Свидетельство о Возрождении

В Николаевском зале Зимнего дворца до конца августа открыта выставка, способная принести церковную прохладу в душу даже в самый жаркий летний день. Сорок произведений из Италии XIII — начала XV веков составляют экспозицию «Искусство Средневековья. Шедевры из собрания Национальной галереи Умбрии». Еще никогда в Россию не привозили сокровища знаменитого музея в Перудже, с которым Эрмитаж теперь связывает особая дружба, завязавшаяся еще по поводу выставки «Пьеро делла Франческа. Монарх живописи» (2019). О том, как Средневековье переросло в Ренессанс в отдельно взятом итальянском регионе, рассказывает Кира Долинина.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Эта выставка, конечно, по-пушкински «чистейшей прелести чистейший образец». Горная Умбрия с ее Ассизи, Перуджей, Орвието и Сполето — «не простой для сердца звук», а место паломничества для любых решившихся на путешествие по Италии любителей искусства, от молодых аристократов XVIII века, отправлявшихся в обязательный для приличного джентльмена Grand Tour, до современных туристов, привлеченных туда кто именем святого Франциска Ассизского, а кто — памятью об истоках Рафаэля, некогда учившегося здесь у Перуджино. Национальная галерея Умбрии не поскупилась на шедевры: соглашение, заключенное в 2020 году между Государственным Эрмитажем, Национальной галереей Умбрии, регионом Умбрия, муниципалитетом Перуджи и Фондом сберегательного банка Перуджи (при участии «Эрмитаж-Италия» и поддержке «Вилладжо Глобале Интернешнл»), заработало здесь в полную мощь, и выставка действительно полна знаменитыми работами. И пусть здесь нет Джотто и Чимабуэ, наиболее прославленных живописцев этого времени и места, но есть Дуччо ди Буонинсенья, третий из компании мастеров, составивших славу росписей в базилике св. Франциска в Ассизи (1228–1253). А также множество художников, получивших в истории искусства имена по названиям их произведений,— прежде всего Мастер святого Франциска, исполнивший некоторые фрески Нижней церкви этого храма.

Для понимания сути выставки нужно сделать важное уточнение: слово «Средневековье» в ее названии не самое точное. Речь тут идет о времени, получившем название «Проторенессанс», а именно о переходе от средневекового искусства к искусству Возрождения. Через различные влияния (от французской готики до византийской иконописи), через постепенную секуляризацию профессии художника, через размывание строгих изобразительных канонов в пользу «очеловечивания» героев церковной живописи. Следить за этим процессом, не всегда последовательным, с футуристическими откровениями и пассеистическими отступлениями, с реверансами востоку и северу, чрезвычайно интересно. И тут как раз тот случай, когда имена собственные не имеют первичного значения. Эта выставка не экспозиция имен, а рассказ о развитии художественного языка.

Зрительский маршрут тут полностью зависит от вашего желания. Можно идти по хронологии, от горизонтальных деревянных «доссале» XIII века (наиболее ранняя форма алтарной преграды, восходящая к раннехристианским саркофагам) до «Мадонны с младенцем и ангелами» Джентиле да Фабиано (ок. 1405), в которой интернациональная готика обыгрывается через архитектурные детали, а образы Марии и Иисуса, с глубоко прописанными складками одежд, фактурной мускулатурой детского тела, с густым пейзажным фоном, ведут глаз их созерцающего прямиком в XV век, все ближе и ближе к Высокому Возрождению.

Но и есть и другой путь, может быть, более естественный в случае с экспозицией искусства Проторенессанса,— всматриваться в мелочи. Тут найдутся и ангелы-насмешники на деревянном кресте с Распятием работы Мастера Монтелабате (ок. 1290); и сцены Страстей Христовых Мастера из Фарнето, сделанные для францисканцев, особенно ценивших в живописи эмоциональный накал; и Младенец, играющий с платком Марии, у Дуччо (1300–1310); и другой святой Младенец, гладящий лицо Мадонны, у Мео ди Гуидо да Сиена (1325–1330); и перенаселенная чуть ли не как на картинах Ильи Глазунова «Пятидесятница» Таддео ди Бартоло (1403). Особым рядом тут идут две скульптуры, которые могли бы не стоять скромно по стенкам, а украсить собой начало и центр экспозиции, настолько они хороши. Первая, светская скульптура — часть уничтоженного фонтана в Перудже, «Жаждущая женщина» Арнольфо ди Камбио (1277–1281), смешная, немножко клоунесса, вся вышедшая из сатирического словаря готического искусства. Вторая, церковная — ошарашивающе пронзительный «Святой Лаврентий» Мастера мадонны Сантагостино (1325–1330). Защитник нищих и калек, раннехристианский мученик оборачивается тут фигурой молодого священнослужителя, которому и дата создания «ХХ век» была бы к лицу.

Русская культура видела в Умбрии и ее искусстве все больше «Умбрских гор синеющий кристалл» (Вяч. Иванов) и «цвета зари, тонущей в голубом» (Анциферов). Это, конечно, все про Джотто и его синий цвет. Однако, если исключить из формулы фирменный джоттовский колер, получается картина не хуже. Джотто окружали мастера блистательные, странные, мечтательные, игривые. Много разных. Венок сонетов, не иначе. Читать/смотреть обязательно.