выставка фото
В галерее "Фотосоюз" открылась выставка "Пляж". В экспозиции — работы на пляжно-курортную тему самых известных советских фотографов 1920-1950-х. На отдыхающих граждан смотрела ВИКТОРИЯ Ъ-МУСВИК.
Куратор Елена Багдасарова, которой пришла идея собрать вместе советские пляжные фотографии, говорит, что представленные снимки (в основном современной печати, хотя есть и винтажи) — лишь небольшая часть найденного: "Мы шли от материала, от работ самых известных советских фотографов, в которых эта тема все время повторялась. Потом же, когда по нашей просьбе наследники стали смотреть в архивах, оказалось, что она на самом деле бездонная. В эту экспозицию почти не вошли, например, снимки детей на отдыхе. Мы их еще покажем". Сюжет действительно богатый. И такое изобилие работ 20-50-х годов на курортную тему неудивительно.
Ведь пляж — это особый миф советской эпохи, в который вчитано и всмотрено столько, что загнивающему Западу и не снилось. Это у них там отдых на море — это отдых на море. Ну в крайнем случае с легким налетом критики буржуазного образа жизни у авторов прогрессивного направления, приправленного утонченной грустью фитцджералдовской "Ночь нежна" да еще фривольными приключениями Джеймса Бонда или какой-нибудь Эмманюэль в экзотических странах. У нас же все значительно сложнее, часто с совершенно не соответствующей легкомыслию предмета звериной серьезностью планов содержания и выражения. У этого мифа есть парадная и интимная стороны.
Парадная — на знаменитой серии "Красноармейская купальня" Аркадия Шайхета, из которой "Фотосоюз" показывает ранее не публиковавшиеся изображения. Могучие торсы принимающих солнечные и морские ванны солдат — это не просто тебе красивые тела, не какая-нибудь пошлая эротика. Тут явно читается идея о том, что все они по первому требованию готовы взять в руки винтовки и в бою, возможно рукопашном, отражать посягательства врага на честь молодой советской страны. Или вот "Водный праздник в Химках" Евгения Халдея. Красавцы пловцы, сгрудившиеся вокруг странной плавучей конструкции с доброжелательно улыбающимся в усы портретом отца народов,— это уже какой-то, с точки зрения современного человека, сюр, обнажающий изнанку всеобщего оптимизма. Этот сюр есть и на менее пафосных кадрах — вроде красных звезд на причинных местах, на плавках-купальниках выбегающих из морских волн веселых молодых людей и девушек (Георгий Липскеров). Эти детали нет-нет да и напомнят какую-нибудь старую советскую комедию про горе-отдыхающего, который отлынивал в санатории от посещения процедур, забывая, что правильный отдых — это долг каждого советского человека перед страной.
Интимная сторона уводит в пространство семейных альбомов и детских курортных воспоминаний про игру в подкидного дурачка и арбузы по три копейки за килограмм. Вот, например, игроки в пляжные шахматы — с лысиной и брюшком, задумавшиеся над очередным ходом, на снимке Бориса Игнатовича. Рядом в витрине представлены просто открытки со снимками пляжных фотографов, с игривыми надписями вроде "Добрый совет темпераментному Сереже. Настойчиво рекомендуется долго не рассматривать мою фигуру, столь реально и откровенно 'запечатленную'". Или обнаженная красавица, испугавшаяся забредшего неведомо откуда бычка в "Неожиданной встрече" Валерия Генде-Роте. А также прочие непредвиденные детали. "Да вы смотрите внимательнее",— смеется председатель Союза фотохудожников Андрей Баскаков, кивая на мужчину в плавках на переднем плане пляжного пейзажа Михаила Прехнера. Последние снимки, впрочем, опять уводят в область идеологии. Ведь отдых для советского человека — это еще и запретный плод случайных связей, которых было предписано избегать, так что любая курортная интрижка становилась в глазах обывателя почти бунтом перед системой.
И все же есть в этих снимках еще что-то, имеющее отношение уже не к идеологии, а к самой фотографии той эпохи. Это "что-то" особенно очевидно, если вспомнить прошедший не так давно чемпионат по пляжной фотографии, организованный галереей "Риджина" (см. Ъ от 23.11.02). Там самые известные современные отечественные фотографы пытались играть с советскими и постсоветскими клише. Но приблизиться к фотографам 20-40-х, соединить их искренность, простодушное любование миром, тонкое балансирование на грани дозволенного и профессионализм не удалось тогда никому. "Здесь все полнокровнее, жизни — больше, а взгляд — добрее",— говорит кто-то за моей спиной, рассматривая знаменитые "Душ" и "Молодость" Бориса Игнатовича. Что ж, правильно говорит.