать акции нашего индексного портфеля при голосовании против менеджмента (на собрании акционеров), мы также будем ставить эти активы на выход из наших дискреционных портфелей, потому что мы считаем, что они будут представлять риск для доходности наших клиентов». В том же письме глава BlackRock напомнил, что «климатический риск — это инвестиционный риск», что «когда рынки начнут оценивать климатические риски в стоимости ценных бумаг, это вызовет фундаментальное перераспределение капитала», а также что такие инвестфонды, как BlackRock, являются заинтересованными сторонами устойчивого развития.
На практике, когда из акций той или иной компании выходят крупнейшие фонды, остальные инвесторы устремляются вслед за ними, и ничего хорошего котировки акций такой компании не ждет. Энергетические компании уже столкнулись с риском блокировки доступа к финансовым ресурсам. Администрация Байдена призывает американские банки отказаться от финансирования нефтегазовых и угольных проектов. Такие заявления и практика давления на менеджмент корпораций открывают новые возможности для манипулирования котировками акций. Активисты «устойчивого развития» в союзе с крупными фондами способны разогнать вверх или, напротив, обрушить акции любой компании, публично оценивая приверженность или уклонение от ESG. Акционеры-активисты оказывают давление на компании как при голосовании на собрании акционеров, так и через регулирующие органы, заставляя менять практику корпоративного управления и принимать политику «зеленой трансформации».
У компаний появляются новые риски для традиционного бизнеса и новые юридические риски. Так, например, семь экологических организаций во главе с нидерландским отделением Friends of the Earth International заставили одну из крупнейших мировых нефтегазовых компаний Royal Dutch Shell через суд изменить стратегию и сократить традиционный бизнес. Котировки акций Shell упали на 5% после решения окружного суда в Гааге. «Юристы и консультанты заявили, что это решение может создать опасный прецедент в других западных юрисдикциях, особенно в Европе, открыв нефтяным компаниям новую юридическую угрозу в связи с их выбросами углекислого газа. Компании в других отраслях, загрязняющих окружающую среду, также могут столкнуться с более пристальным вниманием к вопросам экологии»,— пишет The Wall Street Journal.
Еще один «нарушитель» экологических принципов — концерн Volkswagen потратил в общей сложности $33 млрд на штрафы, пени и выкуп акций на фондовых площадках по всему миру. Такова цена гринмейла и несоответствия характеристик дизельных двигателей заявленным показателям.
Практика оценки политики ESG тех или иных компаний со стороны экоактивистов и инвестфондов создает компаниям-эмитентам огромные риски потерь рыночной капитализации, лишения доступа к капиталу, блокировку деятельности, ущерб бренду и проблемы с перспективами бизнеса. ESG-инвесторы выигрывают от такой практики, все остальные страдают. «Невидимая рука рынка» получила увесистую «зеленую» биту для игры в финансовый бейсбол по новым правилам. А эмитенты акций и облигаций должны будут постоянно доказывать, что они «зеленее» всех нильских крокодилов, амазонских попугаев и волшебника Изумрудного города, вместе взятых.
Риски для инвесторов и банкиров
Увлечение финансистов ESG повышает риски инвестиций из-за высокой стоимости этой модной политики для компаний, что снижает эффективность их деятельности. Без полной и комплексной оценки ни один «зеленый» проект нельзя признать экологически безвредным, а без оценки кредитных рисков нельзя принимать инвестиционные решения. Когда сюда же добавляются репутационные риски ESG, инвесторам приходится полагаться на рейтинговые и рэнкинговые оценки специальных агентств.
Поскольку оценки ESG опираются на множество сложно измеримых факторов, включая риски деятельности, связанные с изменением климата, экологические усилия компании по снижению этих рисков, «инклюзивность» и корпоративные практики, ESG-рейтинги получаются у всех агентств разными и зачастую могут вводить инвесторов в заблуждение и не обращать внимания на традиционные рыночные факторы и финансовые показатели деятельности компаний. Так, в статье WSJ от 11 июня под заголовком «How ESG stocks perform depends on who ranks them» (Рост акций ESG зависит от того, кто их рейтингует) отмечается, что акции компаний, которые агентство Refinitiv считает плохими по показателям ESG, подскочили на 26% с начала этого года, а компании с высшими «зелеными» оценками подросли лишь 14% за тот же период.
