Рак остался без сопровождения
Онкологи просят Минздрав разрешить лечить пациентов от осложнений
Российские онкологи обеспокоены тем, что Минздрав не включил в клинические рекомендации на следующий год профилактику и терапию осложнений после лечения рака, а также молекулярно-генетические и другие исследования. В результате пациент, получивший дорогостоящую терапию, может погибнуть из-за того, что больница не имеет права закупить для него «копеечное лекарство» от осложнений, предупреждают специалисты. Противораковые организации написали письмо министру Михаилу Мурашко с просьбой разобраться в ситуации. В Минздраве напомнили “Ъ”, что клинические рекомендации разрабатывает профессиональное сообщество, а ведомство их либо принимает, либо возвращает на доработку.
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
Российское общество клинической онкологии (RUSSCO), фонд «Вместе против рака» и другие противораковые организации заявили, что целый комплекс медуслуг — профилактика и терапия осложнений, связанных с лечением рака,— не вошел в клинические рекомендации Минздрава. Это регламент действий врача по диагностике, лечению и профилактике заболеваний, который помогает принимать правильные клинические решения. С 1 января 2022 года оплата медицинских услуг по системе ОМС будет возможна только в том случае, если стандарт оказания медпомощи основан на утвержденных ведомством клинических рекомендациях. Это следует из федерального закона №489, вступившего в силу в 2019 году. Онкологи направили письмо министру здравоохранения РФ Михаилу Мурашко с просьбой разобраться в ситуации (есть в распоряжении “Ъ”).
Врачи отмечают, что сегодня онкоклиники не могут госпитализировать больных с побочными осложнениями, так как страховая компания не возместит расходы на их лечение. При этом зачастую цена вопроса настолько незначительна, что медучреждения порой оплачивают расходы из собственного бюджета.
В иных случаях, указывают специалисты, пациент, получивший дорогостоящую химиотерапию, может погибнуть из-за того, что больница не имеет права закупить для него «копеечное лекарство» от осложнений. Проблема лечения осложнений противораковой терапии и его оплаты «очевидна и известна давно», отмечает онкоуролог, президент фонда поддержки противораковых организаций «Вместе против рака» Баходур Камолов. Но системных решений, по его словам, со стороны Минздрава «не видно». «Пока что только профилактика и лечение фебрильной нейтропении (острого опасного для жизни состояния) оплачивается должным образом. Однако онкопациенты сталкиваются и с другими осложнениями. Среди них патологии костной ткани, хронический болевой синдром, дерматологические и сердечно-сосудистые осложнения и ряд других»,— говорит господин Камолов.
«Больного с иммуноопосредованной диареей скорая помощь везет в инфекционный стационар, и мы прекрасно представляем, чем там закончится дело»,— обрисовывает ситуацию главный научный сотрудник отделения клинической фармакологии и химиотерапии НМИЦ онкологии им. Н. Н. Блохина Алексей Трякин. По его словам, есть «огромное количество» побочных эффектов, которыми ни терапевты, ни инфекционисты не могут полноценно заниматься:
«Онкологи с удовольствием взяли бы лечение на себя, если бы это оплачивалось. Но нет тарифов на противорвотные препараты, на расходники и тому подобное».
Модератор рабочей группы по разработке клинических рекомендаций по раку молочной железы (создана профессиональным сообществом онкологов) профессор Людмила Жукова уверяет, что и в Москве с ее разветвленной сетью медучреждений врачи сталкиваются с той же проблемой. «У нас даже нет возможности оценить частоту этих осложнений, потому что такие больные не попадают в профильные онкологические клиники,— говорит эксперт.— Онколог не может положить пациента с осложнением, потому что у онколога нет тарифа».
Адвокат, вице-президент фонда «Вместе против рака» Полина Габай обращает внимание, что по объему финансирования федеральный проект «Борьба с онкологическими заболеваниями» является крупнейшей частью нацпроекта «Здравоохранение»: его финансирование до 2024 года составляет 969 млрд руб. (из 1,725 трлн руб.). Среди главных его целей — снижение смертности от онкозаболеваний и увеличение продолжительности и качества жизни больных. Однако, по словам госпожи Габай, эти цели «едва ли достижимы», если во время лечения пациенты, в том числе получившие дорогостоящую химиотерапию, будут умирать от осложнений.
Алексей Трякин добавляет, что онкологи уже пытались решить проблему. В частности, в феврале 2021 года RUSSCO направило в Минздрав уведомление о том, что разрабатывает 11 клинических рекомендаций по сопроводительной терапии.
«Нас уведомили, что их принять невозможно якобы потому, что нет таких диагнозов»,— говорит господин Трякин. По словам Полины Габай, Минздрав сделал вывод, даже не имея самих проектов клинических рекомендаций: «На чем был основан вывод Минздрава, для нас остается загадкой».
По словам Баходура Камолова, если регулятор не уделит проблеме «должное внимание», пострадают все участники процесса: «Врачи не смогут лечить, пациенты не смогут получать необходимую и квалифицированную помощь. В 2019 году во исполнение поручения правительства РФ регулятор возложил задачу разработки клинических рекомендаций на профессиональное сообщество, в итоге ее непосредственная реализация была поручена мне. Онкологи в короткие сроки и безвозмездно исполнили задачу, теперь же диалога с разработчиками нет». В пример он приводит инициированный профессиональным сообществом в июне круглый стол по теме сопроводительной терапии: представители Минздрава подтвердили участие, но на мероприятие не пришли.
В Минздраве не прокомментировали “Ъ” ситуацию с сопроводительной терапией, однако отметили, что клинические рекомендации разрабатывают медицинские профессиональные некоммерческие организации, после чего они представляются в ведомство для проведения экспертной оценки и подготовки экспертного заключения «с последующим их вынесением в научно-практический совет Минздрава России для рассмотрения на заседании и принятия решения об одобрении, отклонении или возвращении на доработку».
После публикации материала Минздрав прислал комментарий, в котором сообщил, что «пациентам предоставляется все необходимое лечение»:
«Действующими тарифами учтена возможность проведения сопутствующей терапии для коррекции нежелательных явлений (например, противорвотные препараты, препараты, влияющие на структуру и минерализацию костей и др.) и для лечения и профилактики осложнений основного онкологического заболевания. Отдельным тарифом (КСГ) предусмотрено дорогостоящее лечение таких осложнений онкологических заболеваний, как фебрильная нейтропения, агранулоцитоз. Также, выделен тариф (КСГ) для оказания медицинских услуг в случае, если больному необходимо проведение исключительно поддерживающей терапии и симптоматического лечения».