Нельзя смотреть только на ESG и игнорировать все остальное. Постковидное восстановление мировой экономики, глобальная инфляция, дефицит сырья и рост цен на товарных рынках делают неактуальными даже оценки годичной давности. Интересы бизнеса, лицемерие и законодательное давление вынуждают многих руководителей публично высказываться о приверженности ESG и привлекать внимание инвесторов, в то время как «грязные» сектора экономики — нефтегазовый, металлургический, транспортный и пр.— показывают намного лучшие финансовые результаты деятельности. У «грязных» зачастую реальные активы, меньше кредитных рисков и выше доходность вложения в их акции.
Но если зеленые активисты через суды продолжат блокировать деятельность компаний реального сектора, то ничем хорошим это и для инвесторов, и для финансистов не закончится. «Быстрые и хаотичные изменения в энергетической сфере могут создать для крупнейших банков Европы серьезную финансовую угрозу,— пишет Bloomberg.— Следующее за неизбежным экологическим переходом обесценивание активов, связанных с добычей ископаемого топлива, может привести к значительной турбулентности или даже спровоцировать новый финансовый кризис».
Шоки для мировой экономики
Принципы «устойчивого развития» способны быстро перечеркнуть все постпандемическое восстановление. Очевидно, что «зеленую трансформацию» пытаются провести на антинаучной и антирыночной основе, и это грозит мировой экономике потрясениями, дальнейшим ростом цен на основные энергоносители, электроэнергию, сталь, медь, цемент, углепластик, удобрения и продовольствие, что, в свою очередь, может привести к социально-политическим кризисам в целом ряде стран.
Судебные победы экологических активистов над Shell, которая должна будет существенно сократить свое производство, а также над Exxon Mobil и Chevron, которые якобы игнорируют изменения климата, вряд ли решат проблемы экологии. Компании «грязных» секторов либо станут непубличными, либо формально переведут производство в небольшие и никем не контролируемые компании. Цены на товарных рынках, а также долговая нагрузка потребителей и правительств продолжат рост.
Политически мотивированная кредитная политика по поддержке перехода к «более зеленой» экономике в ущерб традиционному реальному сектору создаст проблемы с рефинансированием миллионам компаний, многие из которых могут обанкротиться, что вызовет резкий рост безработицы, торможение экономик и сокращение поступлений в госбюджеты.
Международное энергетическое агентство прогнозирует, что мир должен потратить $68 трлн до 2040 года для достижения своих климатических целей в соответствии с Парижским соглашением. За счет каких источников будут ежегодно тратиться $3,4 трлн? Если за счет новых «зеленых» займов, то мировой долговой кризис наступит очень быстро. В мире и так уже совокупный долг превысил отметку в 350% глобального ВВП, что является абсолютным рекордом за всю экономическую историю человечества. Возобновляемая энергетика очень дорогая и постоянно требует дотаций и субсидий за счет государственных бюджетов, традиционных секторов энергетики и новых налогов. Цены на готовую продукцию, изготовленную за счет только зеленой энергии, окажутся астрономическими, и очень малое число покупателей сможет себе это позволить.
Производство солнечных панелей, ветряков и их мачт, опор дополнительных ЛЭП, блоков аккумуляторов — очень «грязное» производство, несовместимое с принципами ESG. Замена традиционной энергогенерации на зеленую потребует колоссальной нагрузки на экологию и миллиарды тонн дополнительных выбросов в атмосферу углекислого газа, угарного газа, оксида азота, серы, тяжелых металлов. Будут уничтожены миллионы гектаров амазонской сельвы, опустошены гигантские регионы в Африке и Азии. Литий, кремний, свинец, цинк, медь, палладий, олово, алюминий, углепластик, бетон, редкоземельные металлы и пр. не появляются из ниоткуда, они лишь лицевая сторона будущей глобальной экологической катастрофы.
Западный истеблишмент и ESG-финансисты, агрессивно навязывая компаниям и странам «зеленые проекты», сокращают, таким образом, традиционные отрасли промышленности, запускают процессы сокращения мировой экономики и передел глобального рынка ресурсов. За этим могут последовать массовый голод, миграционный кризис, локальные и мировые войны. И если человечество реально заинтересовано в сохранении окружающей среды и биоразнообразия, то необходимо будет изменить не только финансовые принципы, но и выработать целевые стратегии для каждой страны, для каждой отрасли, для каждой компании, создавать ресурсосберегающие технологии и финансировать их повсеместное внедрение по мере возможности. ESG и углеродные налоги не решают проблем сохранения климата, а лишь обостряют их. И чем быстрее возобладает научный подход в климатической повестке, тем меньше рисков и подводных камней накопится в финансовой системе и мировой экономике.